Вот и путь, вот и Русь окрест,
И орлится над нею крест.
Олег Ник Павлов
«Туман»
Русь рассветная! Перекличка
Тишины и возгласов птичьих
Росная невесомая кичка
На челе беспробудной земли...
Берега, мостки, перемёты,
Новгородские холмы — топи,
Нарочный заполошным намётом,
Да над всем облака-корабли...
в соавторстве с Викторией Иващенко
Молитвенник Май полуночной сиренью
Кадит над рабочей моей слободой,
Огнём и железом внушает смиренье,
Бетонное небо кропит надо мной.
Вериги мои - рукавицы и каска,
Бессонная ночь, горький чай до утра,
Да скудный расчёт у окошечка кассы...
Спасение - твой поцелуй на губах.
Пела скрипка в детских руках
О пыли на рояле, о школе,
О кукушке в настенных часах
И тропинке, растаявшей в поле...
Меж кирпичных разбитых колонн,
Под простреленным серым небом
Служит скрипка и служит гармонь,
Став вином, как когда-то, и хлебом.
Как жаль, что не сказано в школьной программе
Ни слова о том, как письмо написать.
Есть место античным богам, оригами...
Для писем - нет места в учебных часах.
Упрятаны письма за стёкла, в музеи,
Среди фотографий, среди орденов.
На них иностранцы порою глазеют.
Но где им понять смысл написанных слов!..
Война ещё едва зашла за половину,
Ещё горячий снег дымится на полях,
И стая снегирей алеет на осине,
И стонет от сапог изрытая Земля.
И даже - кто кого, ещё пока не ясно,
Без счёта марш-бросков до вражьих рубежей,
И новая заря плывёт в кроваво-красном,
Но - видел лейтенант в холодном блиндаже
Те слова, что я знал, оказались пусты и напрасны.
Ни глубин, ни тревог... Даже нежности в них не сыскать!..
В них лишь сотни дорог, да никчёмные, грустные сказки,
Да на кухне окно с сигаретным стволом у виска.
Рай для поэта - российская осень:
Трепетно - ломкие лики берёз...
Вместе с листвой опадающей носит
Ветер, под шелест неспешных колёс,
Терпко-прохладные, колкие рифмы:
Скорбь и покой обездвиженных сёл,
Редкие гости дорог позабытых -
Путник случайный, да дождь полосой...
Медью кружит над осипшей дорогой
Ночью безлунною вымокший лес.
Прочь не спешить, сбавить ходу немного
Молит к земле наклонившийся крест
Осиротелой, немой колокольни:
Взглядом окинуть пустые поля,
Внять благочинной, непервопрестольной -
Той, что хранят вдоль дорог тополя...
Спорил с ветром протяжный, тревожный гудок,
Даль пшеничной волной колыхали поля.
В две шеренги, до Солнца, седы тополя,
И речная вода уносила венок.
Вверх и вниз по теченью - кильватерный строй.
Криком чаек распоротая тишина
И героев минувшей Войны имена
На бортах белоснежных над тёмной водой...
Долгим эхом над Волгой звучит этот стон,
И мудрей вековечной премудрости книг
Лаконичный язык красно-белых гвоздик,
Ярче красок земных раскалённый бетон.
Льётся ночь над стенами и башнями.
Перекрестье теней на стене.
Что ж не спится, генерал-фельдмаршал?
Что вы там увидели в окне?
Может, над кровавыми бойницами
Серебристый зыбкий лунный свет?
Или, в тон с дубовыми петлицами,
Ноздреватый бурый волжский снег?
В тишине отчаянно закашлялся
Яро сплюнул в землю часовой.
Вы впервые поняли: " А страшно ведь -
Больше не увидеться с женой"?..
На губах горчит ли русской липою?
Адъютантом вырезанный жезл...
Может, в эту ночь вы ясно видели:
Сыновей вам не обнять уже?
Может, имя русского солдата
Не даёт уснуть вам в эту ночь,
Что спасёт из пламени Дахау
Раннею весной и вашу дочь?
Не до сна. Неясные предчувствия,
Аж знобит... Должно быть, от воды.
Полная Луна взошла над Суздалем,
Освещая стылые сады.
Льётся ночь над безголосой звонницей,
На щеке холодный свет застыл.
Это просто совесть и бессонница.
Спасо-Евфимиев монастырь...
Ошалелые дни, перепутанных мыслей сумятица,
Облетают слова с пожелтевших газетных полос,
Но и ныне - отчаянно мир сиротеет по пятницам,
И воскресное небо так чисто от пролитых слёз.
В измождённую землю дождями нисходит Неверие,
Сокрушённое сердце простой обретает ответ:
Наливается колос из благословенного семени,
Торжествует Любовь, укрепляясь от минувших бед.
