Два новых «Интернационала»?

«На свете есть две «расы» людей, только две! —
люди порядочные и люди непорядочные.

Виктор Франкл

В связи с ситуацией в Сирии некоторые аналитики заговорили о появлении новых «Интернационалов»: террористического и, условно говоря, патриотического. Это кажется симптоматичным и значимым для диагностики сложившейся в мире ситуации. Два «интернационала» — это два лагеря, на которые разделился и продолжает делиться мир. Одни прямо или косвенно — за ИГИЛ1, другие — против ИГИЛ.

Президент РФ Путин сообщил на саммите G20, что террористов ИГ финансируют из 40 стран мира, в том числе членов G20. После инцидента со сбитым турками российским самолётом глава турецкой разведки предложил открыто поддержать «Исламское государство»,  открыть их офис в Стамбуле, он также призвал западных друзей «пересмотреть свои взгляды на исламское политическое движение, отложить в сторону их циничный менталитет и помешать планам Владимира Путина сокрушить сирийских исламистских революционеров».

«Они что, хотят поставить НАТО на службу ИГИЛ?» — вопрошает президент Путин, озвучивая таким образом давно очевидное, но не произносимое раньше на дипломатическом уровне.

Всё наоборот

Надежду вновь свели к нулю,
Как будто нет меня на свете.
А я стерплю, благословлю,
И смоет боль осенний ветер.

И дождь по капле разнесёт,
Моё тепло и чью-то милость.
А в жизни всё наоборот
Со мной давно уже случилось.

Я не хочу звонить, писать,
Ловить тоску по интернету.
Я всё забыл недель за пять,
Закрыв глаза, не веря свету.

Сергею Есенину

Не бывал я в далёком том крае,
Где тобой разрисована Русь,
Где берёзы о счастье мечтают,
Твои строки уча наизусть.

В мыслях я по рязанским просторам
Прогуляюсь в цилиндре твоём.
Слышу здесь о тебе разговоры
Тихой ночью и радостным днём.

Слышу колокол в сини небесной.
Разливается светлая грусть.
То грустит по округам и весям
О поэте повешенном Русь.

Всю жизнь

Положат холодно тело 
В холодный подзол тайги.
Одни скажут: «Жил без дела,
Всю жизнь сочинял стихи…».

Но буду иным милее
В холодном моём краю, 
И верю, что пожалеет
Кто-нибудь душу мою.

Придет ко мне на могилу
Блаженный холодных дней,
Попросит:
— Боже, помилуй!
Стылую душу согрей. 

Зверь

А я и не знал — когда любишь,
Теряешь от сердца ключи.
Бесцеремонно разбудишь
Проклятого зверя в ночи,

И растворишься в порочном
Желанье, природой гоним.
И никогда уже точно
Зверюга не станет ручным.

И будет он выть временами,
На душу, судьбу, на луну.
И волны пойдут за волнами,
Разрушив мою тишину.

Время

В восемь тридцать я вновь уезжаю,
Есть на свете ещё чудеса,
Я не верю в них, просто по краю
Пробегает моя полоса.

Серый голый ноябрь, как похмелье,
Отпустил и прошёл сквозь меня.
Ночь ушла вместе с лёгкой метелью.
Православные службу звонят.

Сколько чётких извилистых линий
На ладонях сплетали судьбу.
Сколько глаз и зелёных, и синих,
До сих пор я забыть не могу.

О человек! Не рвись душой...

О человек! Не рвись душой
Познать мирских стезей соблазны,
Испивши сладость неги праздной
И плоть признавши госпожой.

Пора бы взор направить ввысь, 
Небес Божественных избранник.
Здесь, на земле, ты только странник —
Минутным блеском 
                             не купись!

Взойди, Звезда

Всю чашу до краёв пила
Своих несовершенств до боли,
Уже смирилась до зела
Своей никчёмностию что-ли.

Вновь на пути к лучу Звезды.
Постом - оружием всесильным
Порушу замки и мосты -
Сластолюбивы и обильны.

Взойди Звезда - зову и плачу-
Над мглою мира и греха!
Тебя найду ли? В сердце прячу
Твой вечный зов издалека.

Стремлюсь и жду Твоё рожденье,
Не угасай надежды лик!
И Рождества прикосновенье
Дай ощутить в счастливый миг!

Канун Рождественского поста

Отогреть в ладонях птицу,
Грех развеять, точно дым.
Паче снега убелиться
Милосердием Твоим...
... То нежнее Взгляд, то строже.
Много прыти,
Мало сил.
Но уж если что не сможем —
Просто выдохнуть: «Спаси…»

2015

Заветная просьба

Скитается осень-притворщица —
Кружит, обещая тепло.
Но небо с утра уже морщится,
А в полдень дожди принесло.

И это надолго, мне кажется, 
Спешу я домой, трепеща.
Язвительный ветер куражится,
Он с тучей сырой сообща.

Печаль моя чистая белая
Привыкла уже к озорству.
А осень шумит: «Так хотела я,
Чтоб сбылся твой сон наяву.

Я стою у окна

Одна боль всегда уменьшает другую.
А. Чехов

Я стою у окна,
Лбом упёршись в стекло,
А внутри меня музыка крутится.
Видно, время пришло
И печаль унесло,
С наступившею было распутицей.

Мне снега — не снега,
И дожди — не дожди.
Всё пройдёт, скоро осень отшутится.
И зима впереди,
И тоска позади,
А внутри эта музыка крутится.

Помолитесь обо мне!

Если образ мой, — не важно,
в памяти или во сне —
искрой промелькнёт однажды,
помолитесь обо мне.

Если вдруг беда какая
в дом ворвётся на коне,
крикну вам, её впуская:
— Помолитесь обо мне!

Иль удача синей птицей
сядет на моём окне,
чтобы мне не возгордиться,
помолитесь обо мне!

Затянувшееся противостояние

Осенней ржавчиной изъеденный туман.
Деревья — гроздья, но без ягод винограда.
А за березок в дальней роще колоннадой
Уже как будто бы скрывается зима.

И долго не решаются богатыри сойтись,
Ни в мутный вечер, ни на зорьке ранней.
Тревогу дней лишь накаляет ветра свист,
Как на Угре немое противостоянье.

Страницы