Омилия

— Карина, обрати внимание, как нужно класть мазки, чтобы море действительно ожило на твоём холсте. Вспомни «марины» Айвазовского. Водная стихия в них живёт, дышит, волнуется, безмятежно дремлет, — педагог художественного училища наставлял свою подопечную. Карина готовилась к защите диплома. «Без пяти минут» специалист. Дальше — академия, а, если не повезёт, то — школа, чего Карина не особо желала. В тот год ей не повезло. Не хватило нескольких баллов, чтобы пройти конкурс. Оставалось пока одно — учительствовать в художественной школе.

Отношения с детьми сразу не заладились. Карине хотелось свободы творчества, а на воплощение этого желания после трудовых будней не оставалось ни сил, ни времени.

Кричала о правде вечность,
Но правду давно не ждут,
Раскрасили мир в беспечность
И в истину ложь куют.

Усердно смакуют глупость
И спорят - куда идти,
и сердце одели в скупость,
где голос любви притих…

Евпатию Коловрату, Александру Невскому, Дмитрию Донскому, Патриарху Филиппу II, Ермаку Тимофеевичу, Богдану Хмельницкому, Антону Головатому, Александру Суворову, Петру Багратиону, Александру Грибоедову, Федору Тютчеву, Петру Столыпину, Патриарху Тихону, Николаю и Льву Гумилёвым, Георгию Жукову, Дмитрию Лихачеву, Сергею Королёву, и многим, многим другим, в том числе и ныне живущим, таким разным по профессиональному призванию, но единым в главном,  - посвящается…

…он не напрасно носит меч: он Божий слуга, отмститель в наказание делающему злое. 
(Евангелие, Книга К Римлянам, Глава 13, из Стиха 4)

Цветочный мир за стёклами витрин
Мгновенья радости дарил прохожим.
А дождь как будто весело дразнил:
Был  мир иной на радугу похожим.

Стояла девушка и, прячась от дождя,
Смотрела на витрину отрешённо.
Вдруг подошёл мужчина, не тая
Восторга, произнёс вслух  восхищённо:

«Прекрасна, словно утренний рассвет,
Какая нежность, чудное создание!»
А девушка подумала в ответ:
«Как романтично! Дивное признание!»

На просторах России вольно
Полевую красу срывать,
И цветам здесь ничуть не больно
В землю Родины – опадать.

И в кругу возрождений - краски,
Что от радужных - в снега стынь
По полям разливают ласки,
Где горчит от жары полынь.

Их так много, что всё не скосишь,
Не сровняешь с сырой землей,
Как прозрачны ночные росы,
Что рассыпаны вглубь полей.

Мой колодец исчерпан беспечно
И расплёскан по юности зря.
С чем уйду я в бескрайнюю вечность
В час, когда догорает заря?
Мне сегодня всё то, что осталось,
Удержать бы покрепче в горстú
И живую бесценную малость,
Не пролив, до конца донести.

«Оппозиционные» изверги

Целую страну приговорили к смерти. Запад делает это уже не в первый раз. Раньше казнь осуществлялась с помощью «демократических» бомб, теперь им на смену пришли «оппозиционные» изверги. Когда эти изверги творят очередное преступление, уничтожая все светлое, расправляясь за любой энтузиазм, убивая невинных, — на мировой арене вновь и вновь обсуждают, как бы помочь «повстанцам». А руки палачей уже выискивают новую жертву.

Во многих городах Сирии, в том числе и Дамаске, действуют волонтерские организации. Истинные энтузиасты и патриоты пытаются хоть как-то скрасить последствия трагических событий. Волонтеры помогают убирать улицы, собирают и раздают гуманитарную помощь нуждающимся... Когда весь Дамаск «украсился» бетонными ограждениями — хоть какая-то преграда для террористов — волонтеры красили их в цвета сирийского флага, чтобы они не выглядели так мрачно. Но даже такая мирная деятельность на благо простых людей ненавистна боевикам.

В столичном квартале Рукн-эд-Дин жила 23-летняя студентка Вала Юсеф вместе со своей семьей. Девушка принимала активное участие во многих волонтерских мероприятиях. Террористы неоднократно угрожали ей. И вот произошло страшное — смерть в облике «оппозиции» ворвалась в мирный дом.

Спеши весна, спеши к ещё живому!
Мы лютой стужей проморожены.
Спеши скорей, как врач спешит к больному -
Мы все давно запущено больны.

Нас злоба кашлем вымученным душит,
В нас вирусов немыслимый состав.
Прогрей апрельским солнцем наши души
И капельницу тёплую поставь!

                    Геннадию Айгú,
                    чувашскому поэту

Литеры – знаки,
в сложенье которых
слышится шёпот
в шалфее шуршащего ветра,
многоголосие звонницы
с утренней зорью-зарёю…

звуки врастают
в строки-«мистерии» - тайну,
приоткрывая которую,
душу  твою осязаю
связанно 
с нитями-чувствами
множества пламенных душ…

слушай:  Айгú – «огни» –
«огонь» – «агнец» –
«Áгнец» – «Огонь»
в тебе и во мне – Ключ,
открывающий дверь
к рассекречиванью
поэтической сути…
 

Если молишься, значит, душа
устремляется к Богу, и это
исцеляет её, даже если
в этот раз не услышишь ответа.

Кротость, собранность и чистота
поселяются в сердце с молитвой,
оживляя и сердце и ум,
возрождая способность принять
слово истины, Божию милость.

«Убит последний свободный священник Московской Патриархии. Кто из священников, да еще семейных и штатных, теперь сможет не анонимно и публично сказать «владыка, вы неправы!»?
Протодиакон Андрей Кураев.

Снова кровь неповинного человека — священника, убиенного 5 августа 2013. Мы переписывались с батюшкой Павлом Адельгейм. Мои вопросы были о лагере, в который он по доносу попал в 1971 году за антисоветские высказывания и за самиздат о вере в Бога. Познакомились мы с отцом Павлом в Международном клубе православных литераторов «Омилия», где он, как и я, и многие другие авторы, писал статьи.

Ходит барыня с корзиной,
                        всем подарки раздаёт,
С очень важной умной миной
                        Знает к каждому подход.
«Непременно угощайтесь!» -
                        Скажет барыня, и вот
Из корзины то и дело
                        Грязь, помои – раздаёт.
Всех испачкает, измажет:
                        И соседку и сноху.
Слово грязью в сердце ляжет,
                        Вот где волюшка греху!
Ходит барыня, не знает
                        И не ведает о том,
Что вся грязью обрастает  -
                       Мелет, мелет языком.

Мелкие дни, словно косточки чёток,
Перебираем, коснувшись слегка.
Бережный взгляд – удивительно кроток,
Жизнь на ладони, как горстка песка.

Просим и ждём... Долгожданные всходы
В сердце до срока, увы, не видны.
Стайкой над домом – заботы, заботы,
В сердце - осколки забытой вины.

Платье судьбы перешито как будто,
Смотришь и снова – оборванный край...
Кажется длится годами минута,
Голос упрямо твердит: «выбирай!»

Серый глаз на меня посмотрел
и «оскалился» чёрным
невольно:

он искал серый цвет
и, его не найдя,
почернел.

Обойди целый свет,
только чёрному белое —
больно,

но по белому серым
написан обыденный
бред.

Смерть сереет всегда,
от системы к системе
скитаясь.

Только искренний друг
по привычке подставит
плечо:

я вступаю в войну,
против серого верой
сражаясь.

Чёрный я победила,
белый цвет возлюбив
горячо.

Приступивший к любомудрию в конце своей жизни употребляет всё время на то, чтобы посильно омыть грехи, соделанные в прежнем возрасте, и на это истощается всё его усердие; но часто он не успевает и в этом, а отходит отсюда с остатками ран; а кто с юных лет вступил в подвижничество, тот не тратит времени на это и не сидит, врачуя свои раны, но с самого начала уже получает награды.
Самое лучшее учение не то, когда, допустив наперёд порокам одержать верх, потом стараются изгнать их, но то, когда употребляют все меры, чтобы сделать природу нашу недоступной для них.

Святитель Иоанн Златоуст

Ветер морю шепчет серенады,
И мерцают в небе до утра
То ли звёзд безстрастных*  мириады,
То ли Искры Божьего Костра...

Холод ночи, но пылаю вéсь я…
Кто источник сил внутри меня?
Жар биохимических процессов
Или Искра Божьего Огня?

В свете звёзд, молясь с поклоном низким,
Я прошу Тебя, Господь, о том,
Чтобы Ты позволил быть мне искрой –
- Просто Искрой в Пламени Твоём!

Кажется, это было так…

— Эй, Вахо, постой!

Я уже заходил в подъезд, но оглянулся на крик. Смотрю, у скамейки дядя Вася, сосед мой, маячит и рукой меня подзывает.

Я подошёл. Видок у него был ещё тот: рубашка непонятного цвета, седые волосы с одной стороны дыбом стоят, а с другой будто корова лизнула. Ну, и всё прочее соответственно. Как тётя Шура умерла — всё, покатился старик.

В Сирии подходит к концу Рамадан. Еще один Рамадан, пережитый в новых тревогах и новых надеждах... В ночь на 5 августа мусульмане отмечали Лейлат Аль-Кадр — «Ночь судьбы». По легенде, именно в 27-ю ночь Рамадана Пророк Мухаммад получил первое откровение от Бога, и в эту ночь ангелы сходят с небес и исполняют желания.

В эту ночь президент Сирии Башар Аль-Асад выступил с обращением к нации. «Перед нами единственный выбор — защищать нашу страну собственными руками. В настоящее время идет борьба между Родиной и ее врагами, между армией и террористами, между народом и преступниками. Добро идет от всех честных людей мира, которые поддерживают Сирию, а также от героев и их семей, от подвигов павших, которые отдали свои жизни в этой борьбе», — сказал он.

Растревожилось сердце.
Обнажилась душа.
И в открытые двери
Не отдав ни гроша,
Я вхожу на вечерю,
Где, быть может, смирюсь;
Я не то, чтобы верю,
Но уже не боюсь.
И впервые открыто
Смотрю изнутри,
Из пещер антрацита
На рожденье зари.

Всюду лики святые,
Плачут свечи скорбя.
Я сегодня впервые
Прощаю себя.

***
Весна в пьяном буйстве нам раны наносит,
Но чувствуем их лишь в похмельную осень…

***
Всё сметено огромным ураганом…
Среди руин, осколочно-стеклянных,
Играет утро радужный приве́т свой…
Но - бесприютно в красоте последствий…