Я буду говорить о кино, хотя не кино меня интересует. Просто мы живем во времена власти телевизионной картинки. А новости нынче по интриге и напряженности соперничают с сериалами, особенно во времена, когда каскадеры на общем плане залиты то ли клюквенным соком, то ли специальной краской. И все для того, чтобы зритель в ужасе прошептал: «Кровь», и санкционировал пролитие настоящей крови.
Жан-Люк Годар в одном интервью сказал, что кино изначально явилось, как операторское искусство. Киношнику предстояло увидеть, заметить, правильно расположиться, навести камеру, словно прицеливаясь, и шептать про себя: «Остановись, мгновенье! Ты прекрасно». Это кино в своих истоках. Потом, говорит Годар, оно стало искусством сценария. Это был крен от жизненной данности в сторону стремления лепить жизнь по нужному плану. В том же интервью он говорит, что в торжестве выверенного текста, сценария заключено сходство сталинско-советского кинематографа и Голливуда. И там, и там господствует идеология — тоталитарная идеология коммунистической стройплощадки и тоталитарная же идеология общества потребления.
Снимали не то, что есть, а то, что надо. И в кино ходили спать и видеть сны. Отсюда «фабрика грез», и отсюда «честь безумцу, который навеет человечеству сон золотой».