— Мамочка... — на пороге кухни появилась старшая дочь. В короткой, полоска загорелого живота открыта всем ветрам, маечке, бриджиках цвета кофе с молоком.
По тону обращения читалось — что-то надо. Причём, не мелочь.
— Что, лисонька? — с любовью заглянула Елизавета Петровна в глаза дочери.
— Мам, мы поживём с Женей у нас?
Влечёт огонь и зрячих и слепых
В ту неизбежность, что открыла двери.
Небесный зов для мёртвых и живых
Предвозвещает страшные потери.
Врата открыты и широк здесь путь,
И хлынул ад в отместку за святое.
Но всё пройдёт:
сейчас, когда-нибудь...
Для верных
Бог любовь свою откроет.
В Греции на горе Парнас будет установлен памятник величайшему русскому поэту Александру Сергеевичу Пушкину. Об этом сообщил писатель Олег Воловик во время своего выступления на мероприятии, посвящённом наследию Кирилла и Мефодия. Оно прошло в столице Греции в Российском центре науки и культуры. Открытие памятника запланировано на шестое июня, то есть день рождения русского поэта.
Выступая в Афинах на мероприятии в честь наследия Кирилла и Мефодия, проходившего в Российском центре науки и культуры, писатель Олег Воловик заявил, что в Дельфах на священной горе Парнас появится памятник Пушкину. Его открытие совпадёт с днём рождения великого поэта, а также с Днём русского языка в Греции. Состоится торжественная церемония по данному поводу уже шестого июня.
С духовной точки зрения, всё видимое и воплощенное являет собою некое невидимое и бесплотное содержание. Слово, записанное либо звуковыми волнами в эфире, либо начертаниями на более плотной основе, несет в себе внутренний образ, а в образе — определенный смысл, дух. Почерк человека выражает особенности его душевного мира, нрава. Почерком народа является его письменность — начертания букв, составляющих азбуку. Можно верить или не верить в случайность или не случайность возникновения у определенного народа именно такого, какое есть, а не иного письма. Но в любом случае несомненно, что возникшее письмо с течением веков, тысячелетий его употребления насыщается смыслами всех словесных творений, созданных данным народом, и служит как для него самого, так и для других народов своеобразной подписью, удостоверяющей соборную личность. Вот почему любой народ с большой осторожностью относится к изменениям своей подписи, своего письма, полагая не без оснований, что эти, казалось бы, внешние перемены возникают в связи с изменениями внутренними: либо по их причине, либо причиняя их, а скорее всего — во взаимодействии того и другого.
Михаил Шолохов в 23 года написал один из величайших русских романов XX века, шедевр русской словесности — роман о судьбах казачества во время гражданской войны «Тихий Дон». Ещё при жизни он стал легендой. Но была и другая легенда, которая отравила ему жизнь и, отозвавшись раком лёгких, свела в могилу.
Это легенда о плагиате «Тихого дона» — тоже своего рода шедевр: одна из самых абсурдных (ибо совершенно не опирается на факты), одна из величайших — по масштабности распространения сравнима с эпидемией — и, наконец, одна из самых живучих мистификаций литературной жизни XX века.
Прекрасно помню ощущения, испытанные много лет назад в церкви. Устремлённое высоко под купол пространство заполнял голос чтеца. Напевный, торжественный, одинокий. В левом углу от иконостаса располагался отгороженный высоким киотом закуток для клироса, слова исходили оттуда. Каждое из них, произнесённое сильным женским голосом, проживало свою короткую воздушную жизнь, продолжая ранее прозвучавшее, прокладывая дорогу следующему. Слова складывались в музыку текста. Непонятный церковнославянский язык притягивал, заставлял прислушиваться, вслушиваться. Он искал во мне, в моей памяти подспудно скрытое, искал то, что я никогда не знал, не учил, но что было. Он пробивался к струнам, которые никогда не звучали, пытался дотянуться до них, коснуться, заставить вздрогнуть, проявиться. Будоражил.
Парное молоко пахнет летним солнцем и немножко сеном. Бабушка отрезает толстый ломоть деревенского белого хлеба, кладет его рядом с моей кружкой:
— Пей молоко, Алёнушка. Пока тёплое.
Большие, в пол, окна веранды смотрят на запад. Солнце приходит сюда только во второй половине дня, и пока еще здесь прохладно. Сад за окнами прислушивается к новому дню. Но уже ясно, что будет жарко. Я пью сладкое молоко и болтаю под столом ногами. Если бы мама была рядом, она непременно сделала бы мне замечание. У нас с поведением за столом строго. Но сегодня будний день, родители работают и приедут только к вечеру. Бабушка замечаний не делает: то ли не видит моих ног, то ли дает внучке послабление.
Русская грамматика — это вам не фунт изюма, ее за пояс не заткнешь и конем не объедешь. И если уж так случается, что род существительных в разных языках не совпадает, то переводчикам приходится порой менять пол персонажей.
Так произошло, к примеру, с одним из самых обаятельных героев «Книги джунглей» Редьярда Киплинга — пантерой по имени Багира. Дело в том, что у Киплинга это мужской персонаж Panther Bagheera.
Странного господина можно было встретить в парках Лондона в годы Первой мировой войны. Он играл на флейте и не просил денег. Когда вокруг него собирался народ, он говорил:
— Вот этот инструмент у меня в руках — фрула, сербская флейта. И сам я — серб. Сейчас, когда началась война, вы думаете, что мы — какой-то маленький, но очень злой народец, убивший наследника Австро-Венгерского престола и развязавший войну? В ваших газетах пишут, что «сербы — это небольшое племя торгашей и нерях»! Но это не так! Мой народ — любит Бога, свободу и песни. Это очень добрый народ, который страдает от этой войны ничуть не меньше всех остальных. И даже больше!
Этот странный человек был сербским иеромонахом Николаем (Велимировичем). Он уже успел поучаствовать в боевых действиях под Белградом как полковой священник, а теперь был отправлен с дипломатической миссией в Англию и Америку. В день он проводил по 5-6 встреч и бесед. В результате американцы и англичане начали сбор материальной помощи для сербских беженцев и стали добровольцами отправляться на фронт.
22 мая 2014 года в Зале церковных соборов кафедрального соборного Храма Христа Спасителя в Москве Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл возглавил торжественную церемонию избрания и награждения лауреатов Патриаршей литературной премии имени святых равноапостольных Кирилла и Мефодия.
В числе представителей Русской Православной Церкви на церемонии присутствовали: председатель Издательского Совета митрополит Калужский и Боровский Климент; первый викарий Патриарха Московского и всея Руси по г. Москве митрополит Истринский Арсений; председатель Синодального отдела по тюремному служению епископ Красногорский Иринарх; епископ Витебский и Оршанский Димитрий; епископ Рыбинский и Угличский Вениамин; председатель Издательского совета Белорусского экзархата епископ Борисовский Вениамин; председатель Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви и общества протоиерей Всеволод Чаплин; председатель Синодального информационного отдела В.Р. Легойда; главный редактор Издательства Московской Патриархии протоиерей Владимир Силовьев.
Около Камерного театра в Екатеринбурге установили дизайн-объект «Большая книга», призванный дать старт акции буккроссинга. Власти города предлагают екатеринбуржцам воспользоваться полками объекта — здесь можно оставить интересные книги или же выбрать издание на любой вкус. Цель создания «Большой книги» — привлечение внимания к явлению свободного книгообмена, которое в мире становится всё популярнее.
Акция, которая познакомит жителей города с буккроссингом, пройдет в рамках ежегодного праздника «Читай, Екатеринбург!» в субботу, 24 мая. Пока «Большая книга» считается экспериментальным объектом — буккроссеры смогут воспользоваться книжными полками в летнее время, и если объект станет пользоваться популярностью среди жителей города, его оставят насовсем.
Министр культуры РФ Владимир Мединский заявил, что без кардинальных изменений библиотеки России не выживут. Он предлагает открыть при книгохранилищах кафе и книжные магазины, работа в которых станет дополнительной обязанностью для библиотекарей.
На встрече с деятелями культуры в Саратове Владимир Мединский поделился мнением о том, что российские библиотеки необходимо перевести в более современный формат.
«Библиотеки в нынешних условиях не выживут, — считает министр культуры. — Нам нужно реформироваться и переформатироваться, если вести речь о городских библиотеках. У сельских, безусловно, единственно возможная перспектива — превращение библиотеки в образовательно-культурный центр».
«Как стыдно мне.., причём, не за грехи,
Но за дела, которые не сделал»
Вадим Негатуров
Окончился на Землю твой визит,
отважный воин «Поля Куликова»,
остались, как бесценный реквизит,
перо и поэтическое слово.
Здесь, на Земле, в скорбях растёт душа:
наш крест — упасть, чтобы подняться выше.
Что до грехов — кто их не совершал?!
Но ты, солдат, пожарищем очищен.
Новороссия
на крови —
храмом прорастёт.
Плодоносная,
победит
верой
твой народ.
Плачь, родимая,
досыта
поплачь.
Безутешная,
зло переиначь.
Силу выстрадай,
душу выровняй:
птицей стать пора
яснокрылою.
Вечерний Стокгольм погружался в сон. Пустели улицы, в домах один за другим гасли огни. Однако в окнах одного из особняков на Страндвегене продолжал гореть яркий свет, словно те, кто жил там, стремились задержать наступление ночи. Ведь именно в это время к людям чаще всего является та незваная гостья, для которой открыта даже наглухо запертая дверей, и встречи с которой боится, но не может избежать все живое…
Вот и сейчас она уже была здесь, в ярко освещенной комнате особняка на Страндвегене, где лежала в предсмертном полузабытьи мать хозяина, старуха со странным для этих краев именем Пелагея. А возле ее кровати стоял на коленях седовласый герр Петер Юхансен, хозяин крупной шведской лесоторговой компании, шепча по-русски: «Господи, помилуй…помилуй ее». И сыновняя молитва сливалась с лепетом умирающей матери:
— Петенька… — шептала старуха. Она была единственным человеком на свете, кто называл так господина Петера Куроптева. — Тошно мне-ка… Ты бы положил меня в лодочку да свез домой…там бы мне лечь! А в чужой земле жестко будет спать…холодно… Господи, за что ж Ты меня так покарал-то? Сама я во всем виновата…бросила… согрешила… Да кто ж знать-то мог?..
Замыкается круг сам собой,
каждый жест обнажая до сути,
бьется тайною полосой,
полыхая болезнью разлуки;
время втянуто в разворот
лет, развесивших сад молчанья,
неизбежен жестокий гнет,
предающих все расставанья...
Нет у бусинок бытия,
смытых волнами в русло Леты,
у длины иголок родня
неизменно в своей карете
катит так, чтобы их закалить
в непреложности страшной мести...
И следы от уколов не смыть,
не стереть ни поврозь, ни вместе...
В одно из селений района Сафита провинции Тартус в декабре 2012 года пришла похоронка на бойца Сирийской армии Бассама Шаабана. В скорбном сообщении было сказано, что он пал смертью храбрых при обороне военного училища в Алеппо, на которое напали террористы. Во многих городах и весях Сирии есть стены, специально выделенные для портретов павших героев, а также ни в чем не повинных мирных жителей. Оплакали родные солдата. Разместили его фотографию на такой вот скорбной стене.
Теперь же, как известно, вступило в силу соглашение по локальному замирению в Хомсе. Помимо выхода боевиков из районов Старого города, оно предусматривает и освобождение многих похищенных военнослужащих и гражданских.
Ровно в полночь, торопливо
петухи прервали спор,
и изломанная ива
перестала бить забор.
Лунный свет во тьме рассеян,
тишина окрест звенит,
спит земля, и вместе с нею
спит село Петровский Скит.
Что налево, что направо —
ни души, ни огонька,
лишь в тумане, как отрава,
льется вкрадчиво река,
лишь мышиное гулянье
соберется у ворот,
да невнятное мерцанье
вдоль по кладбищу пройдет.
Поезд «Поэзия в метро» с обновленной экспозицией в честь 200-летия Михаила Лермонтова выходит на Филевскую линию московского метро. Торжественный пуск поезда со стихами великого поэта состоится на станции «Международная».
Вагоны украсит экспозиция «Михаил Лермонтов. К 200-летию поэта», подготовленная Музеем-панорамой «Бородинская битва» при участии Императорского Православного Палестинского общества. «В экспозиции представлены фрагменты из стихотворений поэта с репродукциями иллюстраций художника Владимира Шевченко и произведений знаменитого художника Франца Рубо из коллекции музея, сюжет и настроение которых во многом созвучны по настроению и тематике поэзии классика русской литературы», — рассказали в пресс-службе столичного метро.
«Он по жизни — простой наблюдатель,
Взгляд бросает небрежно, как тень».
Татьяна Бобровских
Противны мне, в словах обиняки,
Они противны, словно сквозняки,
Когда мне мелет сладенькую чушь
Мой собеседник скользкий, словно уж.
Когда «ни да, ни нет», а всё вокруг,
Когда тебе не враг он и не друг,
Когда в беде он не подаст руки,
Поглубже свои, спрятав коготки.
Когда ни с кем он не поддержит спор,
И взгляд его мне не поймать в упор.
Он весь такой порядочный, не «жлоб».
Но рядом с ним меня берёт озноб.
