Омилия

СКАЗ О БОГАТСТВЕ

Раньше человек был очень богат — ведь ему принадлежал весь мир.

Утром для человека всходило солнце, даря ему свой золотой свет и тепло. И роса блестела бриллиантами на каждой травинке. Ночью же серебром светила луна и мерцали тысячи драгоценных огоньков звезд.

Человек глядел на своё сокровище, и был счастлив просто от того, что он живет на этом свете.

Но однажды человек подумал:

«Конечно, солнце, луна, звезды — это прекрасно. Но что они мне? Ведь я не могу их сосчитать! Я не могу их потрогать. Взять в руки. Они одинаково светят как мне, человеку, так и лесным зверям и птицам небесным».

Владелец художественно-реставрационной мастерской «Преображение», Борис Семенович Жохов, более известный как Жох, сидя в своем офисе в ожидании заказчиков, предавался невеселым раздумьям. А именно — о том, как досадно и нелепо провалилась придуманная им хитроумная операция по внедрению в Михайловское епархиальное управление. Хотя, казалось бы, все шло лучше некуда: новый начальник областного УФСИН Рашид Адилханов (век бы не вспоминать о том, где и при каких обстоятельствах Жох познакомился с этим человеком!) устроил ему встречу с епископом Михайловским и Наволоцким Михаилом. А тот, хотя и имел зуб на человека, под предлогом реставрации похитившего из храмов его епархии едва ли не все старинные иконы, не смог устоять перед очередной хитростью Жоха. Ведь новый епархиальный сайт, пробную версию которого Борис Жохов продемонстрировал архиерею при той встрече, был сплошным панегириком Владыке. Вот он и клюнул на лесть…

СКАЗ О ДОМАШНИХ ЖИВОТНЫХ

Однажды Бог сказал животным:

«Я создал человека, как венец этого мира. И человек был вам хозяином и другом. Но он ослушался Меня. И сердце его обозлилось. Потому Я отпускаю вас: теперь вы вольны и можете идти каждый своей дорогой».

Звери постояли немного, переминаясь с ноги на ногу, поглядели друг на друга, потом посмотрели на человека, стоящего вдалеке, и разошлись в разные стороны. Теперь им надо было самим добывать себе пищу и заботиться о ночлеге.

Но некоторые животные не тронулись с места. Их было не так много, но каждое из них было очень привязано к человеку. И теперь эти звери глядели на Бога. В ожидании.

Ты не погибнешь, Русь Святая!
Пусть будет труден бренный путь.
Враги твой образ низвергая,
Не смогут стан твой изогнуть!

Как поднимались наши деды
В час неизбежный, роковой,
Так, ради праведной победы -
Встаёт народ  живой стеной!

Ты не погибнешь, мать–Россия!
В тебе – оплот небесных сил.
И в час, когда придёт Мессия
Возрадуется русский мир!

С кем говорит оглохшая страна,
которая сама себя не слышит?
Неужто, правда, только сатана
с ней говорит и ею движет?
Плоды страды —
лишь ненависть и смерть.
Одумайся, болящая, опомнись!
Сердец оглохших пагубная твердь
стучится в мир как дьявола наёмник.
Дорога в смерть!
А раньше в жизнь была...
Заблудшая, ослепшая страна,
опомнись!

Закрыть бы мудростью мои уста,                          
Не сожалеть о прожитых невзгодах.                   
Начать бы жизнь, да с чистого листа,          
Не путаться в бесчисленных дорогах.           

Забросить всё, устав от суеты                              
И кинуться в объятья мирозданья.                      
Переписать историю судьбы,                             
Меняя всё в себе без колебанья.

Судьба не раз водила по кривой                     
И подводила к адскому обрыву,                     
Но кто удерживал своей рукой,               
Кто помогал, и кто давал мне силу?

***
С душой, крылатой, но не спорой,
Через обыденную стынь,
Через леса иду и горы
К истокам сказок и святынь.

И открываю я просторы,
Вдыхая утреннюю синь:
Онега, Пинега, Печора,
Ветлуга, Вырица, Медынь.

Избыть томящие разлуки
Иду к началам, к алтарям.
Надежда — свет сердечной муки —
Встречает памятные звуки:

Саров, Таруса, Семилуки,   
Коломна, Муром, Валаам… 

Дешёвую победу ждёт народ.
Наивный — за такое убивают:
побед в войне дешёвых не бывает.

Как ты весома, гроздь
                           воспоминаний…
Вот эта ягода твоя
                     напоминает мне о маме.
Она крупна, сочна,
                     но с горечью утраты…
«О, мама, милая моя,
                      как пред тобой я виновата!
Бежало время в суете

Холуин

Дед  Арсений из города Клин
Не выносит на дух Хэллоуин,
Говорит: «Не балуй!
Ты, внучок, не холуй,
Чтоб холопский справлять Холуин!»

Отметил

В темноте увидав у камина
Свой костюмчик ко дню Хэллоуина,
Я от страха упал
И лодыжку сломал.
… Был в больнице я в день Хэллоуина.

                                             И тонкий отзвук чаечного плача…
                                                          Владимир Ларионов

Тают в облаках лучи…
     Ветер свищет, как нагайка,
     Воздух сладостно горчит.
     Надо мной не плачут чайки,
     Надо мной кричат грачи.

Биологи говорят, что каждый из нас носит в себе около 4 кг микробов, которые всегда готовы воспользоваться ослаблением организма, чтобы захватить власть. Нечто подобное происходит сегодня с миром: социальный организм искусственно заражён духовным СПИДом, чтобы «микробы» взяли власть в свои нечистые руки. О том, что политика — дело грязное, знают все и давно, ныне пришло время почувствовать, насколько грязное.

Будущее не определено

На пороге криминализация общества и расчеловечивание человека, но пока есть сопротивление, будущее не определено. Россия, безусловно, главный сопротивленец, на которого обращены взоры всего мира. Во главе её стоит сильный лидер, ориентирующийся на общечеловеческие ценности и христианскую мораль с привычными всем нам понятиями о добре и зле. Меж тем некоторые аналитики говорят о конце эпохи библейского права, имея в виду, видимо, что правый и виноватый теперь будут определяться исходя из иных принципов: кто силен, тот и прав. Эта дикость, закон человеческих джунглей — наше будущее, если победит сценарий, навязываемый миру обанкротившейся во всех смыслах Америкой.

Живу без тире. И без
Восклицательных знаков.
Но – в нормы приличий вжата –
Пружиной сплюснутой – без-предельна боль.
Родина моя, что с тобой?
Рас – сорена. Раз – двоена.
Не тире – знак вычитанья в слове!
Терплю – запятые. Вжиться,
Вжаться в спокойную мину!
Но ведь – распрямится
Пружина?