Если в детской восемь розовых пяток — ищите под Рождественской ёлкой четыре подарка.
Загибайте пальчики, будем считать: конструктор диковинный — раз, умная-преумная книга — два, супер-машинка — три.
А четыре?
Белый Ангел фарфоровый, для Настеньки.
Конструктор в блестящей коробке глянул свысока:
— Я самый дорогой. Денег за меня уйма уплочено.
Любовь распяли на кресте,
Любовь распяли.
А у подножья на хитон
жребий бросали.
И насмехалась толпа,
о, если б знала,
Кого распяла на кресте,
кого распяла?!
Ты не стояла в той толпе,
ты в ней сегодня,
И на твоих руках греховных
кровь Господня.
Ты гвозди поминутно бьешь
в Его запястья,
А Он … пробитыми руками
дарит счастье.
«Сними Меня с креста, сними,
Я твой Спаситель.
Прими любовь Мою, прими,
Я – искупитель.
Я у дверей твоих стою,
открой скорее,
К тебе в обитель Я войду
и обогрею,
Я научу тебя любить,
ты только слушай.
Покайся, перестань грешить,
открой Мне душу.
Земная жизнь тебе дана,
как путь спасенья,
И в сердце у Меня для всех,
на всех прощенье.
Я отстрадаю за тебя,
а ты – спасайся.
Приди ко Мне, приди, Я жду, раскайся».
Солнце взглянуло из тучи на щедрую пашню
И просияло своей безмятежной улыбкой.
А колыбелька планеты качалась как рыбка
От прикосновенья лучей солнечной башни,
Что, возвышаясь, стояла над скошенным полем,
Над листопадным узором танцующих вязов.
Над тишиной и слепой человеческой волей,
Над ожидающих саван дорог-метастазов.
Солнце ушло в облака, и рассыпалась башня,
Только скорлупки застыли в увядших листочках.
Завтрашний день будет похож на вчерашний,
А на сегодняшнем дне пора ставить точку.
16 октября 2010 г (трасса Сива – Пермь)
Познание истины есть общение с Истиной. Познавание Бога — есть прикосновение к Его славе, жизнь в Боге. Богопознание есть богоуподобление.
Невозможно всегда находиться в состоянии духовного подъема. Бог допускает перебои в нашей молитве, потому что Он не хочет ни лишить нас бодрости (наши восхождения), ни питать нашу гордость (наши падения).
Представим нашему сердцу идти так, как Бог его ведет.
Правда, эти перемены — тяжелое испытание; но нам полезно узнать на своем опыте, что моменты духовного подъема не зависят от нас, а есть дар Божий, который Он от нас отнимает, когда Ему это заблагорассудится.
Если бы этот дар Божий всегда был с нами, то мы не чувствовали бы ни тяжести креста нашего, ни бессилия нашего; испытания наши не были бы настоящими испытаниями, наши добрые дела не имели бы цены.
О жертвенность! Заброшен твой удел.
Дары добра наречены растратой.
Путём стяжанья шедший – преуспел,
Осмеян пренебрегший звоном злата.
Мечты о счастье возбуждают кровь,
Маня людей… Но горечь бед повсюду.
Наш мир попрал и Веру и Любовь,
А потому не стало места Чуду.
Не Бог виной, что крепнут силы зла
И скорбь всё чаще сковывает лица,
Что нашим душам не дано тепла…
Мы
разучились
радостью делиться.
22.04.2010 г.
* * *
От земли поднимутся холода,
незаметно с нóчи повалит снег.
Ты увидишь небо из-подо льда,
ты проснёшься рыбою, человек.
Неусыпным оком гляди во тьму,
серебристым телом – плыви, плыви…
И не думай: Это зачем Ему? –
всё, что Он ни делает – от любви.
Не ропщи, что речь твоя отнята,
не по небу ходишь, не по земли.
Если рыбе дадена – немота, –
то самим дыханьем Его хвали.
Гроздь винограда – как солнышко в клеть,
Мне дарит свою безмятежность.
Я, забывая что нужно болеть,
Целую осеннюю нежность.
Словно не веря, себе и глазам:
Откуда, откуда, откуда?!
Красные ягоды – сок по губам,
Живое, душистое чудо!
2010
Что мы знаем о Храме, в который ходим? Ведь как у нас обычно выходит: раз в неделю в Храм, раз в Пост-Причастие. Еще праздники: большие и малые. Временами, когда одолеет проблема — забежим не надолго, поставим свечку и бежать...И так вся жизнь сплошной бег от себя к себе. Суета одолевает даже во время службы : муж не кормлен, квартира не прибрана. И в итоге: ходим в Храм как норматив сдаем: минимум выполнили и со спокойным сердцем опять в рутину. И не известно, что хуже: опаздывающий на службы и укоряющий себя непрестанно или выполняющий свой «минимум» и по-фарисейски умиляющийся своей религиозной "правильностью«.А вот у Бога выходных нет. Он на работе 24 часа в сутки во все времена...
Покров невидимый невидимой рукою
Ты расстелила над моею головою.
Я тем покровом дивным обернусь -
И слезы высохнут, и посветлеет грусть…
Я призову Тебя всем сердцем, всей душою,
Страстей и бед своих я от Тебя не скрою.
Ты не презри молений моих глас –
Молись, Пречистая, всегда молись за нас!
Лишь только Ты даешь покой и утешенье,
В Тебе одной надежда наша на спасенье!
Столп утверждения и покаянья дверь,
Избави нас от заблуждений и потерь!
Твоим покровом и предстательством хранимы,
Врагов избавимся и зримых и незримых.
Исполни, Дева, радостью сердца,
Веди по жизни нас с рожденья до конца!
Стена необоримая, надежда нерушимая,
Ходатаица верная за каждого из нас!
О, Дева благодатная, Небес Царица знатная,
Молись усердно Господу, чтоб Он нас, грешных, спас!
* * *
Не спится в дому полуночном за ветхой стеной,
где ходики ходят и мучит их звук жестяной.
В саду не шелохнется ветка, не хрустнет сучок.
Глаза призакроешь и тут: то заскрычит сверчок,
то в старом буфете впотьмах, нагуляв аппетит,
упорная шушера-мышь вермишелью хрустит,
то стукнется тихо о землю неспелый ранет.
И маятник чиркает воздух, а времени – нет.
А есть полотно на стене и сюжетец на нём:
дырявый котёл в очаге с неподвижным огнём.
Вглядишься, а там на холсте – ничего уже нет.
И только в прореху сквозит немерцающий свет.
Здравствуй, бабушка с молочным,
«Одуванчик», Божий взгляд!
Малыши в стране песочной,
Так прекрасно-непорочны!
Мир чудесен – я не свят…
Помню дедушку из детства –
Белый голубь на плече,
Это милое соседство –
Сердцу доброе наследство,
В светлом жизненном луче.
Я не свят, а кто безгрешен
В паутине зыбких дней?
Злой ярлык с утра повешен…
Звёзды. Ночь. Молчу. Утешен.
Жгуча боль от слов-камней…
2010
Обрывом рельсы, - а значит не нам решать!
Лишь память сердца на слух возвращает: «было» -
Чеканным эхом. Как жаждущий слов «грядИ вон!»
Усопший Лазарь – спеленутая душа.
Ещё не время, ещё только первый день,
А день четвёртый – далёк, за семью морями,
Внекалендарно, с их маями, январями,
Дождём и снегом. Всем временным отболей,
Всем скоротечным, которое сор и сон,
И ты увидишь, как будет отвален камень.
И свет польётся. Навстречу – душой, руками
И первым вдохом глубоким – освобождён.
Не хочется смерти в безумной войне:
Сразят, закопают и точка.
Ещё не уютнее в мирной стране
Лишиться ума в одиночку.
Свобода без цели открыла нутро
У нечисти всех категорий.
И жрут паразиты чужое добро,
Наглея от лишних калорий.
Пока кто-то будет, копаясь во зле,
Искать, где собака зарыта,
Находятся души на грешной земле
И просят у Неба защиты.
Но я не могу – с паразитами в тень,
Как в самую грязную лужу.
Под куполом сердца рождается день
И брызгами света – наружу.
2010
Мрака страшиться причины нет,
Немощь его созерцаем мы:
Место, куда просочился свет,
Больше не будет уделом тьмы.
Грозным каким бы ни слыл порок,
Власть его сколько бы ни росла –
Сердце, в которое входит Бог,
Больше не будет уделом зла.
Дерзкой руке не дано попрать
Чаяний наших заветных строй –
Если пред Богом спешим предстать
С верой,
смиренною и живой.
12.04.2010 г.
К. Патерсон «Мост в Теравифию» — книга и фильм — ретроспектива
Знакомство российского читателя с творчеством американской писательницы Кэтрин Патерсон состоялось во второй половине 80-х годов, когда издательство «Детская литература» выпустило ее повесть о судьбе девочки из числа так называемых «трудных подростков» — «Великолепная Гилли Хопкинс». Хотя более известна другая ее книга — «Мост в Теравифию». Впервые она вышла в московском издательстве «Центр „Нарния“» в 2003 г. А в 2007 г., после ее экранизации студией Уолта Диснея и Walden Media, была переиздана под несколько измененным названием — «Мост в Терабитию"1. Так что, для человека, пожелавшего ознакомиться с этим произведением, оно относительно доступно. Хотя бы в экранизированном варианте.
1.
- Ой, да что же такое делается-то! Люди добренькие, да за что же это? Как же мы теперь-то, отец родненький?
Почитай полдеревни высыпало к дому священника отца Феогноста, возле ворот которого стояла подвода, охраняемая красноармейцем. Еще два красноармейца с винтовками производили обыск в доме батюшки. Искали золото, драгоценности, а может и оружие. Всего можно ожидать от пособников белогвардейским бандитам. Комиссар в кожаной куртке и матросской бескозырке размахивал маузером перед носом испуганной попадьи, ругаясь жуткими флотскими словечками, так, что и понять-то было нельзя, чего от нее хотят.
- Сыночек, ты толком, толком говори. Чего надо-то?
Преображенская церковь издавна пользовалась репутацией «тихого пристанища». Прежде всего, потому, что она стояла на кладбище. А тишина, присущая местам такого рода, с незапамятных времен вошла в поговорку… Вдобавок, кладбище это было расположено на окраине, и дорога туда занимала около часа. Поэтому даже в те, не столь давно минувшие, времена, когда во всем городе (между прочим, областном и епархиальном центре!) имелось лишь три действующих храма, съездить помолиться в Преображенскую церковь отваживались разве что истинные подвижники. Исключение составляли только дни, когда в нее приезжал служить епископ. А вслед за ним туда жаловали и многие из прихожан собора и Успенской церкви – любители торжественных архиерейских Богослужений.
Как-то так устроилось в жизни, что в детстве я общалась, все больше, с бабушкиными подружками. Родители на работе. Я занята сама собой. Бабушка что-то делает, щиплет или прядет овечью шерсть для будущих носков и варежек и праздником для меня является приход бабушки Таисии – двоюродной бабулиной сестры. Это вносит оживление в нашу размеренную жизнь. Бабушки обмениваются словами приветствия, вкладывая в него все уважение, которое непременно надо выказать хозяевам дома. Потом неспешно обмениваются нехитрыми новостями о том, что теленок плохо пил молоко, а коза должна вот-вот окотиться. Крещенские морозы прошли, Бог даст пережить бы Сретенские, а там и тепло… А что, Павлуха-то опять на рыбалку ходил на озеро? И рыбы натаскал? Он такой…Ну а ты, Лидия, чем занимаешься? На санках катаешься? Смотрите там, угол у моего сарая не оторвите.
Когда депрессия захватывает дом Анастасии Сергеевны, она оказывает ей всяческое сопротивление. Депрессивные лица близких заставляют её забыть о собственных душевных страданиях, и она старается уделить внимание каждому.
Олег Николаевич, супруг Анастасии Сергеевны, любит поговорить, а потому рад всякому, кто соглашается его послушать. Но в период депрессии он умолкает. И Анастасия Сергеевна умеет в считанные минуты, мастерски, завести в нем нужную пружинку, и поток его речи, равнозначный потоку жизни, возобновляется и бежит с новой, пусть даже сокрушительной поначалу, силой. Главное, возвращается привычный ход жизни. Потом уж Анастасия Сергеевна ублажает мужа всласть чаями, пирогами да конфетками.
Никос Зервас. Дети против волшебников. М. «Лубянская площадь», 2005.
Выход в свет, вернее, приход этой книги к российским читателям, произошел практически незаметно. Лишь газета «Аргументы и факты» опубликовала небольшое интервью с ее автором (Н. Зервас. «Иногда стыдно за русских».// АИФ. - 2006. - № 5, с. 25). В отличие от постепенно стихающей, но все еще продолжающейся рекламной шумихи, сопровождающей выход в свет очередного тома из «эпопеи» Джоанны Ролинг о Гарри Поттере (или появление очередного фильма о нем), на сей раз реклама безмолвствовала. Возможно, молчание являлось следствием шока. А потом на некоторых Интернет-сайтах началась настоящая травля книги и автора, вплоть до заявлений, что книга достойна только того, чтобы выбросить ее в мусорное ведро. И не случайно. Можно было ожидать чего угодно – появления очередного подражания «гаррипоттериаде» или очередной пародии на нее, но только не этого.
