Омилия

Гора, сбегающая в небо,
О, позови меня еще раз
Туда, на свой зеленый гребень,
Где спит Волошин.

Спит? Едва ли.
Его душа такие звуки солнца
Изведала,
Такие краски ветра
Исполнила...

Не спится, Макс?
Зови, зови,
Не дай траве склониться,
Не дай забыть возлюбленные лица,
Возьми меня в оркестр!

Я стану твоим верным контрабасом,
И промолчу вечерним Карадагом,
И проплыву веселым парапланом.
Какое небо ластится к тебе!

Ты сам – гора-крыло,
Гора-полет,
Гора, открытая на всю страницу неба,
Гора, листающая синий свиток волн,
Гора, глядящая в рояль ночного моря.

Смотри, как много музыки осталось!..

(Из цикла "Времена года. Православный календарь")

Стоят березки трепетно
Сегодня в нашем храме,
Травою пахнет, летними
Душистыми цветами.

Мы чтим Святую Троицу:
В Трех Лицах Бог един,
Все – равного достоинства –
Отец, и Дух, и Сын:

Сын от Отца рождается,
Исходит – Дух Святой,
Нас в благодатных таинствах
Животворит Собой.

Все в мире совершается
По замыслу Отца
И в Духе воплощается
Чрез Господа Христа.

Любовь же – сущность Троицы.
Бог, по любви Своей,
Печется и заботится
О судьбах всех людей.

У Бога со смирением
Мы просим даровать
Нам в вере утверждение
И Духа благодать.
 

(Из цикла "Времена года. Православный календарь")

В тиши Сионской горницы*
Девятый час настал,
Там вместе Богу молятся
Ученики Христа.

Вдруг шум раздался в воздухе,
И языки огня
Спустились на апостолов,
Дары в себе тая:

Дары любви и радости,
В них – Духа благодать,
Способность словом благостным
Сердца преображать.

И дар еще неведомый
Возник в учениках –
О Боге проповедовать
На разных языках.

Был день Пятидесятницы,**
На шум со всех сторон
Народ пришел. Сумятица,
Смущение кругом...

Но проповедь о Господе
Услышав, в тот же день
Крестились от апостолов
Три тысячи людей.

Мы Церкви День рождения –
День Троицы – зовем
Днем Веры утверждения
И Духа торжеством.
__________________

Болтливую сороку
Спросить медведь решил
До станции дорогу –
На поезд он спешил.

Сорока отвечала:
«Да тут – подать рукой!
Иди, медведь, сначала
К сосне, что за рекой.

Там белки-шалунишки
В дупле большом живут...»
И слушал бедный мишка
О белках пять минут

– А от сосны – направо,
До Лисьего холма,
Там в норке за дубравой
Живет лиса-кума.

Тут вспомнила сорока
Знакомых и друзей:
Лису, куницу, волка,
Дроздов и журавлей...

– И за холмом за этим
Увидишь ты вокзал...
– Да нет, – медведь ответил, –
Уже я опоздал...

***

Не разбавляй водою

Словесного вина,

Пустому многословью

Невелика цена.
 

Весна, Весна, оставь хотя бы шлейф
Твоих неповторимых ароматов!
И шелест свежих трав, и птиц распев,
Дожди под звуки грозовых раскатов.

Ты складываешь в липовый сундук
Приданное своё, твой бал окончен –
В шелках зелёных живописный луг
И бархатный отрез чернильной ночи.

Прозрачную фату срываешь ты
С кудряшек завитых черёмух стройных.
Пакуешь нежно первые цветы
В преддверьи летних дней июньских, знойных.

Оставь на память радужный рассвет,
Хрустальный воздух чистый, невесомый…
Молчишь, Весна… уж твой растаял след.
Умчалась прочь – сюжет для всех знакомый…

28.05.12

Являя краткую щедрость где-то,
Но чаще – будто слепá, груба –
Всегда испытывала поэтов
Своими прихотями судьба.

Нередко, выплеснув горечь миру
И лирой язвы эпохи вскрыв,
Поэты в тяжбах теряли силы,
О Божьем Промысле позабыв.

Судьба, однако, не зря водила
Меж терний – чтобы чисты, легки –
Предстали золотом из горнила
Во благо чутким сердцам стихи.

31.12.2010 г.

Немного поэкспериментировала с формой, хотя, размер старалась соблюдать…

Над городом пустым рыдают облака,
Изорванные ветром,
               серые и злые,
Так плачут люди рядом — горько,
только как
им объяснить, что облака
               давно уплыли.

Что над страной сияет явь иных времён,
Столкнулись лбами подлости земли
               с Началом,
И только радостный
прозрачный перезвон,
Прохладный воздух поутрУ
               легко качает.

 Однажды, в утренней прохладе,
Там, где роса в лучах горит,
Печаль и радость встали рядом,
Встречая первый блеск зари.

Печаль кричала о страданьях,
Врываясь в душу старика,
А радость – светом мирозданья,
Ласкала мир. Была легка

Почти прозрачна даль, по полю
Как по простору волн цветных,
В желанье самой тихой доли
Шла дева юная. Иных

Она дорог не знала в мире,
Любовь вела ее вперёд,
Старик же плакал, нищ и смирен,
Река катила струи вод

За горизонт времен, до моря,
Старик увидел деву ту,
И осознал, что бремя горя,
Лишь время груз, и зацветут

Как встарь поля, и эта радость
Прольётся в жизнь, как дождь окрест,
И улыбнулся старец - надо
Любить лишь только. Близок лес

И чащи, полные цветенья,
Как от рожденья – путь людей,
Лежат поля, но только тени,
И в них мелькают, как везде.

Доклад, прочитанный на V Международной научной конференции
«Русский язык в языковом и культурном пространстве Европы и мира: Человек. сознание, коммуникация, интернет»,
проходившей в Варшаве с 9 по 13 мая 2012 года

Творчество Арсения Тарковского — великого поэта ХХ века — глубоко по проблематике, высоко по духу и блистательно по форме. Его поэзия соприродна классике и наделена яркими чертами оригинальности. Соотносимость ее с мировыми традициями дает повод для раздумий над многими категориями культуры.

Для поколений 60-х, 70-х, 80-х гг. Арсений Тарковский был культовой фигурой. Благодаря титаническому переводческому труду, помогавшему читателю знакомиться с поэзией Востока, он стал одним из немногих, кто укрепил и обогатил диалог между культурами.

1

Передо мной старая, пожелтевшая от времени фотография. Девочка лет 5–6 с большими выразительными глазами смотрит на меня не по-детски серьезно. Ее взгляд глубоко пронизывает. Так, что становится не по себе от мысли, что вот она — эта девочка спрашивает меня:

— Сохранила ли ты свою детскую чистоту и открытость, любовь к живому, веру в людей, не разучилась ли ты радоваться жизни так, как делала это я?

Невольно отвожу взгляд. Убираю свою детскую фотографию в старый альбом. Но тут же ко мне подбегает моя дочь:

— Мама, мама, а что это ты убираешь? Покажи! А кто эта девочка? Это ты в детстве? А я на нее похожа? Да, да — похожа! Смотри, у нее мои глаза.

Оля бежит к зеркалу, переводит взгляд от зеркала на фотографию.

— Я очень похожа на тебя в детстве? Правда?

— Да, Оленька, очень похожа.

На глаза набегают слезы. Смахиваю их украдкой.

Снег не тает даже в мае,
Почему – не понимаю!

Покрывает все вокруг
Белоснежный легкий пух:

На полянке он, в саду,
На деревьях и в пруду,

Однажды вечером мы решили поиграть с Олей в «вопросы – ответы». Я играла роль корреспондента газеты, который берет интервью. И вот что из этого вышло:
— Оля, что такое по - твоему сны?
— Сны – это зверь.
— А что такое приюты?
— Дом для бездомных.
— А откуда берутся бездомные?
— У них нет квартиры. У них отобрали квартиру, дом. Их бывает обкрадут. И их в приют берут.
— А кто такие бомжи?
— Это плохие люди.
— Почему же плохие?
— А что ли хорошие?
— Ну ладно, давай дальше. Зачем нужна милиция?
— Чтобы преступников ловить.
— Чем отличается фея от колдуньи?
— Колдунья делает по - плохому. По - хорошему делает добрая волшебница, фея.
— Кто такие Ангелы? Где они живут?
— Ангелы – это Бог.
— Ну, нет. Ангелы – это Ангелы. У тебя есть Ангел - Хранитель? Что он делает?
— Он поет.
— А еще что он умеет делать?
— Умеет радоваться.
— А еще?
— Спасать. Дает спать...

История, с которой мне хотелось бы начать, произошла не так давно в одном провинциальном городке нашей необъятной страны.

Каждый вечер и каждое утро, в холод и в жару, в дождь и снег бабка Зоя выносила своим питомцам – бездомным кошкам еду. Последние крохи своей нищенской пенсии она отдавала своим любимцам, собиравшихся день за днем во все больших количествах за прокормом. Дома у Зои Николаевны жили пять кошек и два кота и, чудо, они, по какому-то необъяснимому чуду, не давали потомства. Зою Николаевну никто из соседей не любил, потому как мимо ее квартиры нельзя было пройти, не ощутив резкого запаха кошачьего приюта, а уж двор, ее стараниями, совсем превратился в неприглядный вид. И все бы это можно было бы понять и простить, если бы в соседнем доме не жили ее двое внучат, которых дочь Зои растила одна, без мужа. Работая ткачихой на местной фабрике Нина, дочка Зои, не могла своим деткам купить даже той дешевой рыбки, которую ежедневно съедали в огромных количествах Зоины подопечные.

Поселилось в глазах расставанье,
Будь, разлука, женою моей!
Я не верю в слова на прощанье
И не верю я в радужность дней.

Выйду в поле, чтоб неба напиться
И щекой прикоснуться к траве,
Промелькнут надо мною две птицы
И исчезнут, как дым, в синеве.

Поброжу по изрубленной роще,
Расцелую я в губы листву,
Будешь, родина, ты моей тёщей –
В дряхлой хатке с тобой заживу.

Стог соломы мне мягче перины,
Запах сена – милее духов,
Позову на свои именины
Домового и всех пауков.

А потом, с охмелевшей тоскою,
Буду долго искать вдалеке –
Где встречается солнце с рекою
На простецком земном пикнике.
 

2008г.

У каждого человека есть, должен быть, свой уголок пространства, жизни, в котором бы он чувствовал себя в безопасности, защищённым от других. Но как часто мы бестактно пересекаем эти священные границы другого, переезжая их на танке самости. Чтобы понять насколько мы, люди, близки друг другу и насколько далеки друг от друга, достаточно задуматься о границах личного жизненного пространства человека и о том, как часто мы их преступно нарушаем.

* * *

В автобусе давка, люди, пытаясь втиснуться, лезут чуть-ли не на голову друг другу. В таких обстоятельствах человек зажат со всех сторон. Недоволен, конечно, но терпит. Даже если ему наступили нечаянно на ногу — старается терпеть, уворачиваясь, если только он не хам. Жизненное пространство отдельно взятых людей — пассажиров автобуса — сведено к минимуму, и все согласны с этой в общем-то неприятной ситуацией. Почему? Потому что ехать надо всем, и потому, что автобус — не принадлежит никому из пассажиров.

* * *

Другая ситуация. Человек ночью включает на всю громкость радио, предварительно выставив его динамиками в открытое окно, и покидает свой дом. Радио орет на всю улицу несколько дней и ночей подряд, мешая спать жителям близлежащих домов. Здесь уже раздражения больше, чем в автобусе. Ещё бы! Находясь у себя дома люди терпят насилие — переживают грубое вторжение в своё законное жизненное пространство: в свой дом и свой сон. Чем тоньше внутренняя организация людей, тем они более чувствительны к подобной агрессии, более ранимы.

Открылись шлюзы – вдохновенье
Прорвало дамбу по весне.
Как волн каскад, реки теченье
Приходит рифмою во сне.
Стучит в виски, волнует душу
И влагой рос питает сушу,
И не даёт ни есть, ни спать.
И вьётся змейкой шелковистой,
Ласкает слух молитвой чистой,
Вплетает в сердце благодать.

Я знаю, это Ты, Создатель!
Меня зовёшь для правых дел.
Ты вечных благ, щедрот Податель,
Ты смерти грешных не хотел.
И потому Ты сеешь в землю
Зерно добра. Я Слову внемлю.
И драгоценный Божий дар
Я собираю по крупицам,
Не дам склевать небесным птицам,
Сложу в души моей амбар.

Такие редкие мгновенья,
Когда душа парит во сне
Жар-птицей в ярком оперенье,
Среди небес в голубизне,
Когда небесный свет вбирает
В лучах Божественных порхает
Неопалимой купиной,
А после складывает крылья,
И амбры аромат с ванилью
Приносит в грешный мир земной…

05.05.12

Мне нравится рано вставать,
Где-то в пять…
Выуживать рай в тишине,
Натощак.

Не хочется думать о том,
Что потом…
Зелёные листья во сне –
Добрый знак.

Стихи – это выдох и вдох –
Это Бог
И я своего в них давно
Не ищу…

Быть может осталось: всего –
Ничего…
Безгрешную радость в окно
Отпущу…
2012