Маленький дружок

Равнодушья твердь
начинает атаку.
На пороге смерть —
прижимаю собаку:
доброта щенка,
теплота и радость,
несмотря на ад —
умиленья сладость.
Лапка и рука
жизнь хранят совместно,
освящая путь
радостью небесной.
Маленький дружок
согревает душу
посреди войны,
злобу дня нарушив.

Яблоки

Он подарил мне пару яблок,
Базарный нищий у ларька.
И ощутил я, как озябла
Его костлявая рука.
А вот ему давал не каждый…
Забуду ль я теперь о нём?
Быть может, вспомнится однажды
Ленивым утренним дождём,
Как посреди толпы и гула
Нетерпеливых голосов,
Любовь мне руку протянула
По-детски, искренне, без слов.

О голубе с любовью

Я редко запоминаю даты важных событий, даже пытаясь их каким-то образом связать, сопоставить. Но этот день — 8 февраля почти два года назад — остался в моей памяти, наверно, навсегда.

Солнце, будто прорвавшись сквозь свинцовое небо, светило ослепляюще ярко, оно играло, щедро согревая землю и нас — угрюмых, застывших, уставших от длительных морозов, от каждодневного преодоления холодов. Но люди не радовались его почти горячим лучам. Многие просто были раздражены их бурным вторжением в монотонную, стылую и серую жизнь. Глядя под ноги, и я быстро шагала к остановке, силясь не дивиться на искрящийся ковёр, в который солнце превратило грязный затоптанный снежный тротуар.

Кому поверишь?

Кому ты поверишь? Кто видел воочью,
В ком кровь голосится твоя...
Кто страхом давился причудливой ночью,
Кошмар предрассветный пия...
А может поверишь пиаримой власти,
Пиарящим перьям, что в пух
Готовы разнесть человека — на части...
А может тому, кто потух,
Как ложная лампа — в оазисе мнимом
Под мирного неба зонтом,
Но время от времени прóйдется мимо —
Задев, будто мышка хвостом,
Словесною лентой, проблему востока
И, гневно руками суча,
Грозящему неким подобьем урока:
Что мол, метрономы стучат...

Кто первый в рай попадёт

«Кто первый в рай попадёт?» — такие мысли одолевают меня порою, когда я на вечерней молитве поминаю имена знакомых прихожан нашего прихода.

«Да, уж конечно, не ты!» — отвечает мне мой трезвый разум.

Конечно не я, а вот «Антошка», она возможно и окажется в первой тройке «призёров» от Господа.

Вообще-то её зовут Людмила, а фамилия у неё — Антонова. Но по любви, кличут, — и Людмилой, и Антошкой, и даже «балалайкой». А что? Балалайка — очень даже ничего инструмент — весёленький, хоть и простоватый, но сердцу русскому мил.

Лучший Дед Мороз

Дед Мороз с большим мешком
Постучался ночью в дом.
Только этот гость желанный
Вид имел довольно странный:

Борода и красный нос
Из бумаги — вот курьез!
Мамин шарф и рукавички,
Шубка красная — сестрички.

Судьба дырявеет

Судьба дырявеет
носками:
давно не штопала  —
учусь.
Пути, истоптанные снами,
я — ворочусь.
И тонкой ниткой незаметной
бесхитростно наметив суть,
прошью дорогу в зазеркалье
когда-нибудь.

Страницы