Омилия

Сотворённый Богом мир был хорош. Нынешний — нет, ему предстоит погибнуть, и причина нехорошести этого мира — грехопадение людей. Мир не сам по себе зол, он по нашей злобе стал таким. Следовательно, чем больше в этом мире будет действительно хороших людей, тем лучше будет и мир. Он, конечно, всё равно обречён, но от нас зависит как быстро несовершенный мир превратится в совершенный ад. По крайней мере, христиане призваны быть тормозом процессов деградации мира, ведь дело веры — личными усилиями осуществлять на земле желаемое и ожидаемое Христово Царство (рай). Осуществлять как акт личной воли, веры и личного делания, т. к. «вера без дел — мертва»...

Хороший — как хорошее яблоко

Каждый в предлагаемых жизнью обстоятельствах делает, что может. А если не делает, то либо не может, не умеет, либо не желает, либо требуемое вообще находится за гранью его разумения. Потому нелепо требовать от другого: будь таким как я считаю правильным. 1) Если мы сами действительно правильны (праведны), то мы должны делиться с другим праведностью, а не своими претензиями. Любить — это говорить другому: будь счастлив, а не требовать: сделай меня счастливым...

Мы стремимся казаться хорошими,
исполняя занятные роли.
Все же, прошлое гостем непрошеным
одурманит, солжет, не позволит

простодушнее сделаться, искренней
неподкупнее, чище, добрее!  
Но для нас – «мудрецов», так немыслимо
отпереть невозможному двери.

Проверяем отмерив, но режем мы,
ошибаясь, и меряем снова!
И ушедшим, о главном все реже мы
успеваем промолвить хоть слово.

Но ненужным былое становится,
а свершенное, сделанным в скуке,   
если дом упованием полнится,
и с доверьем малыш тянет руки. 
01.11.2016

В горе мы учимся быть людьми...
Как птицы летят на юг, мы летим во сны,
иначе никак нельзя дожить до весны.
                       * * *
Всё — кажимость, мы кажемся себе,
как и другим. Мы сны вчерашней ночи.
И так привычно голову морочим 
себе и людям — дань земной татьбе.
Открытым полем, словно одеялом
застелен дом судьбы, назначен день.
Луна привычно небо измеряла,
чтоб солнца взгляд не заслонила тень.
Надевши маски, по ступеням утра
поднимемся, как капельки росы.
Снам кажется она предельно мудрой:
взлетай с росой без взлётной полосы.
Кто испарится, обретёт бессмертье...

Со святыми упокой, Христе, душу раба твоего Владимира,

идеже несть болезнь, ни печаль, ни воздыхание,

но жизнь безконечная

Век, не серебряный, и не машинный,

Мастак пути удавкой заплести.

Меняле под начитанной личиной

Не скажешь по старинке: «Гой еси!»

В нём суета, надменная плутовка,

За трюком трюк, потехи, словеса –

И вот уже почти не сыщешь тропку,

Сокрытую в болотах и лесах.

Когда в плену сплошных несоответствий

Устанешь жить, не веря естеству

Земных вещей – захочется, как в детстве,

Потрогать белый ландыш наяву…

И нет предела маленькому счастью,

Когда настолько верится в него,

Что мир перевернётся в одночасье,

И ни при чём тут будет колдовство.

Как славословит Бога соловей!
Невидимый среди ветвей,
сокрытый в самой гуще
черёмухи цветущей,
в дрожащей утренней прохладе
издал он посвист свой отрадный.
И полилось, зарокотало,
защёлкало, застрекотало..

Звёзд сегодня на небе – гроши,

Ночь на время осталась без дела.

И в природе бывают пробелы,

Но страшнее – пробелы души.

Мысли путанные ни о чём.

И корёжит от пёстрых сумятиц,

И знобит от тринадцатых пятниц,

Да гори они синим огнём.

Мы живем во времена подмен, описываемых языком подлинной жизни. Любовь – это и часть Завета человека с Богом, но она, сохраняя подлинность в своей глубине, вбирает в себя множество перефирийных состояний и облекается в права жить собственной, отдельной и от человека, и от бытия, жизнью. Эпоха постмодерна предлагает такие дикие проявления любви, как союз лишенных пола существ. Так, Бодрийяр говорил об эпохе постмодерна, производящей символы или знаки. Символы нашего времени отрицают человека и предлагают диалог с роботом-оператором. Абсурд становится реальностью и диктует свои правила игры: партнерами по игре в шахматы и собеседниками выступают роботы, они же выносят приговор человеческой несостоятельности даже в качестве водителя собственного автомобиля.

Рукою властной он шлёт меня

То в пламень адский, то просто в пламень.

Мой горний Мастер – светлее дня,

А я – лишь камень, лишь серый камень.

К моим надеждам главу склоня,

Любовью в сердце и взглядом строгим

Мой горний Мастер, светлее дня,

Приметил что-то в моей породе.

Чтоб вышла доброй  тугая сталь –

И жар, и холод, и молот нужен.

Мой горний Мастер до света встал,

Чело тесёмкой стянул потуже,

Так – да святится любой удар,

Алмазной гранью рубцуйтесь, раны,

Гряди, рассвет мой! Светила жар

Души коснётся, и в ней взыграет.

Я, конечно, другой. И за быстрой рекой

Не тревожил поля ни серпами, ни косами,

Не ковал жеребца, не удил «на живца»

Судака и сома верным дедовским способом,

Словно девочка в лёгком пальто

Замерзала душа, замерзала –

От неверия выход искала.

Но молитва без веры – ничто,

А любви никогда не хватало.

Святая ночь или пасхальное чудо

(По мотивам рассказа «Под Светлый праздник» из сборника «Небесная стража: Рассказы о святых», автор-составитель В.М. Зоберн)

Сцена Первая

В детстве мне казалось, что "бессмыслица" это бабочка…

В. Блаженный

Понедельник, ветрено, дождливо.

Вот такой вот маленький сюрприз.

Скукота особого разлива,

Грусть – непредсказуемая «мисс»…

(Из ранних стихов)

Я ветром беспечным коснусь милых рук,
Сожму в легковесных объятьях,
И ввысь, чтоб зажечь ослепительный круг
И снова вернуться обратно.

Вберу аромат зазвеневшей весны,
По атому мир я смакую!
Зевая, несутся отставшие сны,
Чтоб свиту пополнить ночную.

1.Царевна-Лягушка

Эта дама молодая,
О царевиче мечтая,
Не выходит из болота,
Всё сидит и ждёт кого-то.
 

2.Дюймовочка

У девицы низкорослой
Первый был жених несносный,
Переменчивый – второй,
Третий – старый и хромой.
Всех отвергнув, молодица
Вышла замуж лишь за принца.

Светлая тронет звезда
черные струны веков.
Память истлеет тогда,
если погубят любовь.

Только гнетущая ночь
зыбких, несбыточных снов
мне наиграет точь-в-точь
эхо любимых шагов.

Из цикла «Зачем мы здесь?», 2003

***

Когда одному человеку
          становится плохо,
                то другой человек,
                     приходя на помощь,
                      становится для него ангелом…

***

 Хорошо быть ангелом. Он среднего рода, никакие неожиданности и страсти ему не грозят − служба у него такая. Он как конвой, который сопровождает свой объект до самого конца его следования, что бы ни случилось… Быть ангелом, наверное, лучше, чем быть человеком − меньше свободы для выбора, значит, легче выполнять программу.

Программа для человека − прожить жизнь, а программа для ангела несколько иная, она − над жизнью.

Когда я умру
Откройте все окна,
Когда я умру
Откройте все двери...

Я веровал в счастье,
Что все промокло
От слез любимых,
Которым я верил...

По струнам чутким пальцами тронул..
Душа излилась кружевом строк.
Он пел и пел, подобные стону,
Псалмы. Их слышал любящий Бог.

В ночи обильно плакали очи,
Горело сердце, памятью жгло.
Господь, помилуй грешного очень!
Звучала арфа. Солнце взошло.
 
Исчезло время. Смерти не стало.
Звучат доныне, тронув сердца,
Псалмы Давида - острое жало
Для духов злобы. Божья слеза!