Омилия

Меняет время наши лица,
До черноты, до дурноты:
Разлукой, сплетнями, больницей.
Посмотришь в зеркало – не ты…

Не замечая день реальный,
Ни чувств, ни жизни не щадя,
Какой-то призрак зазеркальный
Оттуда смотрит на тебя.

И чтобы скрыть опустошенье,
Теряешься в потоке дел.
А вспомнишь это отраженье
И вздрогнешь – лучше б не смотрел.
2011

По дорогам исколотых вен
Ухожу, замирая от света.
В белоснежных полотнищах стен
Остывает последнее лето.

Посиди рядом, брат, помолчи,
Сто вопросов и ночь между нами.
Как забыть поцелуев лучи,
Снег, хрустящий в мороз, под ногами?

Догораю, не споря с собой
В покрывале скупого ночлега.
Исчезаю под Вечной Звездой,
Именуемой Альфа-Омега.

Будет день и костюмчик с нуля,
Чёрный гроб и колючие фразы:
«Как таких только терпит земля,
Жить не жил, да и сгнил от заразы!»

…Койка ржавая, грязный матрац.
Молодое застывшее тело…
Я не видел несчастнее глаз
И души, что взлететь не успела…
2010-11

Мы говорим иногда о человеке: «Он утратил наше доверие». Но обычно, если человек однажды говорит правду, и мы никогда не подозревали этого человека во лжи, то мы доверяем его словам. Правильно?

И вот Писание говорит: «Сие же написано, дабы вы уверовали, что Иисус есть Христос, Сын Божий, и веруя, имели жизнь во имя Его». Эти слова завершают Евангелие. А значит, Евангелие написано для того, чтобы мы уверовали в Господа, уверовали в слова Евангелия. Евангелие никогда не давало нам повод усомниться в честности слов апостольских, в том, что Господь Своим Духом через святых апостолов засвидетельствовал для всех нас.

Думаю, многих может порадовать простой и оригинальный сценарий осеннего праздника, разработанный  вместе с прекрасным музыкальным руководителем ДОУ № 67 Красносельского района Санкт-Петербурга, Ольгой Николаевной Соловьёвой.

Сценарий несложный, не требующий большой подготовки и трудоёмких декораций и костюмов.  Для костюма Колобка достаточно прикрепить  ребёнку в виде фартука картонный круг большого размера с весёлой рожицей.

ТЕЛЕФОН

Как бывает нелегко,
Если мама далеко,
Помогает телефон,
Приближает маму он.

Скажет мамочка: «Алло!»
Станет на душе светло,
И отвечу громко я:
«Мама, я люблю тебя!»

Я себя, не жалея, раздам,
Об одном, лишь, заметить посмею:
Не судите меня по стихам,
Я живу, как могу и умею.

Мой герой здесь не прячет лица
И стихами «капусту не рубит».
Он идёт по судьбе до конца,
Потому что мечтает и любит!
2011

Сегодня пришла очень важная гостья.
Не знаю сама, как ее удалось мне

К себе заманить, и не в праздник, а в будни.
Но если уж здесь, от нее не убудет,

Коли попрошу навещать, да почаще.
Чтоб чай и без сахара стал меда слаще.

Чтоб в хрупком тюльпане не горечь пилюли -
Нектар слегка терпкого Киндзмараули.

Сударыня Радость - любви вдохновенье,
Спасибо за чудное встречи мгновенье!

Из непрочитанных стихов такое выпало начало,
Такие выпали листы из голубого забытья,
И выпал снег из тишины. И только пленная звучала
Твоя стоокая печаль, печаль, печаль твоя.

Прадавней памяти стекло задымлено. И слез не хватит
Оплакать город беглецов и погорельцев стан.
И снова колесницы мчат, и кольца огненные катят,
Стозвонной мукой жгут уста, безмолвные уста.

Такие выпали слова из непропетого сиротства.
Но праотеческая длань по букве книгу воскресит.
Кувшин, протянутый Ревеккой, знает глубину колодца, –
Так сердце, ведавшее сто снегов, горит, горит.
 

Жизнь четырехлетней Ани начиналась в вонючем и грязном подвале заброшенного дома. Она жила там вместе с мамой-алкоголичкой. Мама иногда исчезала по каким-то своим делам на неделю, а то и больше, и девочка оставалась одна. Удивительно, как ее не загрызли крысы или бродячие собаки, как она не умерла от стужи и голода. Когда малышку обнаружили и определили в больницу, у нее была тяжелая дистрофия и личико, сморщенное, как у старушки. Девочка почти не умела разговаривать, не знала, что такое тарелка и ложка. Когда позже в приюте ей случалось проходить через кухню, она на ходу хватала из стоявших там мешков муку и крупу и торопливо, горстями запихивала в рот…
Сейчас Ане девять лет. У нее живое светлое личико ребенка из благополучной семьи, большие сияющие глаза, правильная речь. Любая мама гордилась бы такой дочкой: красавица, непринужденно вежлива в общении, учится только на «отлично», рисует прекрасно, хорошо поет, прилично для ее возраста говорит по-английски. Как-то в приют гости из американского православного монастыря приезжали, так Аня и другие дети через несколько дней вполне свободно с ними общались. Даже песню на английском языке выучили и пели ее вместе перед расставанием…

Необъяснимо, ниоткуда,
Когда устав от скукоты
Обычных дней, желалось чуда,
Февральским чудом стала – ты!

С последним, может, снегопадом,
Что скрыл дороги, город, лес,
Твой образ был со мною рядом,
А говорили – нет чудес…

Хотелось выбежать из дома,
Скорее, не смотря назад,
С тобой. Кружиться до истомы,
Под белый этот снегопад…

И чтобы мне тут ни твердили:
Неисправимый, мол, чудак,
Я видел, как глаза любили,
Неповторимо, просто так…
2011

Луч снимает с неба ночи бремя,
Птицы вновь заводят разговор.
В дом крадется, чтоб похитить время,
Суета - коварный, дерзкий вор.

Встали утром и не помолились,
Собрались поспешно и ушли.
С ангельскою музыкой простились,
Чтобы слушать громкий шум земли.

Ум и сердце мы не освящали
Мыслями о вечной красоте,
Целый день наш разум посещали
Помыслы о злате и еде.

Много слов ненужных говорили,
Гневались на ближних без причин,
Мимо нищих молча проходили,
Безразличьем души омрачив.

Незаметно вечер задымился
Редкими кострами наших грез,
И усталый взор остановился
На дрожащих листиках берез.

Ветер пробежал по струнам скрипки,
Заиграл мелодию любви.
Птицы с радостным, победным криком
Суету из дома унесли.

19.10.2011 г.
 

- Привет, с праздником!
- С праздником…
- Ну не беги ты, я не кусаюсь. Ты, вот я вижу, из храма – в платочке и юбке. Я тоже в храм хожу...
- Хорошо...
- Ничего, что я на ты?
- А мы знакомы?
- Уже да, я – Дмитрий.
- Дмитрий-воин?
- Воин!
- Света.
- Наверное, преподобная?
- Нет, мученица.
- Давай сумку донесу. Да не бойся... Вот… молодец… Что там у тебя?
- Овощи. Я на рынок ходила. Кабачков брату купила.
- У тебя брат есть?
- Да, старший
- (задумчиво) аааа.
- Сережей зовут.
- Ладно! А у меня нет никого.
- Жалко.
- Почему жалко? По-моему – ничего.

Некоторое время идут молча.

ЧАЙНИК

Чайник,
         чайник,
Чашек
         начальник,
Поскорее 
           наливай
Ароматный
        сладкий чай!

ЛОЖКА, ВИЛКА, НОЖ

Кашу, суп
        едим мы ложкой,
Вилкой
         кушаем картошку.
А когда мы
                  подрастем,
Будем кушать
                  и с ножом!

КАСТРЮЛЯ

- На кухне я – главнее всех, -
Кастрюля проворчала,
- Любого кушанья успех
Берет с меня начало.

Никак не может без меня
Ни суп, ни плов свариться,
Сготовлю каши на три дня
И вскипячу водицы.

— Кто это проснулся? Солнышко наше ясное! Глазки светлые открылись! Золотце наше дорогое! Девочка моя нежная! —

Я слышу голос, который завораживает своей теплотой, окутывает волшебной нежностью. Я слышу и даю понять, что хочу находиться под покрывалом этого чудного переплетения слов всегда, поэтому громко и настойчиво заявляю:

— Уа…,Уа… Уа…!!!

— С добрым утром солнышко наше родное! С добрым утром глазки наши светлые! Вот и настал день, когда мы все вместе. Посмотри как красиво вокруг, какое яркое доброе солнышко нам светит!

Я ощущаю всем своим тельцем тепло исходящее от рук, пеленающих меня. Я жмурю свои глазки от добрых веселых лучиков, летящих из наполненных счастьем твоих глаз. Я млею от доброты окружающей меня. Я хочу, чтобы так было всегда, и поэтому ещё громче говорю об этом:

— Уа…,Уа… Уа…!!!