Когда туман расходится
Над вспененной Невой,
А во дворах колотится
По стеклам дождь с листвой,
И льется за узорами
Оград чугунных вряд,
И не видать за спорами,
Как выдохнет заря.
Пойду искать по улицам
До сумерек — до звезд
Там, где мостов сутулится
Спина в розетках роз.
Прописанную истину
Неведомо и как,
Что и поймать немыслимо
И сложно не искать.
Овсень, Таусень, Ясень, Ясность — вариантов много. И всё-таки этимологически скорее Осень — от однокоренной сербско-чешской Есени.
Начав юбилейный текст, в рокерской памяти 80-х сразу же всплыл знаменитый московский озорной гуляка в исполнении одной известной тогда группы.
Подумалось: да, с одной стороны, многие, не знавшие или подзабывшие есенинскую «осень» в суете дней, вновь как бы встретили школьно-азбучного пиита; это неплохо. С другой стороны, бесшабашная мощная рок-обработка абсолютно выхолостила из отчаянно-искренних строф лирическую тайнопись, шифр. Посланный и современникам, и потомкам. И всему честному миру разом.
Стихотворением автор отвечает, можно сказать, на вопрос вопросов своего творчества и бытия в целом, падая ниц «под душой так же, как под ношею»:
Я обманывать себя не стану,
Залегла забота в сердце мглистом.
Отчего прослыл я шарлатаном?
Отчего прослыл я скандалистом?..
1. УТРО
Еще спала. А дождь уже стучал
По всем листам в саду и в изголовье,
По тем словам, что за ночь искололи,
И влажный воздух свежесть источал.
Еще спала. А дождь уже во сне
Напоминал велеречивой кодой,
Что нынче день, дарованный Природой
Одной лишь мне и только по весне.
Еще спала. А дождь уже просил:
«Проснись! Сегодня День Благодаренья!
Прислушайся: Господние творенья
Возносят голоса к Престолу Сил»!
Жить в России – куда уж кротче,
Столько в сердце живёт неправды.
В самом деле, прости мне, Отче!
Я ведь чувствую – всюду прав Ты.
Небо криков моих не слышит,
Снова пьян я, лежу без звука.
Я беднее церковной мыши,
В том-то, Господи, вся и штука,
Что нигде никому не нужен,
Выживаю тут, как умею.
Не судьбою – людьми контужен.
Но привык уже, Не жалею.
Мне бы силы Твоей немного,
Потому что устал смертельно
От внимания нулевого,
От жары городской котельной.
Да и много ещё такого
Можно было б сказать конкретней:
Как хотелось живого слова
Нашим душам двадцатилетним.
И не юность свою жалея,
Слышна ли небесная арфа,
Любви нескончаемый зов?
Мы все — не Марии, но Марфы —
Хлопочем у наших столов.
Муки просыпаются горсти
Сквозь руки… как пыль от дорог…
…А после присядем у Гостя
В надежде на милость Его...
Так живем мы в объятиях
жуткого зноя и пыли.
Нам наполнили брюхо,
а душу наполнить забыли;
Средство спутали с целью,
на брюхо учили молиться.
На пупы медитируем,
пряча бесстыжие лица.
Мы забыли Отца,
Сына предали мы на распятье.
Заблудилась овца,
и монета исчезла из платья,
Затемнились умы,
и под глазом налип лейкопластырь.
Уничтожены мы…
Но у храма стоит добрый Пастырь.
Опять рассвет за гранью восхищения,
заря румянит край небесный нежно,
нет в осени веселья и смятения —
природу настигает безмятежность.
Днем солнце прогревает до истомы:
желанным гостем нынче бабье лето.
Узоры паутинок невесомых
таят в себе несметные секреты.
Чарующий закат и тихий вечер,
полыни аромат и запах хлеба.
Вот звезды зажигаются, как свечи,
и освещают синий купол неба…
Нас окружают лица
Гордые. Крик синиц.
Ветер, туман и пицца,
Свитер и пара спиц.
Это сентябрь. А листья
Все еще носят цвет
Зелени. Осень свистнет
Шёпотом вслед листве.
Думаю, вот бы выйти
С песней во двор пустот,
Там паутинок нити
Множились сто на сто.
Кровь холодела смехом,
Глупо смеяться так,
Меряя злобы вехи,
Точно земной пустяк.
1949 год. В СССР приехал Мао Дзедун. Многое было сделано для того, чтобы на китайского лидера произвести благоприятное впечатление. Но главный сюрприз ждал китайского лидера, безусловно, при личной встрече с товарищем Сталиным. Читаю книгу В. Карпова «Генералиссимус»: «Встречи и беседы Сталина с Мао Дзедуном проходили обычно на московской даче в Кунцево. Время всегда было ночное. За длинным столом, в самом начале которого сидел Сталин, как правило, располагались члены Политбюро. Мао занимал место рядом с Хозяином, если не считать переводчика, который находился между ними. Стол всегда был сервирован: у каждого места — обеденный прибор, бокалы, рюмки, минеральная вода, несколько бутылок грузинского сухого вина. Водка не подавалась. На столе также стояли блюда с парниковыми овощами и зеленью. В конце большого стола находился сервировочный столик. Каждый брал себе еду по собственному вкусу. Прислуги в комнате не было. Вино каждый наливал себе сам, но пили очень экономно. Сталин обычно отпивал один-два глотка сухого вина из своего хрустального бокала на ножке, смешивая красное и белое из двух бутылок, которые возвышались по его правую руку и которыми пользовался только он один.
В Амстердаме был открыт памятник Осипу и Надежде Мандельштам. Это шестой по счету памятник поэту в мире и первый вне России.
25 сентября 2015 г. в столице Нидерландов был открыт памятнику супругам Мандельштам. Его установили напротив дома № 16 по улице Надежды Мандельштам, которая существует в столице Нидерландов с 2001 года. Авторы скульптурной композиции под названием «Памятник любви» — скульптор Ханнеке де Мунк и художник Ситце Беккер из Амстердама, цоколь со стихами — работа российского скульптора Хачатура Белого.
«В 2010 году, когда мы установили памятник в Петербурге, мы думали, что открытие второго такого же памятника в Амстердаме состоится очень быстро. Мы думали, что стоит нам обратиться в Амстердамский университет, как нас с памятником примут там с распростертыми объятиями. Но у Амстердамского университета сейчас проблемы с финансированием и управлением университетскими зданиями, так что, несмотря на энтузиазм некоторых его сотрудников, там у нас ничего не получилось. На территории университета Лейдена тоже хотели дать место, но потом по непонятным причинам отказали», — рассказала автор памятника скульптор Ханнеке де Мюнк.
26 сентября завершился международный культурный проект «Чехов жив», организованный МХТ им. Чехова, корпорацией Google и Российским книжным союзом.
Марафон соединил классическую литературу, современный театр и новейшие технологии. Получилось своеобразное цифровое издание Чехова. По всему миру можно было наблюдать как чтецы и города, сменяя друг друга, давали новую жизнь произведениям Чехова.
В Москве в качестве основных площадок выбрали Дом-музей А.П. Чехова на Садовой-Кудринской, смотровую площадку парка Горького, станцию метро «Чеховская», МХТ им. Чехова и ЦВЗ «Новый Манеж».
Среди первых чтецов на виртуальной сцене выступил и художественный руководитель МХТ им. Чехова, актер Олег Табаков с фрагментом из рассказа «Архиерей».
Изюминка проекта — чтение знаменитой «Чайки, которую представили сразу семь театров из шести городов России. Так, в Москве в читках «Чайки» участвовали актеры под руководством Константина Богомолова, а в Санкт-Петербурге в эфир вышел Александрийский театр, в котором впервые и была поставлена эта пьеса.
Раскрыла осень вновь свою заветную тетрадь.
В ней что ни слово — золотые буквы.
И ветерок листает на бегу,
Спеша как будто что-то отыскать,
Ее сухие, пожелтевшие страницы.
А я стою, смотрю на листопад,
Прохожих озабоченные лица.
Какое наслажденье твою рукопись читать!
Какое счастье никуда не торопиться!
Как будто время двинулось назад,
Застыло где-то в пушкинской эпохе.
А листья кружатся и золотом горят,
Как гениального поэта строки.
Для кого-то текст — товар, для кого-то — информация, для кого-то — еда… Для меня текст всегда — живая или неживая вода, лекарство или яд, пища или пустая жвачка. Текст предназначен в употребление человеку, и смысл текста не в том, сколько барышей он кому-то принесёт попутно, а в том, как он воздействует на человека и общество.
Первичное должно стоять на первом месте, вторичное — на втором, чтобы был порядок в головах и домах, в сердцах людей и на улицах городов. Когда деньги первичны, порядка нигде не будет.
Живой текст — как живой организм.
Никогда не понимала редакторов, способных загубить смысловой текст ради технических показателей. Прокрустово ложе от технарей не всякий текст улучшает, а только недоработанный, переполненный «водой», т. е. пустотами. Когда текст — концентрированный раствор, его нельзя «казнить» без негативных последствий для конечного потребителя. Важно не забывать, что потребитель текста — не редактор, не дизайнер, не верстальщик, а читатель, и первые должны быть ответственными за неискажённое донесение полученной ими от автора информации.
Особо неприятны редакторы с самостной установкой, которые своим долгом считают что-то поправить, изменить, невзирая на качество текста (хотя бы ради оправдания зарплаты). Как-то раз я попала в руки к такому: он, получив мой текст, пообещал сократить его втрое, и был приятно удивлён тем, что не смог убрать ни строчки. Однако ему хватило здравого смысла принять это как данность, он не стал калечить текст. Таких здравых редакторов, к сожалению, становится всё меньше. Зато увеличивается численность других, готовых покалечить любой текст в угоду ничего не стоящим амбициям тех или иных технических работников, чьё предназначение обслуживать текст.
Увы!.. Пропитаны навечно нафталином
Музеев пленники — камзолы, парики;
И в экспонаты превратились клавесины,
И нот полуистлевшие листки —
Былых времён немые очевидцы…
Но музыка (!) — чудесный эликсир,
В нём буря чувств гармонией искрится!
Испей его… И для очей поблекший мир
В сиянье красок вновь преобразится!
Всех поздравляю с Международным днём Музыки!
Я долго всегда отхожу от обмана,
Но всякая ложь обостряет чутьё
К себе самому. И я вновь непрестанно
Нуждаюсь в надежде. А как без неё?
Тяжёлые ветви касаются двери
И двор, и крыльцо осыпая листвой.
Осенний закат возмещает потери
И новые встречи приносит с собой.
Негромко звучит в этот вечер гитара,
Забытых романсов звенит перебор.
Из песни слова вспоминаются старой
И, словно случайно, отводится взор.
Кроме легкой морщины
Общих черт не видать,
Вырос сын, а с картины
Смотрит юная мать.
И родство, как синоним,
Разделило века,
В этой древней погоне
Реки лились песка
На равнины и горы,
На бетонный понтон,
Хватит всем на раздоры,
Даже тем, кто влюблен.
Хватит выстроить храмы
И сковать берега,
Где уставшие дамы
В сердце греют снега.
Девушка, жившая в маме.
Гроздья баюкавших слов.
Редкой породы вниманье.
Выпеченная любовь.
Скупо она улыбалась.
Бедно порой нам жилось.
Ветром носило усталость,
Кисла забытая злость.
Хрюкал сарайчик невзрачный.
Гордо паслись индюки.
И ноябрел шумный праздник
Флагами красной реки…
Вроде, простые слова. Но сколько в них глубины и скрытого смысла. Четкий и правдивый ответ на самый сложный вопрос. И очень честный.
Правда, за такую частность ученику в школе придется отвечать. Но позднее, ответственность за излишнюю самоуверенность может быть серьезнее. Уж лучше сразу честно признаться в собственной некомпетентности. Честность уважают больше, чем наглое хвастовство.
Каковы ваши планы на будущее? Их много, а вот что получится — другой вопрос. Мать часто ругалась, что у меня не голова, а помойка. Вроде, знаю много, но все какой-то мусор. Каши из него не сварить. Или каша получится несъедобная.
За чугунной парковой оградой,
Как и много лет тому назад
Наступило время листопада,
Расправляет крылья листопад.
И летит — неуловим и светел,
Заметая в воздухе следы,
Солнечными пятнами на ветер,
Лодочками темными в пруды.
Мы его полету тихо рады,
Мы тоску оставим на потом.
Наступило время листопада —
Время сказки перед зимним сном…
Как ее сейчас неслышна поступь,
Как, листвою палою шурша,
Солнце на руках качает осень,
Точно мать больного малыша…
