Омилия

Вера открыла дверь и шагнула внутрь.

«Сколько же лет я здесь не была? А ничего, кажется, не изменилось...»

Неуверенными шагами она двигалась дальше. Прошла вглубь комнаты. Увидела спящего Макара, бессильного, исхудавшего и какого-то непривычно серого.

«Наверное, свет так падает на лицо», — решила она.

В комнате было душно и холодно. Спертый воздух давил на грудь. Вера осторожно подошла к окну и открыла форточку. Ветер сразу же ворвался в маленькую каморку, и свежесть разошлась по углам за считанные секунды. Она прикрыла форточку, боясь выхолодить и без того несогретое жилище.

В то утро я проснулся с четким настроем начать новую жизнь.Но, как точно заметил Игорь Губерман, «к завтраку это проходит». Все-таки я выполз в 8 утра в парк бегать и качать свои киселеобразные бицепсы.

У входа наткнулся на опухшего бомжа. Борода лопатой, костыль, т.к. нет руки и ноги, прикид соответственный, воображайте по вкусу. Он окликнул меня.

— Эй, брат, закурить есть?

Узнав, что нет и выразившись очень кратко, но образно по этому факту, задал второй вопрос.

— А что есть?

Согревалось сердце тёплым Словом,
Наполнялось щедростью Твоей,
Жизнь под Вышним неземным Покровом
Светом изгоняла мрак ночей.

Только луч слегка души коснётся,
Кажется, что светел каждый вздох.
Сердцу превозмочь не удаётся
Власть греха, и вновь – распят мой Бог...

Сорваны побеги в новой битве,
Поселилась тайная печаль...
Сердце болью в трепетной молитве
Открывает вновь святую Даль.

Как лань желает к потокам воды, так желает душа моя к Тебе, Боже!
Жаждет душа моя к Богу крепкому, живому…
Псалом 41, Стих 2,3

Испытаем и исследуем пути свои, и обратимся к Господу.
Плач Иеремии, Глава 3,Стих 40

…вода, которую Я дам ему, сделается в нём источником воды, текущей в жизнь вечную...
Евангелие от Иоанна, Глава  4, Стих 14.

Никакая дорога земная, с комфортом накатанная,
Не заменит Душе некомфортный, но звёздный маршрут.
Безконечностью* грезит Душа, мир в единство охватывая,
Ищет Вечность Душа, утопая в потоках минут…

Уста возносят слова молитв,
Кладёт усердно поклоны плоть.
А где же сердце? А сердце – спит,
Хотя его-то и ждёт Господь.

А что же сердце? Спешит сменить
Кров Неба, вечность – на суету,
Оно посмело порок простить,
Оно утратило чистоту.

За тонкой сладостью нег земных,
В манящем блеске мiрских оков,
Оно не видит высот иных,
Оно не слышит Господень зов.

Другой, не такой, как Я,
Мне сердце своё показал,
Но сердце моё – не вокзал,
Где нужно встречать поезда,
В которых много других,
Не таких, как Я.

Тревожно гудит паровоз,
Другого поезд увёз.
Увёз на другой вокзал,
Чтоб сердце он показал
Другому, не такому, как Я.

А Я? Я ни при чём.
Мне не нужно другого плечо.
(Говорю Я с испугом).
Вдруг тот, не такой, как Я,
Стать мне захочет другом?!

Я должен буду менять бытиё,
Мне страшно показывать сердце своё
Другому, не такому, как Я.

Пусть это будут другие,
не такие,
как Я.

Странный сон мне приснился однажды. Немало времени пролетело с тех пор, но картина в памяти ясная - до малейших деталей. Порой закрою глаза - и снова вижу...

Раз уж Эка на психе ляпнула о деревне будущего, надо начать издалека, с биографии самой Наны.

Вот она в кратце: школа в деревне, 2 института, позднее замужество и итог — вдова с ребенком. Почти все, как у Хатуны. С той лишь разницей, что Нана — с Алазанской долины, а Хатуна — сванка — горная орлица с собственной сванской башней с 8 века со всеми вытекающими последствиями. (Кого заинтересует, ищите в Поиске все о сванах).

В рушник звездного неба хочу я лицо опустить.
Пусть на коже останется млечный серебряный путь.
И я буду слова из ковша у Медведицы лить:
Песни дедов моих, Украина, прошу не забудь!

Не забудь, что мы сродники, те, кто в России живем.
У нас одна кровь. Мы братья и сестры твои.
Если будем держаться друг друга, то не умрем.
У нас один корень, у нас одни соки земли.

Не забудь, Украина, о нашей общей судьбе,
Не слухай тех, кто выносит сор из избы.
От правительств всегда трещат наши горбы.
Но за то, что ты есть, Украина, спасибо тебе!
11. 08. 13

Преображение - вне суетности мира:
В нетленном Свете, в жертвенной Любви.
Вновь возрождённая душа - Христа открыла,
И принял Бог её в объятия Свои.

Как долог путь от дальнего предела
К заветной Истине, мерцающей вдали.
Так дорог миг, когда душа сумела
Увидеть Свет блистающей Любви.
 

— Сотвори благо и брось его в море…

— Ты болен, Макар!

— Эх, ты, простота! Так древние мудрецы говорили…

— Ты неизлечимо болен постоянными выпадениями невесть куда. Достал уже, честное слово!

Макар не ответил. Казалось, он смутился, но это было не так. Для него жизнь потеряла смысл, и сам он потерялся. Всё, что он любил, было болезнью. Он сам, человек с крыльями, был болезнью.

— Уйди, Скорик! Я хочу быть один.

Где живёт вина в моей душе?
На каком ей место этаже?

Может, переполненный чердак,
Где царит из мыслей кавардак?
Но соседство не сулит успех –
Там оправдан будет всякий грех.

Это и не цокольный этаж.
Правят в нём кокетство и кураж.
По любому случаю – наряд,
И вину сокроет маскарад.

Спальный будуар души хорош!
Но со спящей проку ни на грош.
И в столовой не прожить вине –
Истина там – в пище и вине.

Знаю келью, где живёт вина:
Сердцем называется она.
Здесь душа смывает пёстрый грим
И стоит пред Господом одним.

И в моменты покаянных слёз
У души вину берёт Христос.
 

Улыбнусь у икон Николаю.
Из Ликии струится Твой свет.
Думал я, что по жизни блуждаю,
Накромсав из грехов винегрет.

Думал я, что печальные вербы
Всё грустят над моею судьбой,
И земной мой удел исковеркан
Чьей-то тёмною, злою молвой.

Ты принёс узелок полный «злата»
И в открытое бросил окно,
Я влюбился в свой край необъятный
Где поля, как хмельное вино.

Моряком я, воскреснув на судне,
Тем, которого Ты воскресил,
Шёл с молитвою смело сквозь будни,
Часто глядя в небесную синь.

Город Бари, счастливец портовый,
В крипте сила и слава твоя,
И звенит чудотворное слово,
Сохраняя столпы бытия.

Отвергнув призрачное царство
И ложность временных наград,
Пронзая времени пространство,
Стремится в Вечность дальний взгляд,

Великое он видит в малом,
Предчувствуя излом эпох.
И перед гибельным началом
Взгляд дальний призывает Бог.

От перемен, гнетущих волю,
От преждевременных утрат -
Своею силою живою
В суть проникает дальний взгляд.

Летят крылатые слова за океан...
Серебряными нитями струится
И словно шаль на плечи хрупкие ложится
Разлука горькая из дальних стран.

Летят крылатые слова в небесный стан...
Открыты небеса – непостижимо!
Полжизни ветер оборвал... неуловимо
Несёт поток слова ко мне, за океан.

Летят крылатые слова за горизонт...
Когда-нибудь соединятся снова
Земля и Небо в ткань лазурного покрова,
Увидит сердце Слов сияющий восход.

«Омилии» — Международному
клубу православных литераторов

Была песчинкой. Проходило время,
И дули ветры разные в судьбе.
Почуяв Вечность, превратилась в кремень,
Но, что есть просто кремень, сам в себе?

Искала кремень, в скорби зубы стиснув,
Терпела язвы, прогоняла желчь,
Чтоб высечь вместе дружескую искру,
Огонь «агапы» творческой возжечь.

Кто ищет с верой, тот всегда обрящет.
Кремне́й я разом много обрела.
Я высекаю, я ищу искрящих,
Я ощущаю снова два крыла!