Омилия

Как смотреть, чтобы видеть? Непонятно, потому что всё, что видишь, норовит обмануть. Главное, о чём следует помнить: мир изменился, его нельзя описывать в позавчерашних понятиях — обманешься. «Не верь глазам своим!» — думай, анализируй, проверяй себя снова и снова, а не слепо доверяй своим органам чувств и восприятию (мы хоть и смотрим глазами, но видим мозгами —  картиной мира в голове). Рассматривай происходящее в соответственных матрице событий понятиях, потому что оболванивание происходит путём размещения сознания в ложную картину реальности, где всё — иллюзион, кроме страданий.

Последнее время словом «мотивация» размахивают как победным флагом. Дескать, как только мы сможем замотивировать наше чадо на учебу, так сразу ребенок засядет за учебники, и в дневник посыплются одни пятерки.

Осталось найти волшебный рецепт, как же создать эту пресловутую мотивацию.

Внешняя мотивация (система кнута и пряника) и результаты дает внешние – ребенок стремится не к знаниям, а к хорошим оценкам. Впрочем, знания при этом тоже случаются, как побочное явление.  Если повезет, то и интерес к учебе может появиться, но это редко. Чаще всего – остается учеба для галочки и постоянное списывание с ГДЗ.

ГОРЕ ОТ УМА

Не иначе, как только интеллектуальной ленью я объясняю нежелание христианина постигать «книжную мудрость».

Предвосхищая возможный вопрос, который задается обычно в связи с этим, «а как же на счет “горя от ума”?» - сразу поясню: под «книжной мудростью» я не имею ввиду «знания ради знаний» - то есть тот багаж информации, который накапливается человеком с одной лишь целью – пощекотать, при случае, собственное самолюбие и тщеславие или чтобы, вдруг оказавшись среди  «зараженных страстью к состязаниям и словопрениям» (1Тим. 6, 4), не упасть лицом в грязь с клеймом «невежды».

И уж конечно, речь здесь не о такой пристращенности к умственному созерцанию, которая, например, Ф. Ницше в результате привела к сумасшествию.

В стародавние времена наша деревня за лесопильным заводом числилась, почитай половина мужиков на нём работала. Владел им богатейший на Архангельском Севере промышленник Михайло Поликарпович Семиразев.

Проживал он в двухэтажном каменном доме о семи комнатах с деревянным мезонином вместе с большим своим семейством: супругой, старшим сыном, невесткой, двумя дочками на выданье и младшеньким, пятилетним Ванюшей.

Негритянские спиричуэлы – это духовные песнопения негров-рабов, привезенных в Америку в начале 17-ого века белыми колонистами из Африки. Миссионеры постарались – негры приняли христианскую религию, что оказалось очень удобным для американских рабовладельцев: рабы скорее смирялись со своей тяжкой земной участью. Духовные гимны были одним из немногих видов творчества, разрешенных белыми хозяевами на плантациях. В силу влияния собственных культурных традиций невольники сопровождали пение танцами и даже небольшими представлениями, отдыхая, таким образом, от изнурительного физического труда. Английский язык не был родным для африканцев, поэтому стихи складывались из простых, понятных им слов, а музыка отличалась ритмичностью и легко запоминалась.

Счастье с Богом – счастье в полноте,
А без Бога жни его по крохам.
Истинная радость – в чистоте,
Если душу не тревожит похоть.

На земле живём мы только раз,
И изведать хочется немало.
Но земное – первый шаг, начало
Вечности, за гробом ждущей нас.

Если мы греху дарили дни –
Все пожитки наши смерть развеет.
Счастье с Богом – вечности сродни,
Омрачить его ничто не смеет.

22.08.2012 г. 

Помози ми, неусыпаемый хранителю мой, наполнити сосуды души моея елеем благих дел, паче же милосердия и смирения.
Акафист Ангелу-хранителю, икос 11.

Погожий зимний день. В городском парке, как обычно, тихо. Накануне вечером выпал обильный снег. Неспешно иду по уже очищенной дорожке. Справа и слева занесённые снегом деревья. И теперь ослепительная белизна, а не одинаково тёмно-серые, а в сумерках почти чёрные стволы, изгибы ветвей определяет силуэты, как многолетних великанов, так и небольших молоденьких порослей. Хотя по рельефу коры или по редким засохшим листьям, кое-где оставшимся на кончиках тонких веточек, можно определить, кто прячется под снеговым покровом.

Литургия воскресная в соборе отслужена, тихо, спокойно в ризнице. Неспешно сняв облачение, переодевшись и водрузив оное на его место в шкафу, отец протодиакон направил свой неторопливый шаг к дому. Уже у самых ворот его остановил голос отца Виталия, секретаря епархии:

— Отец Сергий, подожди!

— Отче, что уже случилось?

— Ты послезавтра с кем на выезд поедешь?

— Ни с кем. На своей машине.

— Сам?

— Сам. Матусенька моя с хором едет.

— О! Тогда я с тобой. Не против?

— Не вопрос.

Ничего нового не услышит православный человек, если скажу ему что-нибудь на тему вечной жизни. Потому что именно о своей участи в ней он обеспокоен более всего.

Я часто слышу фразу «как хорошо тем, у кого есть люди, которые помолятся за близкого человека, ушедшего из жизни» - слова эти - невольное выражение степени озабоченности об устроении своей души в потусторонней жизни.

Верующему куда легче осознавать неминуемость собственной смерти, когда заручится молитвенной поддержкой близких людей, как если бы в момент ее прихода рядом с ним находился кто-то и держал его за руку – он спокойнее бы пережил рождение в иную плоскость существования.

Я смотрю на свою человечность (смотрю, как смотрят в зеркало? или как смотрят в окно?) - она всегда одна и та же, хотя и по-разному выражается, выглядит. Что она такое во мне, если я могу на неё посмотреть, но всегда не вполне? Я ли - эта моя человечность? Или она что-то моё? Или даже не моё?
Если человечность - МОЁ, то что такое Я? Вот о чём вопрос «быть или иметь?». Быть человеком - это слиться воедино с тем самым «МОЁ», на которое можно посмотреть отстранённо? Слиться, не сливаясь? О чём свидетельствует дистанция между мной и моей человечностью? Что такое Я и не Я - по отношению к моей человечности?
Моя человечность смотрит на меня, когда я смотрю на неё? И если смотрит, как она смотрит и зачем? Что она видит - с какого ракурса смотрит?..

         ОТДАНИЕ

Светлое Преображенское тихо заснежено.
Ни воздыханий здесь нет, ни печалей, ни болестей.
Литии  петы - иные не надобны почести;
Сладость блаженная птичьего многоголосия,
Вечную песню споют в свой черёд воды вешние.

Горько - рябиновы, чудятся речи неспешные:
"В стылую землю сошли, как один, на Отдание...
 Радость бездумно растратили светлого Праздника;
 Нового ждём, как умеют одни безнадежные.
 

 Нам бы обнять вас, живущих скорбями и бедами,
 Пусть не руками - так сенью крестов запорошенных.
 Мир тебе, нас потревоживший странный прохожий. Ты
 Помни о нас. Помолись, и ступай, куда следовал".

                  ДИПТИХ

                  Сойду и посмотрю, точно ли они поступают так,
                  каков вопль на них, восходящий ко Мне, или нет;
                  узнаю.
                                                                                   (Быт.18:21)

Что-то стряслось. Над рекою послышались выстрелы, крики:
Люди бежали и падали, и тяжело поднимались,
С шашками молний, бегущих разящих, не в силах тягаться,
Скрыться спешили от света в бездонно - утробных трущобах,
И замирали в снегу, в небеса заглядевшись, должно быть.

         МОЛИТВА

Снегом занесён балкон,
Выстрелов не слышно.
За чужим стою окном;
Вот и всё: не вышло.

Смят петиции листок,
Красный плат и белый.
Ни к чему ни тот, ни тот:
Что теперь поделать?

Кто-то поднял за рукав
Вежливо, но твёрдо.
Ах, какой над всем закат!
Завтра будет вёдро.*

Снова ль к постригу сведут,
Ножницы наточат?
Препояшут, поведут,
Да куда не хочешь.

Снег истоптан на мосту,
Пьян от алой влаги.
Не хоругви понесут -
Факелы и флаги

Дети тех, кто верил мне,
Да сошёл в могилу.
Гаснет день в чужом окне.
Господи! Помилуй...

*вёдро - ветренно (см. Мф.16:2,3)

         ПЛАЧ

- Ваня! Ваня! Что случилось?
- Мама! Крики, хрипы, стон...
- Тише, детка! Вот лучина,
  Вот лампадка у икон.

  Ваня! Ваня! Что ты видел?
  Бледен ты, и весь дрожжишь!..
- Видел, как людей давили,
  Слышал грохот чёрных крыш.

  Проклят, проклят этот город,
  Этих улиц гул и гвалт...
  Видел, как отец Григорий
  На ногах не устоял,

  Как сверкнули жарко шашки,
  Не щадя святых икон.
  Мама, мамочка! Мне страшно.
  Ну скажи, что это сон!..

         ХОД

Какая сила со всех сторон!
Кресты, хоругви, и огнь икон.

Одним из первых ступить на мост...
Но кто-то в сером воскликнул: "Товсь!",

И так же: "Цельсь!", и на выдох: "Пли!" -
На снег пречистый легли, легли...

Качнулось небо, качнулся крест
И вскриком с крыш отозвалась жесть,

Но что для певчих ружейный гвалт?
Спаси же, Боже, люди твоя!

         ДИСПОЗИЦИЯ

Утро. День второй от Рождества.
Со всенощной - белый снег игристый
Умастил пути от всех застав
Образам Спасителя с Пречистой.

Крестный ход под колокольный звон:
Помогай нам, праведный Обручник!
Свет по непокрытым головам...
Что ж не весел, господин поручик?

От того ль, что утром генерал
Строг и ласков перед серым строем,
От того ль, что конь под ним взыграл,
Словно различил команду "к бою"?

Всё вокруг, на что ни кинешь взгляд -
Купола, фасады, площадь, крыши -
Поновил пречистый снегопад...
Что на белом - белом первый залп
Алыми чернилами напишет?

Целый мир за окнами мелькает,

Ну а я гляжу на всё подряд,

Что о жизни мы такого знаем,

Что о ней и эльфы говорят?

Что вокруг особое сиянье –

Для всех добрых – глубже и видней,

Что над всем – особенная тайна,

И что чай в кафе причастен ей…