Омилия

В нашем доме живет Буквоед,
Он на завтрак, на ужин, в обед
Ни за что есть не станет продукты,
Ведь в меню у него только буквы.
Вот такой наш сосед Буквоед.

Букву «гэ» съел он в ГРОМЕ и в ГРЕЧКЕ,
Полился с неба РОМ прямо в РЕЧКУ.
Букву съел на ПЛОТУ,
Оказался в ПОТУ,
Весь в поту Буквоед плавал в речке.

Угостили его ШОКОЛАДКОЙ,
Быстро он превратил ее в КАДКУ,
Ну, а в кадке ЦВЕТОЧКИ
Вдруг исчезли, лишь ТОЧКИ
Там остались… Эх, жаль шоколадку!

Вот сачком ловит БАБОЧКУ дочка,
Но в сачке оказалась лишь БОЧКА!
А изящный САЧОК
Превратился вдруг в СОК,
Так попалась в сок бочка у дочки.

На столе у меня ПИРОЖКИ,
Буквоед тут пришел, и РОЖКИ
Лишь остались… Минутою позже
Все РОЖКИ превратились вдруг в РОЖИ.
А ведь я так люблю пирожки…

Был еще ВИНЕГРЕТ и КАПУСТА,
Съел две буквы, осталось лишь «ПУСТА»,
А потом пострадал ВИНЕГРЕТ, -
НЕГР сидит, а еды больше нет!
А ведь был винегрет и капуста!

Унизилась до невозможного:
Бросалась под ноги, стеня,
Молила каждого прохожего,
Чтобы избавил от огня!

Забыв про стыд: одежды сбросив
И с непокрытой головой,
Бродила нищенкою Осень,
Оплакивая срок земной...

Сказка для Доченьки
******************

Хорошо в стране Мышиной!
Ездят Мыши на машинах
И живут, как мы с тобой,
В доме с крышей и трубой.

У мышат все дни в году,
Рыбки плавают в пруду,
Птички весело поют
И сады весной цветут.

Дружно эти мышки жили,
Чистоту везде любили,
Потому на мостовой –
Ни соринки, ни одной.

Так и жили, не тужили,
Чудный город свой любили...
Вдруг у городских ворот
Сторож крикнул: «Кот идет!».

И мышата задрожали,
Всю работу побросали,
Разбежались кто куда
Хорониться от Кота.

Нараспашку магазины,
Стынут пирожки в корзинах,
Даже рыбки, вскрикнув «Ой!»,
В ил залезли с головой.

Дребезжат в домах окошки –
Тоже испугались Кошки.
И тот час из-за угла
Показалась голова.

Входит в город рыжий Кот
И мышат к себе зовет:
«Где вы спрятались, глупышки,
Мышки – серые трусишки!

- Ну, где твой Бог?! - пронзительный детский голос нарушил тишину храма.

На пороге, широко расставив ноги, стоял “мужичок” лет четырех. Подняв голову кверху, легка прищурившись, он рассматривал расписные своды небольшой церквушки.

Потом детские глазки перевели пристальный взгляд на мать, стоявшую рядом с непокрытой головой женщину, и вновь громко повторил: “Ну, где же твой Бог?!”. Женщина молчала.

Какая-то старушка подошла к малышу, наклонилась к нему, чтобы быть с ним “на равных”, и тихонечко проговорила: “Если так будешь кричать, то никогда не сможешь Его увидеть...”. Она еще что-то собиралась сказать строптивому мальчугану, но была остановлена матерью: “Он еще маленький понять такое! Вырастет - объясню”. Старушка, извиняясь, ушла в свой угол и, беззвучно шевеля губами, еще долго крестилась на иконы.

Фрагмент из повести «Макаровы крылья»

* * *

Хочу отдохнуть. Нажать на «паузу». Сбежать. Забыться. Остановиться. Исчезнуть…

«Я не хочу умереть, я хочу не быть». Но поезд идёт без остановок. На то он и зовётся жизнью.

Жизнь — это готовность выбирать, настаивать на своём, отказывать, наказывать, приказывать…

Только не полёт: летать — не с кем.

Разыгрались сегодня кометы,
Расплясались на радость глазам,
Словно кто золотые монеты
Обронил, торопясь по делам.

И небесные пряди сверкали
Деревням, хуторам, городам,
И случайные взгляды блуждали
По ночным безымянным следам,

Где под яркие всполохи света,
Что рождались в космической мгле,
Безнадёжно-остывшее лето
Звёздным августом шло по земле…
2011

Раз мы строили у моря
С братом замок из песка.
Вдруг нечаянно рукою
Брат задел меня слегка.

От обиды я панамой
Запустил в него. И - в глаз!
Он же мне ногою прямо
По коленке стукнул раз.

Бросил я в него очками,
Он в меня – своим совком,
На него я – с кулаками,
Он в ответ – в лицо песком!

В общем, вышла с братом драка,
Мы дрались до синяков.
Только жалко, что от замка
Не осталось и следов…

Разве будет строиться
Замок, если ссориться? 

Покаянье ─ не срам,
Бичеванье ─ не дым;
Осуди себя сам,
И не будешь судим.
 

Собирала я букет,
Да такой, что краше нет:
Одуванчики, ромашки,
Клевер в ситцевой рубашке,

Колокольчики лесные,
Незабудки голубые…
Собрала и подарила
Я букетик маме милой! 

В джунгли антенн, по-язычески диких,
Едут сельчане, мельчая в цене.
Здесь виртуальные люди индиго
Ходят, довольные жизнью вполне.
Все им доступно – перо и бумага,
Жестокосердный компьютерный друг,
И техногенная персико-влага
Льется, касаясь изнеженных губ.
Глянцем блестит рукотворное чудо –
Мир человеческий, созданный для
Богопредателей. Млеет Иуда,
Гвозди вбивая в ладони Царя.
Сроки выходят. Но выбор-то сделан –
Он потрясает богатством витрин.
Так, насладившись рассудком и телом,
В ад мы спускаемся в нимбе седин.
Смерть далеко, распускается фига,
И ананасы с кокосами – всласть.
Где-то рождаются дети индиго,
Чтобы затем в одночасье пропасть.
Нет, не помогут защитные мази –
Ждет человечество супер-сортир.
Но, восхищаясь своим безобразьем,
Смотрится в зеркало гибнущий мир.

Отшельник у старца спросил:
- Отец, почему у меня
В пустыне совсем нету сил
Без пищи стерпеть и полдня?

Ведь раньше, в обители сей
Прожить на одной лишь воде
Легко мог я несколько дней!
Где ж силы мои, авва, где?

- Признайся, своим воздержаньем
От братьев ты жаждал похвал,
И дух сладковатый тщеславья
Тебя ежедневно питал.

Когда ж ты постишься в пустыне,
Тщеславье не кормит тебя,
Поэтому алчешь ты ныне, -
Ответил наставник, скорбя. 

(Первоисточник притчи: "Сборник христианских притч")

Судьи сели, и раскрылись книги…
Дрогнули усталые весы,
И в последний бой спешат часы,
Будто древнеримские квадриги.
Возле судей ─ крылья и вериги,
Дверь одна отверзлась: в рай иль ад?
На весах трагический расклад…
Судьи встали, и закрылись книги…
 

…И заставлена земля ─ крестами,
И неправда между ними ─ вьётся…
Лжепророки, лжехристы ─ восстали…
Претерпевший до конца ─ спасётся?..
 

От мирских мелководных битв
И от немощей жив едва,
Самых чистых, святых молитв
Я к Тебе обращу слова.

Недостоин, Отец, прости –
Но детей Ты не гонишь прочь.
На тернистом земном пути
Как бы мог Твой ответ помочь!

Для добра – не слугой страстей –
Дай проснуться грядущим днём,
И светильник души моей
Благодатным зажги огнём.

Не победный прошу венец –
Мне прервать бы чреду потерь.
Ты к зовущим грядёшь, Отец,
В глубь сердец отверзая дверь.

…От мирских мелководных битв
И от немощей жив едва,
Самых чистых, святых молитв
Я к Тебе обращу слова.

Но дано ли словам востечь
До Небес, похвалой представ?
Нет…
       Пока не поддержат речь
Благодарной души уста.

7.09.2010 г.
 

– В окошко, Санек, посмотри, –
Сказала, зевая, жена,
Соседку из дома 103
Увидела утром она.

– Белье, ишь, развесила грязное,
Неряха, понятно же всем!
Все в пятнах оно, безобразное,
Стирать не умеет совсем!

А может быть, мыло дешевое!
Таким тяжело отстирать.
Вот так-то! Соседушки новые
Совсем скупердяи, видать…

И каждое утро судачила
Про эту соседку жена,
Но вскоре уже озадаченно
Смотрела она из окна:

– Смотри, Сань, стирать научилась –
Белье стало чистым и белым!
– Да нет, просто окна я вымыл, -
Сказал муженек между делом.

(Первоисточник притчи: "Сборник христианских притч")

«От юности Христа возлюбил еси, и Тому тесным путем последуя, сосуд избран Духа Святаго быв, дар чудотворения и прозрения восприим: сего ради в невечернем свете Пресвятыя Троицы присно радуяся, поминай чад твоих, Лаврентие преподобне, отче наш».
Тропарь, глас 4

Теперь о нём наслышаны многие. Человек непоколебимой истовой веры, за праведную жизнь и мудрые пророчества, сбывающиеся на наших глазах, снискал уважение православных на всём постсоветском пространстве. Он давно уже покинул этот мир, но Слово его и сегодня продолжает звучать громко. В нелёгкие для Церкви годы, когда закрывали храмы и преследовали верующих, он твёрдо верил, что Святая Русь — это единство трёх братских народов: Украины, России и Белоруссии. Оно имеет глубокие корни, которые питает православная вера. Союз славянских народов прочен и нерушим, расчленить его невозможно. Так же, как нельзя разъединить Святую Троицу, — Бога Отца, Бога Сына и Дух Святой. Теперь, когда государство, в котором он жил (да и многие из нас), распалось, мы хорошо понимаем актуальность этого его высказывания. А через сорок три года после смерти решением Святейшего Синода Украинской Православной Церкви его причислили к лику святых в чине преподобного.

Когда вопросы без ответа
И жить смертельно надоест,
Не потому что веры нету,
Иль на тебе поставят крест.
Я еду, рано, на рассвете
В одно из самых чудных мест:
За город, в старую дубраву,
Искать не сон, не забытьё,
А ту, что ходит, словно пава,
Разя всё гордое моё,
Бела, как снег и златоглава…
А вы не видели её?
2011