Кто первый в рай попадёт

«Кто первый в рай попадёт?» — такие мысли одолевают меня порою, когда я на вечерней молитве поминаю имена знакомых прихожан нашего прихода.

«Да, уж конечно, не ты!» — отвечает мне мой трезвый разум.

Конечно не я, а вот «Антошка», она возможно и окажется в первой тройке «призёров» от Господа.

Вообще-то её зовут Людмила, а фамилия у неё — Антонова. Но по любви, кличут, — и Людмилой, и Антошкой, и даже «балалайкой». А что? Балалайка — очень даже ничего инструмент — весёленький, хоть и простоватый, но сердцу русскому мил.

А почему её балалайкой называют? Да потому, что Люда имеет чудесное свойство, говорить сто слов в минуту. Но самое главное, говорит она настолько умные вещи, что просто диву даёшься. В её пытливой головке роятся тысячи мыслей, и она спешит их озвучить. Вообще, Люда, очень начитанный человек, она ориентируется в православной литературе, как рыба в воде, и поэтому, как губка впитывает в себя прочтённую информацию. А затем, по доброте душевной, тут же начинает этой информацией делиться. Ей хочется спасти весь мир от смрада греховного.

На каждую службу она приносит кучу различных методов этого спасения. То предлагает какое-то магическое правило монахини, о крещении, не рождённых детей. То крутую молитву, о счастье в семейной жизни. То рецепты от всех болезней, включая и душевные. Некоторые прихожане с удовольствием принимают её советы, а некоторые отмахиваются, как от назойливой мухи. Но Людмила не унывает и продолжает вершить благие дела.

Мы знакомы с Антошкой с девяностых годов, работали на одном предприятии, в одном отделе. Люда работала у нас экономистом. Она всегда была весёлой и простодушной девчонкой и привносила в наш скучный быт простоту общения и жизнерадостность. Жгучий взгляд её карих глаз смотрел прямо и открыто. Она была, не то чтобы красива, но скорее — ярка и своеобразна. Мне лично — всегда была по сердцу, хоть и раздражала иногда своею говорливостью.
Но на предприятии произошли перемены, и нас разбросало по разным сторонам, кого куда.

Встретились мы с Людмилой в храме, спустя лет двадцать. Мы обе перешагнули черту молодости, вступили в зону глубокой зрелости, поседели, как лунь и обе уверовали в Бога.  Людмила осталась такой же непосредственной говоруньей, как и прежде, только на её женскую долю свалилось множество забот. Не стану перечислять все невзгоды её жизни, но судьба не дарила ей незаслуженных подарков, а всё больше уму-разуму учила. Только врождённая доброта сердца спасала её. Доброта не иссякла с годами, а как будто даже приумножилась. Простой, но прозорливый и заботливый ум Людмилы, всегда ищет и находит объект заботы. То она устраивает местных бомжей в монастырь, предварительно отмыв их в собственной ванне, то начинает эпопею по спасению малолетней мамочки, сбежавшей от мужа и родителей. То вяжет, для кого-нибудь тёплую вещь, чтобы в стужу не замерзли,то уговаривает прихожан о соборной молитве, по какой-нибудь заблудшей овечке. Короче — покой ей только снится.

Антошка! Мне нравится её так называть. Её ведь не назовёшь по имени-отчеству, она до старости будет для всех своя. Приходит она в храм и тот освещается простотой и добротой. За свою говорливость ей частенько попадает, но она никогда не держит зла, потому что доброта преизобилует в ней.

Вот я и думаю — «Кто первый в рай попадёт?» — Конечно же, Антошка!
За простодушие и доброту, за готовность всякому помочь, за незлобие и открытость, и за неиссякаемую любовь к Отцу нашему, Господу Иисусу Христу. Аминь.