«Омилии» — Международному
клубу православных литераторов
Была песчинкой. Проходило время,
И дули ветры разные в судьбе.
Почуяв Вечность, превратилась в кремень,
Но, что есть просто кремень, сам в себе?
Искала кремень, в скорби зубы стиснув,
Терпела язвы, прогоняла желчь,
Чтоб высечь вместе дружескую искру,
Огонь «агапы» творческой возжечь.
Кто ищет с верой, тот всегда обрящет.
Кремне́й я разом много обрела.
Я высекаю, я ищу искрящих,
Я ощущаю снова два крыла!
Поднимаюсь по ступеням в Небо –
Очень труден и тернист мой путь.
Два крыла Создатель сделал мне бы –
Так опасно в пропасть соскользнуть.
Но не ангел я, не вестник Божий –
От Адама грешный человек.
Да итог стараний так ничтожен,
Что идти мне к финишу весь век.
Шаг, другой – я на ступени первой.
Шаг неверный – и на старт опять.
Сил уж нет, и на пределе – нервы:
Все "вершины" снова покорять!
Нелегко дается восхожденье.
В горний мир дорога тяжела.
Дай, Создатель, веру и терпенье –
Два надежных и больших крыла.
Камни… серые камни…
Далёко Пастух.
Каменно, сердце каменно –
пустыни дух.
Вешний, весёло-песенный,
где ты, апрель, есть?
Ныне – зелёно-плесенна
на сердце прель-лесть.
Шёпотом, тихим шёпотом
ласкался слух.
Шёлком шуршал, шёлком;
потом
зашипел дух.
Óбнял, обвил обманом:
душа – кроль.
Ей бы – Небесной манны,
Агнца бы Кровь.
Скрылись, за серым скрылись,
о, Небеса!
Крылья, связаны крылья…
Ночь – на часах.
- Боже! Это больше невозможно терпеть! – Лиза опять проснулась среди ночи от нестерпимого зуда. Тыльная сторона ладоней покрылась множеством зудящих пузырьков. Проклятая экзема! Откуда она только взялась, и ничего не помогает от этой напасти!
Каких только врачей не посетила Елизавета, каких только справочников по народной медицине не перечитала! И травы, и всевозможные чистки организма, и диеты – всё было тщетно. Уже третий год продолжались муки. И если бы это была просто какая-нибудь внутренняя болезнь, невидимая глазом, ещё полбеды. Молодая женщина испытывала настоящие душевные страдания, когда в тёплое время года приходилось обнажать руки, быть на виду у коллег по работе, просто ходить за покупками на рынок и в магазины. Лиза постоянно ловила косые взгляды людей. Ведь не будешь кричать всем, что ты не заразная, не прокажённая.
Болезнь наступила после принятия таинства Крещения в православной церкви. Конечно, экзема появилась не сразу. Прошёл год или полтора, и вместо ожидаемого Лизой благоденствия, как обещали бабушки-соседки, всё стало ещё хуже. Особенно со здоровьем. Елизавета посетила все ближайшие монастыри, молилась святым угодникам, каялась и причащалась, но, увы!
— Карина, обрати внимание, как нужно класть мазки, чтобы море действительно ожило на твоём холсте. Вспомни «марины» Айвазовского. Водная стихия в них живёт, дышит, волнуется, безмятежно дремлет, — педагог художественного училища наставлял свою подопечную. Карина готовилась к защите диплома. «Без пяти минут» специалист. Дальше — академия, а, если не повезёт, то — школа, чего Карина не особо желала. В тот год ей не повезло. Не хватило нескольких баллов, чтобы пройти конкурс. Оставалось пока одно — учительствовать в художественной школе.
Отношения с детьми сразу не заладились. Карине хотелось свободы творчества, а на воплощение этого желания после трудовых будней не оставалось ни сил, ни времени.
Мой колодец исчерпан беспечно
И расплёскан по юности зря.
С чем уйду я в бескрайнюю вечность
В час, когда догорает заря?
Мне сегодня всё то, что осталось,
Удержать бы покрепче в горстú
И живую бесценную малость,
Не пролив, до конца донести.
Геннадию Айгú,
чувашскому поэту
Литеры – знаки,
в сложенье которых
слышится шёпот
в шалфее шуршащего ветра,
многоголосие звонницы
с утренней зорью-зарёю…
звуки врастают
в строки-«мистерии» - тайну,
приоткрывая которую,
душу твою осязаю
связанно
с нитями-чувствами
множества пламенных душ…
слушай: Айгú – «огни» –
«огонь» – «агнец» –
«Áгнец» – «Огонь»
в тебе и во мне – Ключ,
открывающий дверь
к рассекречиванью
поэтической сути…
В заветах Господа Христа,
В учениях пророков
Гордыня, гордость, неспроста –
Праматерь всех пороков.
Есть гордость, словно Эверест,
Над миром в возвышенье:
Надменный взгляд,
небрежный жест,
Ни буквы возраженья!
Вопреки Твоему распятию
Ты – над смертью и вне забвения,
Бог живой в моём восприятии
В час молитвы и откровения!
Ты – живой! Мне легко в это верится –
Для души не нужны сверхзнания.
Затихает в сердце метелица,
Ощущая Твоё дыхание.
Ты – живой! Не причём наваждение:
Это Божьего Духа участие…
В покаянье – Твоё утверждение.
Растворяюсь в святом Причастии.
«Где Истина? И что Она такое?» –
Философ древний в думу погружен.
И мысль, как рана, не дает покоя,
И поиском ответа мучим он.
«Как Истину познать и обнаружить:
Наитием ли, трезвенным умом?»
Спокойнее быть скептиком досужим…
Но мысли жгут его нутро огнем.
С надеждой робкой, поступью несмелой,
Идет упрямец к новым берегам:
Там ждут его видения, химеры?
Но Истина, возможно, тоже там…
Все меньше в нем сомненья возникают.
В Любви всевышней эго растворив,
Себя философ Истине вручает,
Свой ум строптивый верой укротив.
Серафим!
Духа Божьего пламя –
Образ твой, Преподобный отец!
Пребывая молитвенно с нами,
Ты объял миллионы сердец.
«Серафиме!» - и страх отступает
Перед сонмищем дьявольских слуг.
«Серафиме!» - и помощь святая
Исцеляет телесный недуг.
«Серафиме!» - мы в пении стройном
Величаем тебя, о, Святой!
«Серафиме!» - и в сердце невольно
Дух твой мирный вселяет покой.
Я не морская. Колыбель «марины»
Не предпочту могучим торсам гор,
Где, словно «гжель», на снежные долины
Ложится незабудковый узор.
В «кок» облачный взобьёт по первой требе
Цирюльник-ветер пряди у вершин,
Пройдётся по брадам воздушным гребнем,
В ущельях между каменных морщин
Скал-стариков, слезящихся ручьями,
От времени безвласых и глухих:
Тысячелетия – за их плечами,
Следы на ликах от борьбы стихий.
Титаны-горы не приемлют лени –
И с чёткой мыслью связан каждый шаг.
В крутой тропе – страстей преодоленье,
Где, как скала, шлифуется душа.
Из неведомой бездны
Или с края Вселенной
В мир спокойный и трезвый
Дух приходит растленный.
Он гармонию рушит,
Ищет жертвы и рьяно
Неокрепшие души
Топит в омуте пьяном.
Драгоценный дар Неба —
На алтарь антибога.
Без духовного хлеба
Жизнь пуста и убога.
Пути Господни неисповедимы.
Доверься Богу и иди вперёд.
Он руку помощи подаст незримо,
Когда придет препятствиям черёд.
Возможен случай, что туман сомненья
Сокроет цели жизненной маяк,
Доверься Небу – Божье провиденье
Рассеет мглы душевной полумрак.
Открыт Владыка для своих творений –
Ему доверься в выбранном пути,
Но чудо-птицу в синем оперенье
Обрящет только жаждущий идти.
Всё встретилось в точке зенита:
Июльское лето, светило...
И люди – у вод Каламита –
Всех Таинство объединило.
В купели солёной – Крещенье –
С Христом новых душ сочетанье;
Когда-то заблудшим – прощенье
В священнодействия тайне...
Умом она непостижима:
Нисходит на звуки молений
Дух Божий!.. И к давнему Крыму
Уносит волна размышлений...
И видятся: берег Эвксина,
Пресвитеры церкви Христовой,
Крещенье славянского сына –
Перуна ревнивца былого;
Великая Русь в иордани…
Подвижники в сонме святейшем
Под кровом Всевышнего длани
И Девы Марии Честнейшей…
И нет временного деленья:
