В понедельник в соборе
так мало людей,
В понедельник в соборе
просторно молитве.
И душа, утомившись
от суетной битвы,
Жаждет пару часов
отдохнуть от страстей.
И под купол «взлететь»,
позабыв о стихах,
Позабыв о шахтёрской
суровости буден.
В понедельник путь к Богу
в молитве не труден…
…Если сердце не вязнет
в рутине греха.
Милостыня (И. Тургенев)
Вблизи большого города, по широкой проезжей дороге шел старый, больной человек.
Он шатался на ходу; его исхудалые ноги, путаясь, волочась и спотыкаясь, ступали тяжко и слабо, словно чужие; одежда на нем висела лохмотьями; непокрытая голова падала на грудь… Он изнемогал.
Он присел на придорожный камень, наклонился вперед, облокотился, закрыл лицо обеими руками — и сквозь искривленные пальцы закапали слезы на сухую, седую пыль.
Он вспоминал…
Эгоист (И. Тургенев)
В нем было всё нужное для того, чтобы сделаться бичом своей семьи.
Он родился здоровым; родился богатым — и в теченье всей своей долгой жизни, оставаясь богатым и здоровым, не совершил ни одного проступка, не впал ни в одну ошибку, не обмолвился и не промахнулся ни разу.
Он был безукоризненно честен!.. И, гордый сознаньем своей честности, давил ею всех: родных, друзей, знакомых.
Честность была его капиталом… и он брал с него ростовщичьи проценты.
Конец света (И. Тургенев)
Сон.
Чудилось мне, что я нахожусь
Комната большая, низкая, в три окна; стены вымазаны белой краской; мебели нет. Перед домом голая равнина; постепенно понижаясь, уходит она вдаль; серое, одноцветное небо висит над нею как полог.
Я не один; человек десять со мною в комнате. Люди всё простые, просто одетые; они ходят вдоль и поперек, молча, словно крадучись. Они избегают друг друга — и, однако, беспрестанно меняются тревожными взорами.
Ни один не знает: зачем он попал в этот дом и что за люди с ним? На всех лицах беспокойство и унылость… все поочередно подходят к окнам и внимательно оглядываются, как бы ожидая
Мне жаль ... (И. Тургенев)
Мне жаль самого себя, других, всех людей, зверей, птиц… всего живущего.
Мне жаль детей и стариков, несчастных и счастливых… счастливых более, чем несчастных.
Мне жаль победоносных, торжествующих вождей, великих художников, мыслителей, поэтов.
Мне жаль убийцы и его жертвы, безобразия и красоты, притесненных и притеснителей.
Как мне освободиться от этой жалости? Она мне жить не дает… Она, да вот еще скука.
О скука, скука, вся растворенная жалостью! Ниже спуститься человеку нельзя.
Уж лучше бы я завидовал, право!
Да я и завидую — камням.
Февраль 1878
Санкт-…
«За Петербургом же - ничего нет»
(А. Белый)
Бесшумный гром вошел в моё окно,
установил свои весы и меры.
Звучащее молчанье иносферы
колоколами билось о стекло.
Здесь кроме Петербурга – ничего.
В приставке «Санкт» заключено всё дело.
И если подвиг, - значит, только белый,
И если смерть, - то друга моего.
Не надышаться этой высотой,
не наглядеться, не остановиться.
А перед казнью, как всегда, не спится,
всё думаешь о том, что за стеной.
Там кроме Петербурга – ничего.
В приставке «Санкт» заключено всё дело.
И дети снова пишут вечным мелом:
«Отец послал к нам Сына Своего».
2008 г.
Усадьба
Усадьба старая свой аромат хранит.
Скрип половиц и запах сладковатый…
Так много пережито здесь когда-то,
а ныне прошлого покров на всём лежит.
Поблекли ныне краски на холстах,
контраст гравюр становится всё четче,
но значит, так решил Верховный Зодчий,
и вот уж выплавляется в стихах
Усадьба. Там, где вечности приют,
там, где веранду солнце согревает,
и где друг друга искренне прощают,
когда во храм ко всенощной идут.
2008 г.
Ты не уйдёшь, не предашь, не оставишь…
Я никому не хочу делать больно,
У веры спасительной тонкая нить,
Хватит с меня, надоело, довольно,
У края могилы так хочется жить!
Снова достало, хоть петлю на шею,
Только не выход – тугая петля,
Я поднимусь, я смогу, я сумею,
Небо, надеюсь, поддержит меня!
Пусть снова боль и сердечные муки,
Правда и горе стоят у дверей,
Я поцелую пробитые руки,
Что на Кресте обнимают людей!
Тихо коснусь чуть запыленных клавиш
И заиграю, душою скорбя:
Ты не уйдёшь, не предашь, не оставишь,
Как же сегодня я верю в Тебя!
Станут любимыми снова рассветы,
И улыбаться мне будет заря,
Сердце, поплакав, получит ответы
И успокоится у алтаря!
2009
Тимошка-лекарёк
Начала писать новую познавательную повесть для младшего и среднего школьного возраста о военных врачах в русской армии.
1
–Тимка, а Тимка, бери лукошко да ступай в лес. Кому говорю!
Вон глянь-ко, соседские мальчишки полну корзину сморчков нанесли.
Ить весна на дворе. Пора и тебе, дармоеду, за работу приниматься!
И так из милости живёшь. Весь дом обожрал!
Увесистый тёткин подзатыльник придал белоголовому парнишке ускорения, и он, схватил корзину, поспешно вымелся на крыльцо, чуть освещённое спозаранок неярким майским солнцем.
Философские идеи поэтов символистов (Николай Лосский)
I. АНДРЕЙ БЕЛЫЙ
Из поэтов-символистов следующие четыре поэта писали больше всего по философским вопросам: Андрей Белый, Вячеслав Иванов, Н. М. Минский и Д. С. Мережковский.
Андрей Белый (1880–1934) известен под этим литературным псевдонимом. Его настоящее имя — Борис Николаевич Бугаев. Он — сын профессора Бугаева, занимавшего кафедру математики в Московском университете. Андрей Белый изучал естествознание и гуманитарные науки. Основной философской работой Андрея Белого является «Символизм», опубликованная Мусагетом в 1910 г.
Как писали Великие
Фёдор Михайлович Достоевский
Вспоминает Анна Григорьевна Достоевская:
«Всего же обиднее было то, что, благодаря нескончаемым долгам, Федор Михайлович должен был спешить с работою. Он не имел ни времени, ни возможности отделывать свои произведения, и это было для него большим горем. Критики часто упрекали Федора Михайловича за неудачную форму его романов, за то, что в одном романе соединяется их несколько, что события нагромождены друг на друга и многое остается незаконченным. Суровые критики не знали, вероятно, при каких условиях приходилось писать Федору Михайловичу». (1)
«Скажу кстати, что муж мой всегда был чрезмерно строг к самому себе и редко что из его произведений находило у него похвалу. Идеями своих романов Федор Михайлович иногда восторгался, любил и долго их вынашивал в своем уме, но воплощением их в своих произведениях почти всегда, за очень редкими исключениями, был недоволен». (1)
Сонет о вечном
Однажды ты покинешь этот мир,
Такой родной, такой во всем знакомый,
И в путь иной, таинственный и новый,
Отправишься,– хоть ты и не просил;
И то, что здесь за много лет скопил,
Оставишь вдруг, безудержно влекóмый,–
Лишен судьбой заветных дел и дома,
Тепла людей, которых так любил…
Но есть одно, что можно взять с собой
За смерти грань, чего ценнее нету,–
Убранство душ, манящих чистотой,
Когда добром земная жизнь согрета,
Кончины час отверзет пред тобой
Врата во храм Божественного света.
2009
Где живёт Бог?
Мама отрезала от репки верхушку и вынула серединку. Потом насыпала внутрь сахар и сказала:
— А теперь она должна постоять несколько часов и пустить сок!
Тане с Сержем это и так было известно. Они очень любили этот сок! Но мама давала его только от простуды…
Таня посмотрела на репку. Если взять две чайных ложки сока – совсем не будет заметно.
— Таня! — с улыбкой произнесла мама. Репка должна постоять несколько часов. Обещай не трогать её, пока меня не будет!
— Ладно!
— И помни, что Бог видит всё.
— А где Он живёт? Откуда Он видит? Смотрит сверху? — посыпала Таня вопросы.
— Вот и подумай, пока меня не будет. А когда приду – скажешь, что ты там надумала. — И мама ушла.
Потом они играли в паровоз. А Таня думала о репке. Потом Серж уснул. А Таня сидела и думала всё о том же.
«Как Бог меня увидит? Если Он будет смотреть сверху, а я живу на первом этаже?»
С этими мыслями она вошла на кухню и села у стола.
Птицы и поэты...
В сентябре птицы и поэты улетают на юг…
Маргинальные воспоминания о Волошинских чтениях – 2009
(по заказу самого первого номера журнала «Коктебель»)
Скажу сразу, на седьмом Волошинском фестивале было здорово! А как оно ещё могло быть, когда цифра «семь» задолго до коммунистических семилеток стала некой мистической вехой в жизни киммерийского певца? Впрочем, об этом написано много, как и о самом событии, собравшем в Доме Волошина на тёплую сентябрьскую недельку современных поэтов, прозаиков, художников, издателей и… их критиков.
Лучше я расскажу о другом. О том, что видел и слышал сам, хотя, каюсь, видел и слышал, не так много, ибо программа, предложенная влюблёнными (вы бы видели эти глаза!) в высокую литературу устроителями во главе с поэтом и журналистом Андреем Коровиным и совершенно очаровательной хозяйкой Дома-музея Натальей Мирошниченко, занимала несколько страниц убористого текста. Так что, не претендуя на исчерпывающий отчёт, предлагаю несколько заметок на полях.
Смысл страдания (Владимир Марцинковский)
1. Страдают все люди
Каждый из нас может сказать о себе слова, которыми начинается третья глава «плача Иеремии» «Я человек испытавший горе». Ещё Достоевский сказал, что «земля от коры до центра пропитана кровью и слезами». Этим он подтвердил слова ап. Павла «вся тварь стенает и мучится доныне». Когда по всей земле прошёл меч, огонь, голод и смуты страдание ещё более охватило человека. Идя по улице, так редко встретишь радостную улыбку. Конечно, бывает улыбка на лицах, но как много в ней горечи, насмешки и притом над самим собой. А сколько незримого горя таится под этими на вид спокойными лицами и за стенами нарядных домов. Иногда человек улыбкой заслоняется, чтобы не заметили его горя. А сочувствие часто неискреннее или бесполезное часто раздражает его. Вспоминается недавняя смерть
Мы живём в такие дни, когда померкло если не солнце, то человеческое лицо, так много скорби отражает его чело, его преждевременные морщины и седина!
Просто сон
Однажды в келью к авве Арсению пришли два его ученика и начали рассказывать старцу о своих добрых делах. Эти два монаха часто спорили между собой, кто из них из них лучше, и кем старец доволен больше.
Но в это утро авва Арсений был непривычно задумчивым.
— Ночью мне приснился странный сон, — сказал он своим ученикам. — Я услышал голос, который сказал мне: «Иди, я покажу тебе дела человеческие». И вот я пришел в лес, где увидел человека, который не покладая рук рубил хворост и складывал его в большую кучу. Дровосек набрал уже такую охапку, что ее нельзя было поднять с земли и даже сдвинуть с места, но он зачем-то все продолжал рубить… Вдруг он оглянулся, и я заметил, что лицом он похож на одного из вас…
— Не может быть! — воскликнул ученик, на которого поглядел старец. — Я бы никогда не стал так глупо себя вести.
«Неправильный» старец
Поселился как-то в Скиту один египтянин. Встав на путь монашеской жизни, он хотел учиться у самого строгого подвижника, которого можно найти во всей пустыне.
— Тогда тебе нужно к авве Римлянину, — сказал настоятель, выслушав просьбу египтянина. — Этот старец живет в отдельной келье за стенами нашего монастыря, ступай-ка ты к нему.
Египтянин пришел в келью аввы Римлянина и был ужасно разочарован. Он думал встретить босого, изможденного старца в рваном рубище, а увидел человека в чистой одежде, и к тому же обутого в сандалии.
«Должно быть, настоятель посмеялся надо мной, — подумал египтянин. — Сразу видно, что это — неправильный старец, потому-то его и поселили за стенами монастыря».
Монастырский дневник 4
Встреча вторая.
В 19-00 у меня в гостях побывала Елена Харитоновна Лата, местная пенсионерка 1924 года рождения. Женщину привели в гостиницу под руку, поскольку она слаба телом, больная и один глаз уже не видит. Днём я побывал у её дома, но хозяйка была занята. Она тоже копалась в огороде, сажала по аккуратно написанному списку семена. Список был длинный. Извинившись, пообещала мне, что вечером сама зайдёт в гостиницу. И вот мы сидим рядом, и я внимательно слушаю свою гостью. С собой она взяла папку и тетрадь. В них её стихи. Эта женщина в чем-то противоположна Александре Максимовне. Вся её жизнь была отдана комсомольско-партийному делу. От природы активная и творчески одарённая, Елена Харитоновна читала мне свои патетические строки. Из безвозвратного прошлого звучали стихи о славном совхозе «Красный Маяк», о селе и его людях, даже о Ленине, всевозможные посвящения к датам и событиям. Это был истинный патриот своего края. Хотя я немного утомился её слушать, но терпение помогло мне глубже понять нечто большее моих категоричных первоначальных заключений об этом человеке.
Встреча
Над монашками глумились долго, потому как не старухи древние они еще были.
Командир карательного отряда - тщедушный низкорослый мужичок средних лет, повернул желчное, заросшее щетиной, лицо к стоявшему рядом пожилому бойцу:
- А вы, товарищ, не хотите присоединиться к молодцам?
И зло-весело сверля его карим глазом - другой был, ровно заслонкой, прикрыт бельмом, кивнул на заброшенный овин, откуда доносились девичьи стоны и причитания.
Дядька растерялся, опустил ствол винтовки, и тут же остановились, перестали выбрасывать лопатами землю из ямы вкопашиеся уже по грудь два священника и немолодой, но крепкий мужик - церковный староста. Они смущали народ, когда из монастырских храмов и здешней приходской церкви отряд выгребал ценности. С ними, с "контрой", долго не чикались, тут же к высшей мере приговорили.
Я хочу на чистые просторы
Я хочу на чистые просторы,
Где озёра с синею водой,
Облака весь день целуют горы,
А душа становится звездой!
Вырваться из замкнутого круга,
Из потёмок жизни небольшой
В край, где улыбаются друг другу,
Как младенцы, не кривя душой!
Я незнаю, отчего так тесно
Среди этой жизни городской.
Одному не очень интересно,
А со всеми правды никакой.
2009
Страницы
- « первая
- ‹ предыдущая
- …
- 678
- 679
- 680
- 681
- 682
- 683
- 684
- 685
- 686
- …
- следующая ›
- последняя »