Омилия

Если честно, этот ангел выглядел весьма странно: одно крыло у него было заметно длиннее другого, нимб съехал на сторону, а рук и вовсе не было. Зато ангел смотрел по сторонам большими глазами-звездами и тихо всем улыбался.
Петька ловко подвинул стул к елке, встал на него и повесил своего ангела почти на самую верхушку, как раз под Рождественской звездой. Затем слез со стула. Отошел в сторонку, совсем как папа уперся руками в бока. И довольно хмыкнул.
Пете ангел казался самым красивым из всех украшений, ведь это он его смастерил. Впервые в жизни сделал елочную игрушку сам.
«Бабуууля!» - закричал мальчик и убежал из комнаты.

Бежала собака, крутила хвостом,
старушка пустила её к себе в дом.
Соседке, такой не понравился гость,
как в горле, внезапно застрявшая, кость.
А утром старушка в «лабаз» побрела,
купила продукты, домой принесла.
Встречала соседка её у ворот
от гнева кривила, и щёки, и рот —
Кричала, что псина загадит жильё,
что рядом висит на верёвке бельё.

Люди ли? Птахи ли?
Странные монахини…
Старица и девица –
будто две ровесницы…
В вашей светлой легкости
Ни забот, ни гордости.
В сердце вы остались…

А земли касались?..
98 г.

Вечернее размышление о знаках, временах, монументах, памятниках, символах.

Всякая новая революционная власть стремится сломать устои  старого уклада — методы слома не регламентируются. Желательно при этом для пущей надёжности и долгожития, убрать с глаз долой и, побыстрей, всё, что напоминает о прежней жизни народа, изолгать историю, несогласных ошельмовать, а лучше уничтожить. Однозначно постулируется, что прежняя жизнь была плоха. Твёрдо и велиричиво мошенниками обещается будущее — прекрасное во всех отношениях. Начинается процесс насаждения «новых» постулатов, распространение своих символов, закрепление их. Это трудно. Вокруг остаются старые символы, они мешают, возвращают сознание  людей в их прошлое, которое для многих было временем благотворным, счастливым, памятным. Чтобы новым символам не мешали старые —  их меняют на новые, которые превозносятся, как некие истины, новоделы искусства представляют шедеврами.

Птицы такие разные:
воздушные-прекрасные.

Даже когда непоющие:
высокие-зовущие,

крыльями к небу льнущие
и небесам не лгущие.

Летите выше, пернатые,
прямо в тучи лохматые,

прямо в руки разжатые,
прямо в души крылатые.

Поела птица, запела птица —
Решила птица повеселиться.

И радость птицу преодолела,
когда, как птица, во мне запела.

И я поела, и я запела,
И я за птицей вослед взлетела.

Дядюшка мой Паля был не дурак выпить. Служил он на местной пекарне возчиком воды и, поскольку о водопроводах в нашем крохотном городишке в ту пору и не мечтали даже, исправно ездил на своем Карюхе на реку с огромной деревянной бочкой в дровнях или на телеге, смотря какое время года стояло на дворе. Хлебопечение дело такое, тут без водицы хоть караул кричи.

Под Рождественский праздник в семье нашей запарка приключилась. У мамы суточное дежурство в детском санатории, а у папы какой-то аврал на работе. Как назло. Они ж со мной, годовалым наследником, по очереди тетешкались. Сунулись за подмогой к тете Мане, жене дяди Пали; она, случалось, выручала, да запропастилась опять-таки куда-то, к родне уехала.

Часть 1

Это событие произошло 31 декабря. Стоял прекрасный тихий новогодний вечер. У всех было чудесное настроение: кто наряжал елку, кто приготавливал угощение, ожидая гостей.

А в квартире профессора Ивана Ивановича по комнате летал черно-рыжий пушистый ком, сбивая все, что попадется на пути. Этот ком пищал, царапался, мяукал, кусался и гавкал. В комнате все ожило: опрокинулись стулья и столы, разбилась посуда и горшки с цветами. Взъерошенный ком подпрыгивал до люстры, сшибал настенные часы и картины. Вся комната была наполнена шумом и грохотом.

«Возвесели ихъ за все скорби, слезы и страданiя земныя».
(из Акафиста об усопших архимандрита Павла (Груздева)

«Как же без Бога всё это пережить?!»
Слова девушки, узнавшей эту историю

Анисья неподвижно сидела на краю кровати. Глаза её смотрели в окно, но взгляд был устремлён вглубь сердца, вглубь прожитого и пережитого. Вот сейчас испустил дух тот, кто был ей почти пятьдесят лет мужем, но так и не стал близким человеком. Кем же он был для неё? Она не могла лгать себе. Напрашивался единственный безжалостный ответ: мучителем.

В детстве великой радостью для Онюшки были поездки в город к Казанской. Сердце её ликовало, как только показывался купол главного храма в честь прославленного образа Царицы Небесной.

Всему свой срок. И мне пришло времечко дедушкой становиться…

Дочь в роддоме мучится; брожу потерянно по улице. Зашел «на огонек» в старинный особнячок в центре города, где контора местного отделения Союза писателей России квартируется. Братья-писатели посочувствовали, кручину мою по-своему истолковали: достали из ухоронки добрый остатчик водки — на, успокой нервишки! И ушли в соседнюю комнату какое-то совещание проводить.

Сижу-посиживаю: «мобильник» в ожидании на столе, возле посудины закинутые салфеткой пустые рюмашки.

Я жду давно – любви и встречи,
Не шуток наглых – вскользь души,
Не мимолетностью отмечен
Сердечный взгляд, и не спеши

Меня опутать дикой страстью,
Ей грош цена в размен веков,
И не покроешь пошлой мастью
Ты пустоту ненужных слов.

Жертва

Отец Василий из протоиереев прежних, жизнью вдоволь «тертых», в советскую пору уполномоченными по делам религий вдосталь «обласканный», насмешек от атеистов разных мастей в свое время натерпевшийся...

В ельцинскую эпоху народ валом повалил в восстанавливаемые храмы. Стоят такие люди на службе, переминаются с ноги на ногу, пялятся по сторонам недоумевающе, не ведая что надо делать.

Отец Василий и вразумляет таких с амвона:

— Не умеете молиться — кладите деньги! Все посильная жертва ваша Господу будет...

Карабкалось солнце по веткам,
Смеялись над ним воробьи,
И ливни ожившего света
Вплетались в раздумья мои.

И всё начиналось сначала,
С молитвою, без суеты,
Нас радостно небо встречало,
Свои обновляя холсты.

Рождественская история

(почти по Диккенсу, но самая настоящая быль — ручаюсь!)

Одна подруга, находясь, как и я, в аналитическом приступе собственного безденежья, взахлёб поведала мне о просмотренном ею недавно фильме «Secret».

— Я позвала и детей, и мужа, чтоб они тоже приобщились, — говорила она, когда мы ехали с ней в такси к третьей подруге — весьма успешной, кстати. — Главное, что я вынесла из этого «Secret»а — позитивное мышление, к которому надо себя приучать. Понимаешь, мы все по жизни — пессимисты, а надо быть — оптимистами!

По утрам выходя из избушки,
Он кричал: «Птицы, птицы, ко мне!»
Хлеб ломая от бурой краюшки,
Всё искал своих птах в вышине.

И ты знаешь, они прилетали
От усталых и старых берёз,
Из какой-то неведомой дали -
Мужичка умиляли до слёз.

Звуки слились и смешались: не шум и не звон.
В том декабре мир не знал, что явился  Он,
да и веками людьми, в большинстве своем,
не сознаётся, что  ходим под этим царем.
А накануне Нового века в хлеву
мальчик лежал.  Ирод думал, в  его плену
и от  преступных, и подлых его затей,
он не родится, не станет царем, верней.
Как близоруки земные цари – беда!
Звезды светили, сияла Давида звезда-
знак Рождества!  И к тому все вело и шло.
Мальчик родился, светилось его чело!

Вот так, внезапно, до тепла,
                        до солнечной весны
Застыли важные дела,
                        как будто  – не важны.
Забыли птицы север-юг,
                        взлетели на восток.
На небе – солнца спелый круг,