Омилия

Этой весной Анне Андреевне часто не спалось. Могла всю ночь не сомкнуть глаз. Казалось бы, коротая время протяни руку к пульту, что лежит на тумбочке в изголовье, нажми кнопку… Не любила смотреть телевизор ночью, он подчёркивал одиночество. Бывало, включала ночничок и читала (хорошо, глаза пока не подводили), а чаще набрасывала халат и подолгу стояла у окна. Спали соседние дома, редко где горел свет, спали машины, заполнившие двор. Утром одна за другой умчатся по неотложным делам, а пока на приколе. В марте то и дело шёл обильный снег, небеса торопились наверстать упущенное за бесснежную зиму. Машины под белым пухом теряли стильные очертания, превращались в причудливые сугробы.

Однажды Ангел, услышав о том, как тяжело и плохо живут люди, решил поработать на их благо и дать шанс на спасение.Он превратился в бомжа и вышел с протянутой рукой на одну из станций города.
Бомж есть бомж и вид у него должен быть соответствующий: плохо и грязно одетый, неприятно пахнущий и замурзанный.В руках бумажный стаканчик из под кофе, а на губах робкая улыбка.
Он видел людей насквозь и понимал к кому надо бежать, к кому подойти неспешно, а к кому подходить вредно и даже опасно для самого человека так, как тот не только не поможет, а ещё больше нагрешит обругав или ударив.
Первый прохожий.Бомж робко протянул стаканчик.

Какая-то неведомая сила,

Притягивает к звёздам долгий взгляд.

Мне кажется, что ночь заговорила,

Как никогда нигде не говорят.

И спорить с нею – просто бесполезно:

Вся жизнь, как луч, как миг перед тобой.

Но разделилась надвое та бездна

И стала чёрно-белой полосой.

Как вы думаете, кто это написал: «Я поняла, что жизнь проходит быстро, поняла, что ты можешь сделать сегодня, не откладывай это на завтра»?

Или вот это: «Я почувствовал, будто что-то пустое стало заполненным внутри меня…»

Я привела строчки из сочинений шестиклассников, которые приходили на экскурсию в наш храм и общались с настоятелем – отцом Валерианом (Кречетовым). После экскурсии ребят попросили написать небольшие отзывы о своих впечатлениях. И дали им на это всего 15 минут. Прочитав эти отзывы, батюшка был потрясен, насколько же тонко детские души чувствуют благодать Божию.

К 100-ЛЕТИЮ МУЧЕНИЧЕСКОЙ КОНЧИНЫ ЦАРЯ НИКОЛАЯ ВТОРОГО И ЕГО АВГУСТЕЙШЕЙ СЕМЬ

 ЦАРСКАЯ СЕМЬЯ: ВМЕСТЕ НА ЗЕМЛЕ, ВМЕСТЕ И НА НЕБЕ

В единстве небо и земля достойно воспевают

Честнейшую и Славнейшую Серафим,

И на горе Афонской в келье сердцем тают

По плоти ангел и бесплотный побратим.

И слов небесной песни, словно нитью сшитых,

На каменной доске, как в воск, начертан след,

И как бы ни были все наши дни изжиты

С Владычицей другого выбора нам нет:

Совлечь грехов узду, стяжать честной венец,

Полезным быть земли и неба стать достойным,

Слезой омыть жестокость каменных сердец,

Умом расти, а зла не знать, как мал юнец,

Крестом смирить себя и победить все войны,

Когда в урочный час нас призовет Творец.

Объедки после льва доев,
Шакал решил: «Я тоже лев!»

Девиз всех в мире биссектрис:
«За равенство углов борись!»

Зебра в тигрице признала родню
И оказалась у тигров в меню.

Острослов за меткость фраз
Был побит не в бровь, а в глаз!

Матерился я, что ни в какие ворота. Стоило попасть в мужскую компанию – через два слова на третье. Особенно после армии распустил язык. И раньше, конечно, не из наивных. Смешно сказать, первое собственноручно написанное слово к печати не годилось. Тогда, во всяком случае, подобные в книгах, газетах не проскальзывали. До школы ещё обогатил словарный запас. Ни одной буквы не знал, старшие ребята сразу трём научили и слову из них. Берёзовая палка вместо ручки, взамен тетрадки поле снега за огородами. Полуметровыми буквами вывел, нисколько ни смутившись.

Дальше – больше. В армии, что солдаты, что офицеры без матерных слов, как без штанов. У старшего прапорщика Антонюка вообще процентов на девяносто непечатная речь, что-то для связки добавлял и всё.

Лет двадцать не знал я, что такое митинги и демонстрации. В советское время в последний раз отправился на первомайскую демонстрацию ради сыновей, им было тогда лет по восемь-десять: «Папа, давай сходим!». В квази демократические времена, в конце девяностых, доводилось участвовать в массовых шествиях протеста. Сейчас не верится, что такое было возможно – со всех оборонных (и не только) предприятий стекались колонны к центру города. Госзаказов не было, зарплату не платили по полгода, а то и году, заводы, брошенные на произвол судьбы, выживали, как могли. Трудовой народ ещё надеялся, государство в один прекрасный момент одумается, как это жить без своих авиационных двигателей, не выпускать самолёты, ракеты, спутники, стиральные машины, холодильники, трактора и комбайны.

Входите тесными вратами, потому что широки

врата и пространен путь, ведущие в погибель, и многие идут ими.

Евангелие от Матфея (7:13)

Глава первая

Встреча на православной ярмарке

В нашей кипучей жизни православная ярмарка явление, которое не могу назвать ординарным. Есть митрополиты, наложившие запрет на проведение подобных мероприятий в границах своих митрополий. Дескать, вера и торговля несовместимые понятия, Господь Иисус Христос изгнал торговцев из храма, а мы пытаемся запрячь в одну телегу коня и трепетную лань, духовность и товарно-денежные отношения. Вступать в горячий спор по данной теме не имеет смысла, безусловно, торговля есть торговля, она живёт по закону выгоды, и ничего тут не попишешь. Где деньги, там имеет место быть неприкрытая корысть, да и мошенничество, которого не удалось избежать православным ярмаркам, вплоть до пребывания на них псевдомонашествующих.

Коробочка, солдатик, автоматик,
Каких-то жёлтых пуговиц река.
Остатки этой детской благодати
Доносятся, порой, издалека.

Смешное детство, милое, большое,
Поёт, кружит, летит, зовёт во сне,
Как  доброе чудовище цветное,
Которое всё знает обо мне;

Несётся мимо снежных дней рождений,
Нешуточных и вновь забытых клятв,
Случайных (или нет?) прикосновений,
Когда к тебе ещё благоволят.

Мне хорошо до слёз, и, слава богу!
Опять весна. Опять, опять, опять…
И этой безмятежности так много,
Что ничего не хочется менять.

И я живой, живой. Не именитый.
Не утонувший в розовой мечте,
Проснувшийся. Мои глаза открыты
Во всей своей весенней полноте.
2018

Рассказ брата во Христе Анатолия

Случай этот имел место давным-давно. Для кого-то – неправдоподобно давно. Сужу по себе, для меня, родившемуся в шестидесятые годы ХХ века, Первая мировая война настолько отдалённое историческое событие, что дух захватывает. Где царь? Где дворянство, духовное сословие, крестьянство, высокоинтеллектуальная интеллигенция? Где казачество, сочетающее в себе крестьянство и воинство, которое от востока до запада, от восхода солнца до заката скрепляло огромную страну станицами и войсками. Где всё это? Куда исчезло после революции 1917 года.

В монастырь Виктория отправилась без Петра. Сказала, надо побыть одной. Купила билет в паломническую поездку. В основном ехали женщины. Почти все готовились к причастию. Исповедовал старец-монах, отец Никодим. Невысокий, борода седая до последнего волоса. Виктория с дрожью в голосе поведала о связи с женатым мужчиной.

«Вы должны решить для себя, – жёстко сказал монах, – что вам, в конце концов, дороже – спасение души или грех?»

И наложил епитимью: не только не допустил к причастию в этот день, но и запретил причащаться до Успения Пресвятой Богородицы. Виктория убито отошла от старца, глаза застилали слёзы, встала на колени перед иконой Божией Матери «Умиление». Просила помощи, поддержки.

Рыжий венчик зари предваряет восход.
Я стою у окна, побеждённый бессонницей.
Ветерок – то раздвинет листву, по поникшие ветки наверх подогнёт,
Словно ищет плоды на смоковнице.

Подожди ещё мало, и дня первоцвет
Оживит эту зелень бесплодную.
Купину не оставит навеки во тьме:
В блеске звёзд только мёртвость холодная.

2018

Ангел и бес сидели на крыше пятиэтажного дома, о чем-то оживлённо спорили и весело болтали ногами.Бес был зрелым и опытным, а ангел новичком. Предметом их оживленной беседы и пристального внимания была яма, красовавшаяся в асфальте, прямо посередине дороги, соединяющий жилые дома и выезд в город. Как раз на пике их оживленного спора машина, принадлежащая коммунальной службе, принялась латать и ровнять пресловутую яму.Через час от ямы осталось только темное пятно, отличавшее новый асфальт от старого. Подождав, пока машина уедет, бес слетел с крыши и со всей силы начал долбить место, где была яма, железным ржавым ломом, найденным в гаражах.

Ивану Евсеевичу Наболдашникову стукнуло 69 лет. После праздничной бутылки, он сидел один на один с пустым стаканом в тесной комнатке общежития и мечтательно оглядывал настенные портреты матери и отца. Из углов тянуло отсыревшей штукатуркой, с туалета смердило канализацией. Наконец - то он решился:

- Женюсь ! Хватит уже ходить в бобылях ! Все, вон, мои кореша имеют детей, внуков, правнуков, а я слоняюсь, как бомж по скамейкам и аллейкам и жду, жду этого счастия, семейного, а его нет и нет...

Сказал и снова замечтался. На глаза попалась серая поварешка, сиротливо висевшая на вбитом в стенку гвоздике. Наболдашников оглядел ее, вздохнул с надеждой и снова заговорил вслух:

- Ты говорила, что звезды это миры, Тэсс? 
- Да. 
- И все такие же, как наш? 
- Не знаю, но думаю, что такие же. Иногда они похожи на яблоки с нашей яблони. Почти все красивые, крепкие, но есть и подгнившие. 
- А мы на каком живем - на красивом или подгнившем? 
- На подгнившем. 
 Томас Гарди "Тэсс из рода д'Эрбервиллей"

«Женщина рожает, так как живёт» - я не помню, где я прочла это высказывание, не знаю, согласна ли я с ним, но я думаю о нём во время родов. Мне тридцать семь и я рожаю в третий раз. Ко мне  подключены разные датчики, и оттого меня мучает чувство несвободы, кажется, я муха, попавшая в скользкие сети. Хочется встать, освободиться от паутины проводов, продышаться.

(Из ранних стихов)

Из-за тебя я в опозданье влип,
Как муха в легковесные тенёта.
Бродил вокзалом, погрустнел, поник,
И всё казалось в жизни мимолётным.

Какой-то бабке милостыню дал
И суету глотал за суетою.
Твой образ у фонтана отыскал,
Пронизанный прозрачною тоскою.

Недавно привокзальная ладонь
Нас ощущала в лёгкости движенья.
- Вот подсознанье, говорил я, тронь!
- Оно осознано для предъявленья!

Вещая сердцем, твёрдо говорил
О том, что будущность не нам туманна.
Холодный дождик робко моросил
На запоздалость нашего романа.

Но ты сегодня так и не пришла,
Нелепо обнажив свои сомненья.
Стучала ночь по рельсам полотна,
Я вёз домой усталое прощенье.

Из пустоты рождаются слова,
Из чистоты - невидимые руки,
В которых уместились города
Неведомой и искренней науки...

Нам не понять уставшего листа,
Опавшего в коричневую глину,
И не спасти распятого Христа
В тщеславии ничем неутолимом...

Не распознать мечты на берегу,
Заросшем страшным и тягучим мохом,
В кладбищенском и прОклятом углу,
Что нас гнетет своим могильным вздохом...

Куда спешишь ты, русская стезя,
Куда нас гонят нанятые ляхи,
И самозванцев гибельная длань
Зачем готовит преданные рати?

Из пустоты рождаются слова,
Из чистоты - невидимые руки,
В которых разместились города
Неведомой и искренней науки...