- Куда бежишь? Достали «этажи»?
- Лечу от них, как птица на свободу!
- Ты мне потом, хоть что-то расскажи, -
Сосед махнул зонтом по небосводу.
Сплошной туман снаружи и внутри,
Как будто сердце заодно с природой.
Погода - дрянь, и мысли-пузыри
Сегодня соответствуют погоде.
Ещё не вечер, и плохой прогноз
Изменится на день благоприятный.
И я увижу старый абрикос,
И дворик свой, красивый и опрятный!
Безглазый судит безухого, безрукий — безногого, слепой — глухого, хромой — кривого, глупец судит хитреца, подлец — брехунца, злодей судит простофилю — так уж заведено в мире.
Пришел чудак — все сделал не так: не смотрел на пороки других, дело доброе сделал для них. Захотел, чтобы мир стал теплей, чтобы радостней жилось всем, веселей.
Набросились на него, закричали, во всех грехах обвиняли: безглазый кричал, что без глаз он, безрукий кричал, что без рук он, злодей упрекал за злодейство, дурак обвинял в дуралействе….
И такая игра без конца у забывших про Бога-Творца.
Борис Чичибабин и Иосиф Бродский — как ключевые фигуры русской поэзии конца ХХ века
Я не собираюсь сталкивать лбами двух замечательных поэтов, устанавливать, кто из них нужнее нам.
Задача у меня иная: хочу, если не вычислить, то хотя бы догадаться, что завтра ожидает русскую поэзию, по какой дороге она пойдёт в ХХI веке.
И тут же — вихрь возражений. Не много ли я на себя беру? Не попаду ли я в поисках ответа на заданный самому себе вопрос в такие дебри, из которых не выбраться? И разве у поэзии
И вообще стоит ли гадать на кофейной гуще, что завтра произойдет с русской поэзией?
Зачем? Что от этого изменится?
Беседа с игуменом Игнатием (Душеиным), благочинным VIII округа Калужской Епархии
В IVвеке, при императоре Константине Великом, христианство стало государственной религией Римской империи. В результате этого в христианской среде стали появляться новообращенные язычники, чей образ жизни был далек от чистоты веры. Тогда некоторые ревностные христиане, удаляясь от мирских соблазнов, стали уходить в пустыни. Так было положено начало монашеству или по-русски иночеству, то есть иному, духовно совершенному образу жизни.
О том, что же такое монашество, мы беседуем с игуменом Игнатием (Душеиным), благочинным VIII округа Калужской епархии.
— Отец Игнатий, как правильно переводится слово «монах»: «один», «одинокий» или «единое»?
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
О том, как я начал служить Галерию
С затаенным страхом ожидал я приезда в Никомидию своего неведомого покровителя — Галерия.
Большую часть года Галерий жил в собственной резиденции в Сирмии на Саве, неподалеку от дунайской границы, откуда управлял Дунайскими провинциями, Иллириком, Македонией, Грецией и Критом. Оттуда он отправлялся и в свои военные походы, время от времени наведываясь к старшему августу.
И первым делом они затевали с тестем большую кабанью охоту, которая приравнивалась к священному ритуалу.
Когда Диоклетиан был ещё простым легионером, он как-то получил от галльской друидянки предсказание, что станет императором, если убьет на охоте кабана. И хотя предсказание давным-давно сбылось, август по-прежнему при каждом удобном случае охотился на диких свиней, а Галерий — обожал на обед полусырое кабанье мясо с кровью.
О кровожадности Галерия вообще ходили жуткие слухи.
Удел стиха – искусно примечать
Все то, что от простого глаза скрыто,
Что в суете житейской позабыто,
Что тихо носит вечности печать.
Удел стиха – струиться как родник,
Маня к себе свежайшим слогом смелым;
Тревожить мир обыденности серой,
Не оскудев до мелочных интриг.
2009
Случается: стих не ложится легко,
И сердце снедает тревога,–
Ведь знаешь, насколько еще далеко
До точного, ясного слога.
Бывает: весь мир предстоит обойти,
Усердствуя снова, и снова,–
Чтоб к емкой строке восхищенно найти
Единственно верное слово.
2009
Мне сказали, что тебя не стало,–
Отошел ты к Богу, далеко…
И печаль, как лезвие кинжала,
Поразила сердце глубоко.
Но прощаться, право, мы не будем,
Смерть вольна не всех остановить,–
Ведь добро, что насадил ты в людях,
Продолжает в нашем мире жить.
2009
На свете радость неизбежна…
Давно и прочно знаю я:
Любовь встречается с надеждой
На перекрестках бытия.
Но угадать безумно сложно
В глазах заветное родство;
Наверно, только и возможно,
Что на Святое Рождество!
Стоял сочельник. Литургию еще не служили. Светло и золототуманно было на улицах Нижнего Новгорода. Под праздник вернулись морозцы, сменив долгую оттепель. Надежда стояла у окна. Белая кошка по имени Цаца сочувственно подталкивала ее круглой мордашкой под руку. «Кошка, подружка Ленка, работа инженера-программиста, еще квартира-«гостинка» - вот и все достижения, все сокровища. Хорошо, но мало. Любовь-то где?! Ждет подруга – поехать? И что? Опять на Елку с ней и ее детьми; в театр с ней и ее мужем… Господи, ну за что я «на краю чужого гнезда», как Тургенев?! Мне тридцать один, я проживаю не свою жизнь и выйти из нее не могу! Не сложилось.»
Истра в ризе тополиной –
Иордань! – Светла, чиста…
Храм парит над всей долиной,
Как знамение Христа.
Здесь и крест, и гроб Господен –
Воскресенья торжество…
И душе благоугоден
Свет спасенья своего.
У Голгофы плакать вправе -
В черном женщина стоит
В самом сердце русской яви,
Среди солнечных ракит.
Воздух веет тайной древней,
Будит душу – ну, восстань!
И девчушка из деревни
Тихо входит в Иордань.
2008, в паломнической поездке.
«Труден и тернист творческий путь поэтов. Им предназначено улавливать в сердцах людей неясные,
едва лишь ощутимые звучания, которые порой непонятны даже их носителям, но осознаются ими
в дальнейшем уже со слов поэта. Поэт же обязан услышать эти звучания, понять их, отлить их
в стройную форму и возвестить мощным колокольным звоном своего творческого дара».
Епископ Александр (Милеант)
Ещё в 90-х годах прошлого века от книготорговцев можно было услышать фразу: «Поэзия умерла, она больше не нужна людям»… Если вдуматься, какие страшные слова!.. А ведь они отражают внутреннюю сущность людей времен «перестройки», ради золотого тельца заложивших свои души в ломбард бездуховности и бескультурья. К счастью, остались ещё те, кого радует и влечет к себе колокольный звон, а не звон монет…
Время — птица, украшающая тебя пестрыми перьями, но когда-то она улетит и унесет их. И если твоя душа слишком привяжется к перьям, как же безобразна будет её нагота!
Большое колесо вращается медленно, но оно настигает меньшее, которое вращается быстрее. Чем больше колесо, тем медленнее ход и меньше скрип; чем колесо меньше, тем быстрее ход и громче скрип. То же с людьми.
...И когда повели Его, то, захвативши некоего Симона Киринеянина,
шедшего с поля, возложили на него крест, чтобы нес за Иисусом...
Евангелие от Луки, 23; 26.
ПОКЛОНЕНИЕ ВОЛХВОВ
1.
При взгляде со стороны спускаемый аппарат был похож на одиноко катящуюся по черному небу сверкающую слезу Бога. Казалось невероятным, чтобы в этой огненной капле могла сохранить себя хоть какая-то жизнь, но жизнь в ней все-таки сохранялась. Укрытый за термонепроницаемыми стенками от полыхающего снаружи огня, в котором от трения об атмосферу сгорели тугоплавкие металлические кронштейны, внутри этой слезы-капсулы находился завершивший свою орбитальную работу тридцатипятилетний летчик-космонавт СССР Иван Полынин, который сейчас следил за срабатыванием программы спуска и с чисто профессиональным интересом ожидал удара днища корабля о землю.
Блаженны кроткие
(Былина)
Сегодня Алеша вдруг понял, что скоро придет весна. Хотя ничего еще в природе не сулило грядущего переворота. Сквозь густой кисель морозного тумана на горизонте лениво бросало в день подобие света то, что люди называют солнцем. Март истощал свое календарное благополучие, но морозец еще был в силе, еще запросто мог свалить на льдисто-белую небыль целую экспедицию втиснутых в надежную полярную экипировку ледовых разведчиков, еще шутя громоздит на усах, бородах, бровях и ресницах человеков прочные белые торосы, еще, проникая в равнодушные пустоты их ветхой одежды, сковывал волю так, что даже матерные проклятья выбирались сквозь синие губы в обмороженное небо лениво, нехотя, тут же замерзая и навечно вмерзая в северную зимнюю нежить.
Беседа с зам. гл. редактора православного детского журнала «Кораблик» Ириной Есинской
«Наши книги для подростков обращают на себя внимание уже обложками, заимствованными, как правило, из лубочно-пейзанской литературы позапрошлого века. Вряд ли какой-либо современный школьник найдет в них что-нибудь отдаленно похожее на его жизнь. И просто так вот взять и вернуть наших детей к теплому уюту печки, свечки и лампадки невозможно; они знают другой мир, и мир этот ужасен. Они знают про террористов и заложников, про наемных убийц и всеобщую продажность. Они знают, что, в принципе, любой человек, встреченный ими на улице, может представлять для них опасность. Они слишком рано узнали мир взрослой жизни и узнали с плохой стороны.
«И я была человек, все дни
живота своего проводила
в бедах…»
Своеручные записки Н.Б.Долгорукой
Годы поперёк и вдоль –
Горы, выбоины.
Эта здешняя юдоль –
Болью выбелена.
Где бы ни была стезя –
Вся извилистая,
И о чём глаза слезят –
Сердце вынесет ли?
Годы поперёк и вдоль –
Счастья чаяние.
Нитка чёток и ладонь,
Лоб печалящийся.
От скитаний и чужбин –
Век свой нищенствовать, –
Оттого душа скорбит
Камнем выщербнутым.
До последнего креста –
Терни постланные,
Но любовь её чиста –
Что апостолова.
Годы поперёк и вдоль –
Строкам вверенные.
Со святыми упокой
Ту, что верила так.
За окошком выпал первый снег,
Пробуждая детские улыбки.
Первый снег,– стремительный и зыбкий,
Как и ты в сей жизни – человек.
Первый снег как сон забудем мы.
Ни похвал не чает он, ни чести,–
Властного пришествия зимы
Обреченно-одинокий вестник.
2009
Лики детства я помню плохо,
Юность пылкая,– как в тумане;
Провожаю стыдливым вздохом,
То, что вечным казалось ране,–
То, былое, уже не важно,
И иные на все ответы,–
Просто сердце мое, однажды,
Насладилось Христовым светом.
2009
Интервью журналисту Илье Медовому (2001)
— В записках Василия Розанова есть такое признание: «Мне и одному хорошо, и со всеми. Я не одиночка, и не общественник. Но когда я один — я полный, а когда со всеми — не полный... Одному лучше — потому что когда я один — я с Богом». Вы могли бы разделить его состояние, оно Вам понятно? Как Вы пришли к вере? Что дает Вам вера в Бога?
— Ну, одиночества в жестком смысле этого слова не было ни у Розанова, ни у меня; потому что какое бы недоверие ни вызывали у меня, честно говоря, его откровенничанья, не такой же я изверг, чтобы не верить ему, что ему было вправду хорошо с его Варварой Дмитриевной. Ну так вот, и мне всю жизнь хорошо с моей женой (только разговариваем мы друг с другом уж точно больше, чем разговаривали они). И тогда уже человек даже на необитаемом острове ведет жизнь общительную...
Но если цитата из Розанова есть выражение вопроса о том, предпочтительнее ли для меня жить «с Богом», чем «в обществе», в зоне публичного, — да, предпочтительнее, и притом много реальнее. Хотя я понимаю, что говорить похвалы тишине и уединению все-таки для публикации, т. е. для публичности, не совсем морально безопасно; как бы ни получилось, что все становится попросту риторической темой... Исходя из этого, еще опаснее продолжать ответ на Ваш вопрос и переходить к его второму пункту, т. е. к вере.
Рече Господь: «Блаженны кротции, ибо тии наследят землю», то есть те, что не рвутся в первые ряды, становится первыми; те, кто не стремятся к богатству, приобретают его; те что не отбирают у других землю, получают землю. Братья мои, мы должны привести нашу логику в согласие в логикой Божией. Иначе мы будем обманываться ежеминутно и на каждом шагу. Не напрасно говорит великий Христов апостол — «А мы имеем ум Христов» (1 Кор. 2,16). Потому апостолы могли судить и делать. Ибо обратили они ум человеческий в ум Божий, ибо рассуждали не как люди, но как Господь.
Кто бы из людей сказал, что кроткие наследуют землю, кроткие, а не гордые; мягкие, а не жестокие; воздержанные, а не алчные; агнцы, а не волки? Никто, из мыслящих по земному, не сказал бы, но сказал бы всякий, кто мыслит по божески. Кроткие наследуют землю, за которую воюют и льют кровь гордые, алчные и гневливые.
