Омилия

От чужого недоброго взгляда,

От себя смысла прятаться нет.

Но бояться здесь всё же не надо,

Можно запросто выпасть в осадок

И стремительно падать и падать

В лихорадочный утренний бред.

 ЕСЛИ БЫ МЕНЯ СПРОСИЛИ: ЧТО ТАКОЕ…

  ЖИЗНЬ

Живу, содрогаясь от ветра,
Вернее, от семи ветров сразу.
Дует со всех сторон,
А я боюсь сквозняков.

Но не могу
        сдвинуться с места -
                привязана накрепко
                                          ко времени.

Цветение — солнечный свет,
и плод ведь — не лампа, а лучик.
Прими непонятный совет:
надейся на солнечный случай!
Выхватывай свет из ночи,
плети для спасателей тросы,
чтоб в небе сияли лучи
в ответ на пределов запросы.

Вечер. Служба. Солнца блики.
Серафимов взмахи крыл.
Хора пенье: «Свете тихий…»
Иерей в мольбе застыл.

Запах легкий фимиама.
Помазать несут елей.
Я молюсь под сводом храма
за того, кто в мир теней
                                      канул.
Боже, залечи души
                                      рану.
2007

Стальная разбудила тишина,

Рука нашла потрёпанные чётки.

И, вглядываясь в контуры окна,

Он чувствовал себя плывущим в лодке.

Мучительно хотелось одного:

Лежать и плыть, не думая о чуде.

Полюбят ли, разлюбят ли его –

Забыть о том. И будь оно, что будет.

Помолюсь, чтоб тебя не оставил
Вседержитель на крестном пути,
в этом мире без мира и правил
подсказал, как себя обрести.

Чтоб надежду и детскую веру
ты обрел, научился хранить,
и чрез скорби, утраты, пределы
не порвал бы духовную нить.

Чтобы вел тебя пастырь духовный
с верой чистой, как свежесть листа.
Чтобы в день, как написано, «оный»
ты встал справа у трона Христа.

Чтобы Божия Матерь укрыла
омофором в смертельном бою.
Помни долг, как бы сердце не ныло,
ждет награда в Небесном Краю.

Я молюсь за тебя не так часто,
не искусно, в волнении дня.
Лишь хочу, чтобы ты был счастлив,
Бог рассудит – со мной? Без меня?
23.07.2010 

Твердили мне: тем людям нет возврата,
Они избрали общество своё, 
Им ничего не дорого, не свято –
Насильники, убийцы и ворьё.

Но я смотрел в их лица (слов не слушал) –
Во взглядах тех, сжигающих дотла,
Я видел искалеченные души,
Что жаждали для ран своих – тепла. 

5.08.2012 г. 

Я не стульчик, не кресло, не мягкий диванчик —
и на мне неудобно другому сидеть;
да, меня не утащишь привычно в чуланчик,
даже если стараться, кряхтеть и потеть.
В кошелёк не положишь, как будто купюру,
не наденешь на праздник, как брошь или фрак.
И меня не примеришь, как платье — натуру
надевал много раз только вечный чудак.
Бесполезное нечто и даже не нечто -
я забыла назвать эту пропасть пустот.
И живу, в бесконечном забывшись, беспечно
не взирая на низкое с птичьих высот.

Три капли на ладони — океан?
А триста капель? В океане тонут
и плавают. Три слова — не роман,
но три любовника в романе — омут.
Твой океан — не брызги на ветру,
и не мечтай остаться в каплях моря.
Всего себя верни и поутру
уйди един, с чужой дорогой споря.

1. Бекас

Вышла птица на охоту,
Ходит-бродит по болоту.
Длинный клюв и зоркий глаз,
Называется… (бекас)

2. Утка-мандаринка

Птицы с завистью глядят
На изысканный наряд:
Яркий шарфик, пелеринка –
Это утка… (мандаринка)

В морозном воздухе, смотря на небеса,
увижу яркую, горящую звезду.
Колоколов расслышу голоса,
как будто ангелы трубят хвалу!

Мерцанье снежное в ветвях елей
пробудит детское желание чудес.
Полозья, от промчавшихся саней,
укажут путь в волшебный, зимний лес.
13.12.2006

Кипит страстей безмерных муть.

Я «наслаждаюсь» в полной мере,

Как разрывают снова грудь

Мои невидимые звери.

Им всё равно когда прийти –

Они предельно откровенны.

Они сожрали ночь почти

С душой и сном одновременно.

Известный таганрогский мудрец Беня Изральевич Михельсон, автор многотомного труда о счастии-злосчастии, как-то за кружкой пива сказал:

- Счастье - это когда с тобой рядом счастливая жена. И не важно, что в одной спаленке бок о бок с тобой ютятся: её капризная трехлетняя дочь от третьего брака и её первенец - угрюмый двадцатилетний сын с шумливой молодой супружницей и вечно плачущим грудным ребенком; на кухне загадочно обитает теща с гражданским мужем, у которого есть любимый многодетный сынок,коротающий тяжёлые невзгоды в коридорчике, а в прихожей, метр на полтора, скрепят половицами тещина бабушка и какой-то приблудный дедушка.

Не печалься. Главное, что  все вы вместе.

Упала звезда с запредельных высот
И с привкусом горьким расколота явь,
И пчелы заснули у горлышка сот,
И мед точно медь запечатывал сплав
Мирского молчания схимы.
Здесь правда лжецами гонима!

А нам не хватает надежды и дней,
И сбилась линейная времени даль.
Все в крае бетона в неоне огней
Биение сердца считают в годах!

Юродивых утром прогнали
От чаши священной Грааля!

Прокаркает ворон в проемы окон -
Неведомой речи без слов откровенье,
И встанут на стражу с условных сторон
Сокрытых грядущих - безмолвные тени.
Кроватка пустует и слезы не льют,
Неистово в колокол вечности бьют!

(Из ранних стихов)

Разбужу сегодня утро,

Предрассветный плащ накину,

Развяжу я ветру путы

И поглажу нежно гриву.

Мир — только яблоко в руке,
и жизнь — лишь тень на потолке.
Она становится всё тоньше:
доел — прощай,
нет — жуй подольше.
Лучи уж кроют потолок — 
не лезет в рот судьбы кусок...
Ешь, не зевай — следят другие:
все те, кто яблоко вкушал.
Ешь, в мире нынче литургия
для тех, кто тени свет внушал.

Остановите Землю, я сойду.
Здесь слишком много ненависти, злобы.
И непомерным грузом, на беду,
Слова ложатся в душу не от Бога.

Покрылось серо-черным все вокруг
Перевернулся мир, здесь нету правды.
Врагом становится в одну секунду друг
Мрак окружил и нет нигде отрады.

Пусть трудный путь не станет тупиком
Невзгоды укрепят, не уничтожат.
Пусть будет правда Божья и закон.
Пусть будет мир. И счастье будет тоже.

02.03.2014

Лучатся в памяти минувших дней,

Цветов пестрящихся, любимых лица,

А на исход становится видней

В конце пути дней жизни вереница.

Спрошу себя: был прок в ней, или нет,

Хоть чем-то напитал я чьи-то души?

Принес ли плод, а, может, в пустоцвет

На землю пал тщеславием иссушен?

В саду, с опавших роз шиповник ал,

Под снегом ягодой последней стал

Для стаи птиц голодных в зимней стуже.

Пора мне семечком для жертвы стать

И на скрижали сердца начертать,

Что без любви я ни на что не нужен.

Не хочется сгинуть в безумной войне,

Мне б жизнь эту пить по глоточку.

Совсем неуютно в огромной стране

Лишиться ума в одиночку.

И май мне  – не май, и добро – не добро,

И горе, как будто, не горе.

Свобода без цели открыла нутро,

А там – никаких лукоморий.

Ползу по шкале, как улитка по трассе:
и этому «здрасьте!», и этому «здрасьте».
Кому-то «прощай» говорю на бегу,
«прости» — волочить за собой не могу.
Две скорости... Три — обнаружены в мире.
А будет наверное скоро четыре.
Где не был, где был, где движенье идёт,
и где понимают всё наоборот.