Омилия

I

Отец Геннадий проснулся от холода.

Открыв глаза, он услышал, как дрожат сложенные из цельных брёвен стены, как свирепая буря завывает на все лады.

Не верится, что всего полночи назад в этой же самой часовне отслужена всенощная, и ни одно, даже легчайшее, дуновенье, не потревожило собравшихся прихожан; тихо и мягко струился свет, снег блистал тысячами алмазов…

«Ууаауу»,— взревел ветер, бросая в самые малые, невидимые глазу щели, колкую порошу.

Батюшка поднялся на ноги, крупно дрожа от стужи. Старая малица* уже не так держала тепло, ее продувало.

Каждый шаг давался с трудом: часовня, недавно прибранная и украшенная, теперь оказалась усеянной наметенными за ночь снежными горками.

Еще шаг, другой…

Ещё несколько хокку для вас -- мои дорогие читатели!

Несколько моих хокку для вас -- дорогие читатели.

Я прячусь в зёрна бытия
От чьих-то взглядов, чьих-то мнений,
Ищу Адамовую явь
И счастье Божьих откровений.

Мне так легко познать себя,
Вмещая время и пространство,
И каждый взмах небес любя,
Я исцеляюсь от упрямства.

И пусть ползёт пропащий змей,
Моим грехам давая волю,
Я прорасту сквозь смех огней
На благодатном Отчем поле.

Мария Магдалина

А Он меня не осудил,

а Он не дал побить камнями,

не силою меня смирил,

а кротостью и пониманьем.

И, ожидавшая суда,

я цепенею от Прощенья.

Я вечная Его раба,

ведь крепче уз неосужденье.

+

Мария Лазарева

Я хотела бы сидеть у Твоих ног,

просто сидеть у ног,

смотреть, как Ты говоришь,

на Твоё Лицо,

на белый прозрачный лоб,

на руки, в которые гвозди еще никто не вбивал,

на светлый овал - 

словно овал солнца - 

Твоё Лицо.

Я не могу на Него долго смотреть,

только сидеть у Ног,

просто сидеть...

+

Фома

Мне трудно верить -

И снова наша свадьба в Кане:

ты снова светел, я - чиста.

И други наши снова рядом,

и Матерь Божия у Христа

не просит, только замечает,

что кончилось у нас вино

и просто чуда ожидает

как Мать от Сына Своего.

И я прошу сегодня Бога

немного, только лишь одно:

семейных будней нашу воду

Ты претвори в Любви вино.

Стихи об Ирландии -- земле, где живут сказки... 

Как эльфийская дева прекрасна! –

Повторяет всяк знавший её –

С нею рядом всё мудро и ясно,

И никто, как она, не поёт!

И никто из хваливших не знает,

Ну, быть может, – лишь пара друзей,

Сколько много, чтоб стала такая,

Пришлось трудного вытерпеть ей...

В продолжение темы о бездарных поэтах и их многочисленных почитателях...

 «Молитва поэта во время гражданской войны

может быть только за тех и других…» (М.Волошина)

1.С литературным творчеством М.Волошина (16(28).05.1877-11.08.1932) автору этой творческой работы применительно к своему возрасту случилось познакомиться поздно. В школьной программе советского периода о творчестве поэта М.Волошина не было и упоминаний. Произведения Волошина перестали печатать в середине 40-х годов и  возобновили лишь к началу 80-х годов прошлого века. Отдыхать в Крыму в то время довелось в иных местах, не в Коктебеле. А чтобы узнать и почувствовать Волошина, человека и поэта, необходимо побывать в Коктебеле. Ибо, Волошин – это и есть Коктебель, и наоборот, Коктебель – это Волошин.

Из книжки про старца Паисия

Олет просыпается, когда солнышко ещё спит. Чистит пёрышки и оглядывается. Вместе с братьями и сёстрами, что живут в кроне того же дерева, приветствует утро песней.

Олет, как вы уже догадались, — птица, и у него есть необыкновенный друг. К нему-то и летит он, когда тени густеют и темнеют, то есть по-человечески — в полдень.

Старец Паисий, тот самый чудесный друг, уже вышел ему навстречу.

— Олет! — зовёт он.

Услышав знакомый голос, птица припускает ещё быстрее.

По-арабски «Олет» значит малыш. Языков птаха не знает, зато умеет откликаться на своё имя.

Старец никогда не приходит с пустыми карманами, они всегда так и оттопыриваются от гостинцев.

По городу гордо шагают чайлдфри,
На мамочек смотрят презрительно: «Фи!
Отсталые люди, как можно так жить:
Носы вытирать и горшки выносить!»
 

– И вот это поэтом зовётся? –

Джек кричал, осла встретив в пути –

Что ж ему так писать то неймётся?

И стихи из навоза лепить?

А осёл ему важно ответил,

Что поэтом недаром слывёт,

И стихи из навоза хоть лепит –

За навоз от всех больший почёт!

Узнав, что кто-то совершенно посредственный выиграл какую-то премию вроде «Лучший поэт N” удивляюсь и думаю – если этот лучший, то какие же остальные?

И по этому поводу -- лимерики.

Т.

Тревожно всматриваюсь вдаль,
Ищу потери и разлуки,
А чьи-то радостные руки
Моих сомнений плавят сталь.

Опасен сини пируэт,
И грёзы странно лучезарны,
Из облаков построен замок,
Где в окнах виден дивный свет.

Протру глаза лазурью дней,
Проверю пульс своей кометы,
И сосчитаю километры
До тех счастливых наших дней.

Суслик решил накопить в своих подземных хранилищах зерна на три года вперёд.

- Соберу зерно, - говорил он сам себе. - И буду жить припеваючи, не заботясь о завтрашнем дне.

День и ночь он таскал с полей в нору ячмень, пшеницу, просо, горох. Не досыпал, не доедал, мёрз, простуживался на ветрах и не заметил, как потерял здоровье.

И вот, когда последнее зерно легло в подземные закрома, он упал от изнеможения и слабости на кучу с накопленной едой. Он лежал, не имея возможности пошевелить хвостом и лапами. Испытывал страшную боль в теле, от которой не хотелось ни есть, ни пить, ни спать, ни думать о лучшей жизни. Суслик безразлично смотрел на огромное скопище зерна; ему было противно и мерзко. И сказал он тогда:

В наше время быть старым не модно. Люди стесняются своего возраста, всеми силами стараются выглядеть моложе и панически боятся старости. Даже попытку уступить место в транспорте немолодые дамы воспринимают иногда как оскорбление. Молодость превратилась в идола, которому поклоняются очень многие.

Отчего я сижу так спокойно

В старом кресле у дома в саду?

А вокруг все яря́тся и воют

Постоянно твердя про беду?

Оттого, что я знаю так ясно,

Как добро сказка всюду хранит,

Ведь для добрых мир чист и прекрасен

И об этом он нам говорит…

Обычное дело – судить красоту

Досталось ослу, а, быть может, кроту…

И гоблину премию выпишет тролль

За важную гоблина ценность и роль…

И только для эльфа и песен его

Никто не припас ничего, ничего…

Опустело гнездо смерти.
Осталась одна скорлупа.
Над поверженным тающим снегом
Победно сияет весна.

Пронизаны светом крылья.
Это наша небесная плоть.
Мы печали и слёз не таили,
Но Твоё обещанье сбылось.

Тупика затворённые двери
Ты пройдёшь – станет Царским чертог.
И весь мир пусть услышит – я верю:
Мой Господь! Мой Спаситель! Мой Бог!

2019