Омилия

60-летию Победы в двух величайших битвах —
Сталинградской и Курской — посвящается

В День Победы, 9 Мая, настоятель и священники ушли после службы возлагать венки на холм Славы, а я задержался в храме, чтобы подготовить ноты к вечернему богослужению, и тут мое внимание привлек статный пожилой мужчина, вошедший в полупустой храм. По наградным планкам и ордену на лацкане пиджака в нем можно было безошибочно угадать ветерана Великой Отечественной войны. В одной руке он держал сумку, а в другой — букет цветов и как-то беспомощно оглядывался кругом. Затем он подошел к свечному ящику и стал разговаривать со свечницей. Она ему показала на дальний левый угол храма, где располагался канон с панихидным столиком. Купив свечей, он пошел в указанном направлении. Проходя мимо иконы Божией Матери «Нерушимая Стена», мужчина вдруг остановился как вкопанный, устремив взгляд на икону.

Всю свою сознательную детскую жизнь я сопротивлялся, как мог, родительскому желанию сделать из меня музыканта. И только поступив учиться в Духовную семинарию, с благодарностью вспомнил своих родителей. Церковное пение пленило меня всецело. Торжественный Знаменный распев, Рахманинов, Ведель, Кастальский звучали постоянно в моем сознании и сердце, где бы я ни находился и куда бы ни шел. Уже в семинарии я управлял вторым академическим хором. По окончании семинарии, женившись на протодиаконской дочке, я, к своей радости, получил место регента храма в г. N. и был этим счастлив, не помышляя о рукоположении в священники. Хотя тесть мой непрестанно пытался склонить меня к рукоположению, апеллируя к тому, что на зарплату регента я не смогу достойно содержать его единственную дочь.

Мария Ивановна проснулась среди ночи. Ныли все суставы, и коленки распухли. «Наверное, к перемене погоды», — подумала она. Но не только суставы ей не давали заснуть, ныла еще и душа. Женщина долго лежала с открытыми глазами, пока, наконец, не стала различать очертания предметов: шкаф, стол и диван у противоположной стены, на котором похрапывал ее внук, пятнадцатилетний Василий. Душа болела от вчерашней обиды.

Днем приходила в гости ее сватья, мать зятя, Людмила Тарасовна. Во время ужина сватья не преминула сказать очередную гадость:

— Хорошо некоторые устроились, на всем готовеньком, едят, пьют и ни о чем не думают. А мне надо пойти купить продукты да приготовить, а сейчас все вон как дорого.

Сомневаться не приходилось, что эти «некоторые» — она, Мария Ивановна. После таких слов от обиды стало трудно дышать, а уж ложка и подавно в рот не полезла. Мария Ивановна сидела, опустив голову, и помешивала ложкой суп, раздумывая, как же ей реагировать на это. Да так и не нашлась что сказать.

Сватья, как ни в чем не бывало, болтала уже на другую тему.

— Выборы скоро, — говорила она. — Так вот, надо за коммунистов голосовать, при них-то мы как хорошо жили!

«Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих».
(Евангелие от Иоанна, 15:13)

«И когда уже кончит над всеми, тогда возглаголет и нам: «Выходите, — скажет, — и вы! Выходите пьяненькие, выходите слабенькие, выходите соромники!» И мы выйдем все, не стыдясь, и станем. И скажет: «Свиньи вы! Образа звериного и печати его; но приидите и вы!» И возглаголют премудрые, возглаголют разумные: «Господи! Почто сих приемлеши?» И скажет: «Потому их приемлю, премудрые, потому их приемлю, разумные, что ни единый из сих сам не считал себя достойным сего...»
(Ф.М.Достоевский. «Преступление и наказание»)

Было уже десять часов вечера, когда в епархиальном управлении раздался резкий звонок. И только что прилегший отдохнуть Степан Семенович, ночной сторож, недовольно ворча: «Кого это нелегкая носит?», шаркая стоптанными домашними тапочками, поплелся к двери. Даже не спрашивая, кто звонит, он раздраженно крикнул, остановившись перед дверью:

История 1. Имеющий сердце да возлюбит!

Наше знакомство с Машкой — дворовой афганской борзой, далеко не чистопородной, но все же статной и красивой собакой — началось с небольшого укуса за маленький пальчик. То был пальчик моей семилетней дочери. Правда, узнала об этом я лишь по прошествии нескольких лет: так велика была любовь к этой собаке, что пострадавшая даже словом не обмолвилась о случившемся инциденте.

То утро выдалось особенно зыбким, недружелюбным: погода словно мстила Сергею за вчерашние слезы жены. Казалось, она до сих пор плачет ему назло, чтобы причинить боль, чтобы вызвать в нем угрызения совести.

Ну почему нельзя просто оставить его в покое?! Хотя бы сейчас...

Сергей раздраженно курил, его руки мерзли, но он держался за сигарету, как за лучик света в промозглой тьме. Он с детства ненавидел это сочетание темноты и холода. Он вообще не любил холод, особенно душевный, но не умел от него избавиться. Сергей не помнил, когда в его недрах поселилось то сумрачное, зимнее чувство, которое он ненавидел в себе и которому всегда подчинялся, словно раб.

5 липня 1054 року у Константинопольському храмі Св. Софії, під час богослужіння, папські легати (посли) гордовито поклали на св. престол вирок церковній єдності — акт відлучення східного патріарха та всієї грецької церкви. А Михаїл Керулларій, у свою чергу, зібрав Константинопольський собор, на якому анафемствував папських легатів. Цей історичний факт вважається датою остаточного розділення східної та західної церков. Відтоді ж православні припинили молитовне згадування папи під час богослужінь. Та, на думку більшості істориків, насправді нічого особливого тоді не відбулося. Просто зірвалася чергова спроба відновити спілкування між Римом і Константинополем. Стосунки між ними давно були напруженими і спілкування церков порушувалось вже з V століття. Справжнє ж розділення церков почалося під час хрестових походів (ХІ–ХIII ст.), коли хрестоносці нищили православ’я і православних з такою жорстокістю, що шокували навіть мусульман...