Светлана Коппел-Ковтун. Поэзия

О хрупкость бытия,
о хрупкость песни,
как не разбить тебя
о глупость жизни?

Как не солгать
ни словом,
ни движеньем,
ни жаждою?

Томлюсь воспоминаньем.
Мне голос тайны
слышится яснее
как впечатленье Бога.

Миг и вечность —
всего лишь шаг навстречу.

Песня длится
как Слово,
как Любовь Его —
предвечно.

Слово — тонкое, как шёлк,
показало зубы. Волк
рыкнул словом на межу —
ту, где я сейчас сижу

(ту, где я сейчас живу,
ту, где я сейчас люблю).

Слово взвыло и умолкло:
не смогло оно быть волком.

Мира тебе — мір:
Бога в себя — прими!

Что тебе твой телец?
Скоро придёт Отец.

Сколько снится твой сон,
столько продлится  пир.

Шум заглушает звон —
жизнь покидает мір.

Голос колоколов
не растревожит гроб:

низость пустых голов,
мёртвость пустых утроб.

Крик заглушает стон —
виждь, на пороге Он.

Ликуй, душа! Гляди, народ ликует!
Но радость — со слезами на глазах...
Господь мой, Бог мой, до сих пор взыскует
того, кто с Ним висевши на гвоздях,
страдая, понял: Бог со мной страдает,
кто сердцу внял и не бежал креста.
Его Господь с рыданьем обнимает
как Лазаря, а я — его сестра.
Мария ль, Марфа? Кажется, Мария.
А может, я — разбойник на кресте,
что пожалел Другого? «Или, Или!» —
уж прогремело в мира суете...
Я б лобызала ноги, руки, тело
любимое, когда сняла с креста
Того, с Кем рядом быть всегда хотела.
Я — Магдалина, сердца нагота.