Омилия

Снег сегодня тает быстро,

Словно хочет убежать

От земли ручьем игристым,

Лужиц новых нарожать.

Нынче молятся святые,

Утром бой и сводки зла,

Плач стоит, воронки стынут,

На душе и в поле – мгла.

На северном просторе,
Где каждый день зима,
С себя он сбросил горе
От гордого ума.

Он может спать в трущобе,
Раздеться догола,
Оставил он в сугробе
Разумные дела.

Когда природа учиняет бунт,
Напастей бездну на людей обрушив,
Посеяв слёзы, смерть, – где их не ждут,
Надежды обокрав, изранив души,–

Тогда её «хозяин», человек,
Задумается, горько озабочен:
«А к той ли цели взял прогресс разбег?
В чём наша власть над миром? Он непрочен!»

А кто-то вспомнит о путях Добра,
О Боге, о Благой Господней Вести
И осознает: «Чаша бед была
Последствием порока и бесчестья.

Кто, как не мы, святое не любя,
Восстали на Творца, растлили чувства –
И породили бурю бытия,
И стали жертвой собственного буйства!»
 
Но только стихнет эхо грозных бед
И радость жизни воцарится снова,
То покаянья слабенький просвет
Забудется за дымкою земного.

1

А я живу, я точно это знаю,

Но как, зачем – не понимаю.

Душа проходит все трудней

Мытарства настоящих дней,

Воспоминания – больней…

Исторический сюжет не бывает нейтральным по отношению к человеку. Он не связан с комфортом, а постулирует принцип невозможного. Логос или подлинный язык Адама, который проявляет себя как опровержение всего привычного, банального и пошлого в мирском понимании, сокрыт в бытии, завернут во множество ложных описаний. Идентификация человека, как неповторимой личности, участвующий в делании Божьего дела, всегда ложна, когда в основе лежит унифицированное отражение иллюзорной реальности. Подлинная свобода выходит за скобки глобального социума. Подвластность року и статус отражения - это удел каждого, кто вовлечён в игру, копирующую свободу в тотальном везде вездесущего все.

Если меня убивают...                                                                                                                                                                            убивают среди бела дня -
Это неправда. Неправда!!!                                                                                                                                                                           Для меня.
Отнимают жизнь. Она не их - моя она:
Мой дом, мое окно... И мой вид из окна.
Что же будет здесь, где от дома моего
Осталась одна стена?
Новый дом, новое окно?
И вид из окна...
Иной мир, иные люди,
Иная страна...
А Бог с ними будет?
Четвертый год 
         в доме моем -

Поэт  болтал  — чирикал с воробьями
о том, о сём, всем зовам поперёк.
А те в мечтах летали с журавлями,
природе посылая свой упрёк:
 — Одним тепло, другим — мороз и стужа,
а справедливость где, чирик-чирик?
—  Друг-воробей, —  сказал поэт досужий, — 
послушай лучше журавлиный крик!
Проникнись этой жалобой —  не песней,
они бы лучше воробьями стали
и никогда в ту даль не улетали.
Послушай слёзный журавлиный крик!
Но стайка гомонила и бранилась,
не замечая чуда светлый миг,
когда на воробьёв сходила милость,
и перед ними юг, как рай возник —
поэт старался. Он умел стихами
преобразить пространственный шатёр,
но воробьи ругались меж кустами,
и он своё стихотворенье стёр.

Отец любил картину эту…
Когда был жив, здоров и весел,
Он сам её сюда повесил…
Она висит. А папы нету.

Картину вижу каждый день:
Там лес шумит, течёт вода,
И стог отбрасывает тень.
Всё точно так же, как тогда…

Хотел картину снять, но день
Убил, не смея подступиться…
И хоть отцу не возвратиться,
Пусть лес шумит, вода струится,
И стог отбрасывает тень…

4 декабря 2017 г.

                                  Поэтическим душам

Свистулька малая, игрушка пёстрая;

не зря она

из глины слеплена, в печи не просто так

обожжена.

Когда б не дунул кто – поёт заливисто,

как соловей,

простую песню ли, мотив извилистый –

всё в радость ей.

Не перекрикнуть ей трубищу медную,

не перепеть,

и голосистую, и всем заметную:

«земля»  –  не «медь».

Свистулька русская, игрушка пёстрая,

крепка она,

из глины слеплена, в печи не просто так

обожжена,

хоть в прах рассыплется в момент положенный,

не в этом суть…

Пройти бы с песнею, Огнём обóженой,

свой бренный путь.

Давно мы с тобой как чужие
На жизни разгульном пиру.
Мiр выставил руки скупые 
Преградой святому Добру.

Но есть от засилия злого
Прибежище недалеко:
Мы в храме Господнем – как дома,
И дышится сердцу легко.

1.08.2012 г. 

Когда в душе светло и чисто,
Когда в ней радость и покой,
Легко влюбиться в дождик мглистый
Осенней пасмурной порой.

Легко идти своей дорогой,
Минуя паутину луж,
Влюбляться в птичий окрик строгий
И потускневший, серый луг.

Легко дарить улыбки людям, 
Желать здоровья им – легко,
А тем, кто хмурится – на блюде
Дарить тумана молоко!

Надоело всё на свете:

Осень, город, дождь, друзья,

Наглый кот на табурете

И рекламный текст в куплете.

В общем, дальше так нельзя.

"Пусть будет мне по слову Твоему", -
уста Марии Богу прошептали.
И затаив дыханье, все вокруг
Рождественского Чуда ожидали.

Если спросить Интернет о поэте Гусарове, то он ответит примерно так: «ГУСАРОВ Михаил Иванович (1941–2012). Окончил Новочеркасское суворовское училище и Литературный институт имени А.М. Горького. Вместе с митрополитом Питиримом создавал Международный фонд славянской письменности и культуры. Лауреат литературных премий. Жил в Москве». Вот так – сухо, чётко, не в бровь...

Хочу познакомить читателей "Омилии" с этим выдающимся Русским поэтом и его стихами.

                     *  *  *

Крылья взметнувши, - в райский питомник,

чтоб разрасталась душа не во зле;

святости хватит на всех… Паломник-

всякий из нас  на  Его земле;

звон колокольный  на всех просторах,

помнят столетние  иглы тайги

конные, медные,  бранные споры,

цвет после брани  в водах реки;

травы такого цвета  не рОдят,

нет сил  у семени в диких  полях,

долго и медленно сердце отходит

в реках, несущих  багряный  страх;

первыми  птахи мотив их услышат,

нищий  вернется в разрушенный храм,

манна страданий - земная пища

станет поля исцелять от ран.

27.11.2017г.

Над синими глубинами,
Под кисточкой ветров
Рисуются белилами
Причуды облаков.
То растекутся веером,
То скрутятся в клубок,
Спеша от юга к северу,
Их гонит ветерок.

А с ними птицы вольные
Кружатся надо мной,
С высот земля раздольная
Им кажется седой.
Туманом над покосами
Присели облака,
И утренними росами
Окрасились луга.

Подкидыш Богу - вот судьба моя:
приходят боги - кормят понемногу
кто чем гораст. Своя не по боям,
я набиралась счастья внеземного.

Подкидышем расти большая честь -
я репьи орденами почитала,
а птичья песнь - моя благая весть -
звала к себе на поиск идеала.

Небесные друзья не предают -
они лучами кутают сугробы,
а если что-то бедным подают,
той милостыней можно жить до гроба.

Идут волхвы, звезда сияет.
Недалеко конец пути.
Царя найти они мечтают,
Владыку мира обрести.
Мир ждет, он затаил дыханье,
Хоть переполнен Вифлеем.
Пуста пещера в ожиданьи
И в яслех нет еще пелен.
Готовимся и мы ко встрече
Избавителя на века.
Он поведет нас к Жизни вечной
Спасет от смерти и греха.