Вы здесь

Михаил Малеин. Произведения

Осеннее приношение

* * *
Лесное озеро – для белых лебедей.
Поляны, просеки – для спелой земляники, 
грибов. Болота – для черники.
Душистые луга – для пчёл и для цветов.

Крутые склоны – для орлиных гнёзд,
укрытых средь вершин скалистых.
Ночное небо – для луны и звёзд,
а сад забытый – для осенних листьев.

* * *
Ах, эти яркие осенние аллеи!
Они наряднее, чем летние цветы.
И светлой радостью наполнены мгновенья – 
Земные отблески небесной красоты.

Пускай кленовый лист в кружении случайном
Слегка дотронется до твоего плеча,
Дыханьем ветерка развеются печали – 
И вновь затеплится пасхальная свеча.

Пусть небо превратится в дождь

Пусть небо превратится в дождь,
я всё равно смотреть в него не перестану.
В очах поникших отразится ложь – 
так мало избранных, хоть много званых.

Лукавым оком не увидеть свет
ни звёзд, ни солнца, ни луны печальной.
Пути исправьте Господу – призвал Аскет – 
и узрите язЫков чаянье.

Земля была безвидна и пуста
и ожидала творческого слова.
Божественное изрекут уста,
и время побежит без остановов.

И вечер был, и было утро – день один.
А далее – столетья ожиданий,
чтоб Симеоном ветхим отойти,
своё Спасенье ощутив перстами.

Потоп ли, дождь – ты веришь? – всё пройдёт:
земле без солнечного света одиноко.
И голубя сияющий полёт
она увидит нелукавым оком.

2024

Кардиостих

                   Ось сердца расположена вертикально.
                                       Из мед. заключения

Следи, чтоб сердце было строго вертикально.
Ни доли градуса не уступай земле.
Смотри, как свет переливается в кристалле,
В возвышенной и радостной игре.

Его биение да будет резонансом
Звучанию весь мир превосходящих слов,
Которое симфонией прекрасной
Сквозь два тысячелетья пронеслось.

2015
 

Этих дней золотое молчанье

Этих дней золотое молчанье
листопадом заносит пути;
но, пронизанный солнца лучами,
ясно вижу заветный притин.

Догоняя ушедшее лето,
тянут клин в облаках журавли.
Вы летите по краю неба – 
я иду по краю земли.

Благое измененье – торжество

Благое измененье – торжество
земли и неба. Плод его пребудет
в блаженной вечности, открытой для него.
Ты засвидетельствуй об этом чуде

пером в тетради иль ножом по бересте.
Не всё, что низменно, бывает неизменно,
когда оно распято на кресте
и, каясь, просит о себе поминовенья

Того, Чей крест вселенной тяжелей
и выше всех превознесён над миром,
чтобы последний грешник на земле
скрестил ладони перед огненным потиром.

О молитве

              Какая связь: молва – молитва?
              Кроме дефиса, никакой.
              Но почему молитва слитна
              С кружащей мысли суетой?

Стою на молитве.
Посторонние житейские помыслы – 
как муравьи.
Бегают в разных направлениях,
суетятся, сталкиваются друг с другом,
носят какой-то мусор: 
строят муравейник,
свою вавилонскую башню,
возле старой, наполовину засохшей яблони - 
древа познания добра и зла…
А я через молитву
питаюсь от Древа Жизни.

Свет во тьме

Чёрный квадрат окна
в белой рамке фасада.
Меж занавесок видна
в красном углу лампада.

Затеплен живой огонёк.
Сквозь сумерки комнаты этой
он чью-то мольбу вознесёт
над бледностью лунного света.

Останется позади
и россыпь холодных созвездий.
От нас не сокрыты пути,
что миру совсем неизвестны.

Искусство и вечная тьма – 
в такое родство не поверить.
Пытаюсь дорисовать,
чего не заметил Малевич.

Январь. Скворечники под снегом

Январь. Скворечники под снегом.
Кружочек – чёрное окно.
В нём не покажется никто,
Кто крылышком измерил небо.

Заметны беличьи следы
Под расписной, на столбике кормушкой.
Летят кусочки скорлупы и стружка
Из гущи веток на верху сосны.

В вечерние часы
Снежинок медленный поток
Под уличными фонарями
Неуловимыми штрихами
Пронижет света полотно.

Лесная полоса у городской черты.
Друг к дружке жмутся белые деревья,
Как стадо дремлющих оленей.
И песнь пастушеской свирели
Им слышится из темноты – 
Мотив нездешней красоты.

Ноябрьский монолог

Ноябрь. Коричневый цвет 
– в оттенках – звучит доминантой.
В повсюду лежащей листве
не хочется видеть останки
всего лишь – того, что когда-то
своим разноцветьем украсило парк городской.
Но смерть пожинает костлявой рукой
и даже, казалось бы, вечное злато.

Желанный покой… Ты согреешь страдальца в холодной земле.
Прекратится навеки кружение суетной жизни.
Только жаль: он уже не увидит безмолвие белых аллей,
яркий солнечный луч, проходящий хрустальные призмы
серебристо-узорчатых окон в рассвете морозного дня.
И домашний уют у камина с берёзовым треском,
с детской верой в ночной тишине ожиданье звезды Вифлеемской,
откровение Неба надёжно от мира храня…

Не говори, что жизнь слепая вещь в себе

Не говори, что жизнь слепая вещь в себе.
Чисты кристально струйки ручейка,
хотя не уследить за их переплетеньем.
Не бойся и завешанных зеркал
языческим узором на кайме:
мы все ровесники грехопаденья.

Заноза мысли истине чужда.
Не всё во благо, что даётся с болью.
Нам только бы не возроптать со своего креста,
чтоб не лишиться лучшей доли!

Не сомневайся, милость Божия покроет
невосполнимость жизненных потерь;
а мир – он только предлагает новые дороги
в былую тень.

Тебя так радует берёзки золотая лента,
осенних листьев яркие лучи;
но ангела крыло ведь тоже продолженье света,
что направляет путника в ночи!

Ангел тишины

В тенях зелёных густолесья
скрывает лики тишина,
но дальним эхом птичьей песни
её душа обнажена

для путника, что странствует по свету
и осторожен в выборе дорог.
Его движенье миру незаметно.
Он в тайны посвящён, хотя и не пророк.

Витает ум горе, а взор опущен долу.
Воздушен силуэт, как утренний туман.
Пропитан посох ароматом трав медовым,
смолистым ладаном – заплечная сума.

Поплачет в сумраке разрушенного храма,
у покосившейся ограды постоит
погоста сельского, пока лесная даль не скроет пламя
вечерней ярко-розовой зари…

Постамент

В центре Москвы, на Тверской,
на постаменте Скобелева
возвышается могучий всадник – 
киевский князь Долгорукий,
первый москаль.
Глазами мученика смотрит вдаль,
поверх здания мэрии,
в сторону родной земли.
Простертая десница застыла
в попытке удержать блудного сына.
Но тот уже давно на стране далече,
расточает последнее…

Ах, как хочется соскочить с постамента,
вернув его генералу, и помчаться, помчаться – 
сомкнуться в живую цепь 
с Киево-Печерскими, Борисом и Глебом, Владимиром!..

2016

Пальмовая веточка в руках

Пальмовая веточка в руках.
Ветерок её едва колышет.
Даже камни в состоянии услышать
и проснуться, отрясая прах
с первозданной и безгрешной плоти,
к славословью – правым подобает похвала,
детям незлопамятным и кротким.
Вот, пожалуй, вся нагорная страна, 
кто не соблазнится о кресте Господнем.

2021

Снег на деревьях

Помози ми, неусыпаемый хранителю мой, наполнити сосуды души моея елеем благих дел, паче же милосердия и смирения.
Акафист Ангелу-хранителю, икос 11.

Погожий зимний день. В городском парке, как обычно, тихо. Накануне вечером выпал обильный снег. Неспешно иду по уже очищенной дорожке. Справа и слева занесённые снегом деревья. И теперь ослепительная белизна, а не одинаково тёмно-серые, а в сумерках почти чёрные стволы, изгибы ветвей определяет силуэты, как многолетних великанов, так и небольших молоденьких порослей. Хотя по рельефу коры или по редким засохшим листьям, кое-где оставшимся на кончиках тонких веточек, можно определить, кто прячется под снеговым покровом.

Страницы