Як настане ніч на тій землі,
Щезне місто, люди і пустеля,
Щезне море, хвилі, кораблі,
Все каміння, стіни, вікна, стеля.
Всі шляхи повернуть в нікуди,
Так що навіть злодій ляже спати.
Темрява поглине всі сади,
Їх ніхто не зможе відшукати.
Всі оливи, мирт і виноград,
Всі нічні вогні Єрусалиму,
Всі стежки у Гефсіманський сад —
Щезне все і зорі разом з ними.
Оказалось, что Первая мировая война была лишь ненадолго остановлена революционными событиями и Брест-Литовским мирным договором. Очень быстро она перешла во Вторую мировую. Объединив под своими флагами еще большее количество европейских стран, Германия вновь без объявления войны напала на нас. Только теперь против СССР и «на борьбу с коммунизмом» новую империю снаряжала практически вся объединенная Европа...
Патриарх Московский и всея Руси Кирилл совершил в Никольском соборе Брестской крепости заупокойную литию о «вождях и воинах, на поле брани жизнь свою положивших, и всех, победы ради потрудившихся».
И в далеком 1941 году этот храм, кстати, был главной точкой героической обороны. «Нас было трое москвичей — Иванов, Степанчиков и Жунтяев. Мы дали клятву, что из церкви не уйдем!» — была выцарапана надпись на одной из его стен.
И сегодня под этими светлыми сводами «за всех, за веру и Отчизну жизнь свою положивших...» молились сотни людей, телевидение осуществляло прямую трансляцию. «Мы все — одна семья, потому что прожили одну историю», — отметил в своем слове патриарх.
Между тем в последние годы среди православных отдельными людьми усиленно распространяется мнение о том, что Великая Отечественная война — схватка неких равноценных безбожных держав, и неважно, кто на кого и зачем напал.
Наступление на Россию неспроста началось 22 июня 1941 года. В Германии этот день — день летнего солнцестояния, уже несколько лет отмечался практически как государственный праздник — ритуальными кострами и факельными шествиями нацистов. Поэтому полки Третьего рейха, официальной идеологией которого был языческий культ и свержение христианских ценностей, двинулись на Россию под знаменами со свастикой именно в этот «великий день».
Русская же православная церковь 22 июня 1941 года памятовала всех святых, в земле Российской просиявших...
Ты посмотрел в моё окно:
Там — грозовые перекаты,
Там — сорняки и вороньё,
И пылью застланы закаты.
И где-то в пряной духоте
Срывая голос, жаждет Слова
Моя душа.
И в простоте
Желает жить.
Но не готова...
И потому в моё окно
Бог смотрит пристально и долго.
Я понимаю лишь одно —
Гноится рана от осколка —
От совершённого греха,
От страшного несовершенства...
Где покаяния река
Там свет небесного блаженства.
Жюри премии «Ясная Поляна» огласило лонг-лист в номинациях «XXI век» и «Детство. Отрочество. Юность».
В лонг-листе номинации «XXI век» 32 произведения, среди них «Жених и невеста» Алисы Ганиевой, «Зона затопления» Романа Сенчина, «Холод» Андрея Геласимова, «Вера» Александра Снегирева, «Свет в окне» Елены Катишонок, «Учитель» Платона Беседина, «Мэбэт» Александра Григоренко, «Планета грибов» Елены Чижовой, «Зулейха открывает глаза» Гузель Яхиной и «Финское солнце» Ильдара Абузярова.
За награду в номинации «Детство. Отрочество. Юность» поборются 29 произведений, среди которых «Жизнь советской девушки» Татьяны Москвиной, «Счастливая семья» Маши Трауб, «Король жил в подвале и другие сказочные истории» Константина Арбенина, «Отроки до потопа» Олега Раина, «Сказка для Агаты» Елены Усачевой, «Петров и Васечкин в стране Эргония. Новые приключения» Владимира Аленикова, «Муравей в стеклянной банке. Чеченские дневники 1994-2004 гг» Полины Жеребцовой и «Мужской день» Бориса Минаева.
Короткие списки номинаций «XXI век» и «Детство. Отрочество. Юность» будут объявлены в сентябре.
Это очевидно: каждый человек хочет быть счастливым. Но не каждый знает, как этого достичь. В самом общем понимании этого человеческий опыт доказывает: достигнуть счастья можно лишь, заботясь о других.
Не все верят в это. Ибо априори — не все милосердны. Святой Павел говорил, что милосердие всему верит. Оно не противоречит, а дружит с правом давности. В нравственности, как и во всём остальном, ныне не совершается ничего такого, что не случалось вчера. Вне этой связи, как и в природе, и в обществе, не существует явлений нравственного порядка.
Поэтому события давнего времени так же, как и нынешние, окрашены в определённую степень нравственности и наоборот.
Я — человек хороший и плохой.
Живу себе, как будто бы не слышу
Нешуточные ссоры за стеной,
И не стремлюсь занять чужую нишу.
Обыденною стала круговерть:
Долги, соседи, сплетни, непогода,
Любовь, надежда, вера, горе, смерть,
Прощанье, одиночество, свобода.
До бешенства, до соли на губах,
До хрипоты в дурацких пьяных спорах,
До ревности, до одури в глазах,
До «тыканья» в дебатах-разговорах.
Дорогому Павлу Борисовичу Баулину,
светлая ему память и Царствие Небесное
Не придумал слова на прощанье.
Приутихла со мною листва.
Соловьи ни о чём не вещали.
Поседела от пуха трава.
И заплакала Русь о Поэте
Материнскою, горькой слезой!
Небеса, словно в саван одеты,
Золотой заблестели строкой.
И взлетела душа над землёю.
Прошептала — я снова вернусь.
И душа та была мне родною.
За неё пред Отцом я молюсь.
Говорю же, что мучимые в геенне
поражаются бичом любви!
Преподобный Исаак Сирин
В морозном январе иль теплом мае,
В надежде утра и в тоске ночи
Глядят на нас, непониманьем маясь,
Изжогой жизни,
Русские бичи.
Им крова нет.
Законы улиц строги.
И утирают лица от крови.
И знают, людям не до их изжоги,
А взглядом ищут веры и любви.
А кто не ищет?
Сердце ждет волнений.
Спешит любить и верить сгоряча.
Но как бы нам не мучиться в геенне
Под темным взглядом
Русского бича.
В США стремительно набирают популярность электронные товары, которые могут воспринимать речь своих владельцев. С виду невинные вещи, в которых использованы последние достижения высоких технологий, могут оказаться инструментами глобальной слежки за пользователями. Речь идёт о таких вещах, как, например, детские игрушки, роботы-помощники и персональные помощники. Приобретая подобные «чудеса техники», люди, сами о том не подозревая, могут невольно оказаться «под колпаком», пишут американские СМИ.
В последнее время стремительно набирают популярность автоматы для бытового использования, которые умеют «общаться» со своими владельцами. По крайней мере, воспринимать человеческую речь и записывать информацию. Однако за невинными, на первый взгляд, вещами, открываются новые перспективы глобальной слежки, пишет издание Business Insider.
Правозащитники обеспокоены тем, что в повседневную жизнь приходит всё больше технологий, способных давать возможность спецслужбам следить за людьми. Современные устройства, такие как смартфоны, телевизоры и даже детские игрушки, оснащены функциями записи и распознавания речи. Это может ещё одним путём для накапливания баз данных и сбора информации о миллионах людей, считает журналист Business Insider.
В пример издание приводит последнюю версию знаменитой куклы Барби, получившей название Hello Barbie. Она оснащена микрофоном для записи, колонками и подключается к сети через Wi-Fi. Ребёнок может задать игрушке любой вопрос. Затем его реплика распознаётся и аудиофайл отправляется на специальный сервер компании, где она анализируется, после чего компьютер подбирает ответ, который и воспроизводит игрушка.
Жизнь — без начала и конца.
Нас всех подстерегает случай.
Над нами — сумрак неминучий,
Иль ясность божьего лица.
Но ты, художник, твердо веруй
В начала и концы. Ты знай,
Где стерегут нас ад и рай.
Тебе дано бесстрастной мерой
Измерить всё, что видишь ты.
Твой взгляд — да будет тверд и ясен.
Сотри случайные черты —
И ты увидишь: мир прекрасен.
Познай, где свет, — поймешь, где тьма.
Пускай же всё пройдет неспешно,
Что в мире свято, что в нем грешно,
Сквозь жар души, сквозь хлад ума.
Так Зигфрид правит меч над горном:
То в красный уголь обратит,
То быстро в воду погрузит —
И зашипит, и станет черным
Любимцу вверенный клинок...
Удар — он блещет, Нотунг верный,
И Миме, карлик лицемерный,
В смятеньи падает у ног!
Унесусь-ка я вслед за Есениным,
В Русь кабацкую, пьяную Русь,
Что давно на копейки разменяна,
В рюмке рифмы с названием «грусть».
Засияю звездой над берёзами,
Тихим ветром пройдусь по степи
И растаю полоской белёсою
Там, где синь небосвода слепит...
18 июня 2015 года в Издательском совете Русской Православной Церкви состоялось награждение православных издателей медалями Ивана Федорова и преподобного Епифания Премудрого.
Церемония состоялась в ходе встречи сотрудников Издательского совета с издателями, посвященной теме «Особенности процедуры присвоения грифа Издательского совета по обычной и упрощенной схемам». Перед собравшимися выступил председатель Издательского совета митрополит Калужский и Боровский Климент. Он рассказал о работе секретариата научно-богословского рецензирования и экспертной оценки, а также о других проектах Издательского совета — выставках «Радость Слова», Патриаршей литературной премии и Международном литературном детско-юношеском конкурсе имени Ивана Шмелева «Лето Господне». Он отметил, что благодаря упрощенной схеме — присвоение грифа Издательского совета теперь происходит быстрее. Владыка также сообщил, что в российской провинции ассортимент православной литературы представлен недостаточно — это показали выставки «Радость Слова», которые проходили в Хабаровске и Благовещенске. Митрополит Климент предложил издателям чаще проводить презентации новых книг.
Речь, произнесённая Ф. М. Достоевским 8 (20) июня 1880 года на заседании Общества любителей российской словесности и опубликованная 1 августа 1880 года в «Дневнике писателя».
«Пушкин есть явление чрезвычайное и, может быть, единственное явление русского духа», — сказал Гоголь. Прибавлю от себя: и пророческое. Да, в появлении его заключается для всех нас, русских, нечто бесспорно пророческое. Пушкин как раз приходит в самом начале правильного самосознания нашего, едва лишь начавшегося и зародившегося в обществе нашем после целого столетия с петровской реформы, и появление его сильно способствует освещению тёмной дороги нашей новым направляющим светом. В этом-то смысле Пушкин есть пророчество и указание. Я делю деятельность нашего великого поэта на три периода. Говорю теперь не как литературный критик: касаясь творческой деятельности Пушкина, я хочу лишь разъяснить мою мысль о пророческом для нас значении его и что я в этом слове разумею. Замечу, однако же, мимоходом, что периоды деятельности Пушкина не имеют, кажется мне, твердых между собою границ. Начало «Онегина», например, принадлежит, по-моему, ещё к первому периоду деятельности поэта, а кончается «Онегин» во втором периоде, когда Пушкин нашёл уже свои идеалы в родной земле, восприял и возлюбил их всецело своею любящею и прозорливою душой. Принято тоже говорить, что в первом периоде своей деятельности Пушкин подражал европейским поэтам, Парни, Андре Шенье и другим, особенно Байрону. Да, без сомнения, поэты Европы имели великое влияние на развитие его гения, да и сохраняли влияние это во всю его жизнь. Тем не менее даже самые первые поэмы Пушкина были не одним лишь подражанием, так что и в них уже выразилась чрезвычайная самостоятельность его гения.
Неприбранный город. И не знаменит.
Ни храмовых комплексов. Ни пирамид.
Дома типовые. Хозяина нет.
Но жил здесь недавно — и умер поэт.
Обычный потерянный русский поэт,
Ему сорок шесть не исполнилось лет.
Не вышло подольше — обиды и быт.
Ни храмовых комплексов. Ни пирамид.
О нем справедливая власть промолчит.
Поэтому как-то еще не забыт.
А город неприбранный тем и стоит,
Что жил здесь и умер российский пиит.
Нет, я не льстец, когда царю
Хвалу свободную слагаю:
Я смело чувства выражаю,
Языком сердца говорю.
Его я просто полюбил:
Он бодро, честно правит нами;
Россию вдруг он оживил
Войной, надеждами, трудами.
О нет, хоть юность в нем кипит,
Но не жесток в нем дух державный:
Тому, кого карает явно,
Он втайне милости творит.
Текла в изгнаньe жизнь моя,
Влачил я с милыми разлуку,
Но он мне царственную руку
Простер — и с вами снова я.
Шутка
Мастерит скамеечку утром старый дед,
Молит бабка Боженьку защитить от бед,
По утрам занятие каждому своё —
На подстилке кошечка песенку поёт:
«Как в дому у бабушки — Божья благодать,
Что еды на блюдечке — донца не видать,
Что захочет кошечка — выпьет молока,
Только зря вот пёсика держат за сынка.
Пёсик спит на коврике — на носу роса,
Снятся ему гончие из созвездья Пса,
Словно он, как Сириус, звёздным псам под рост,
Загребает лапами, аж до самых звёзд,
Бабка Богу молится, крестит лоб и рот,
Пёс во сне врезается прямо в небосвод,
Дед лепил скамеечку — сляпал табурет» —
Допевала кошечка утренний куплет.
Обнимался орех
С расцветающей вишней.
Был здесь дождь, как на грех,
Третьим лишним.
Но, проснувшись едва,
Солнце дождь перепело.
Молодая листва
Заблестела.
И деревья свежо
Задышали на реку.
Как же тут хорошо
Человеку!
Еще не выжжена пустыня
И вольной зелени поля
Хранят и дом, и сад доныне,
И треплет ветер тополя.
Но нет приюта у пророков,
Горячи лица, взор глубок,
Чужда им правда без истоков
И громогласный тлена рок.
Лишь иногда в печали тайной,
На гарь лесов бросая взор,
Они пророчат о бескрайней
Любви Христовой злым в укор.
Зеркало воды покрыто рябью,
видно, постучится скоро осень.
А за нею следом лето бабье
приземлится на верхушки сосен.
В зеркале настенном отражаюсь:
это мама тридцать лет назад.
Как же мы похожи, удивляюсь,
стал с годами мамин даже взгляд.
Возле глаз морщинок паутинка,
в косы серебро заплетено,
и во взгляде легкая грустинка —
крутит жизнь свое веретено.
На стихотворение Любови Нефедовой
Я пойду далеко, там, где вечер встречается с ночью,
Где заря угасает, теряясь на кромке земли,
Будет трудно идти, а вернуться назад уж не смочь мне:
Не осталось следов, их метели шальные смели́.
Мне поможет луна отыскать сад с калиткой в заборе,
Три ступеньки со скрипом проводят легко на крыльцо.
Дверь приветливо впустит, теплом обнимая, и вскоре
Я почувствую рядом твое дорогое лицо.
Удивления не будет, как будто ты ждал меня ныне,
Лишь легонько коснешься губами ладошки моей.
...За окошком светает, и печка тихонечко стынет,
Только я не замерзну в рубашке, любимый, твоей.
