Воину Христову

Богоматери зов услышав
и оставив своё достояние,
на пронзающий ветер вышел,
чтоб исполнить Её послушание.
Стал всем притчею во языцех,
попираемый и злословимый…
Где брал силы со всеми возиться,
призывая любить свою Родину,
убеждая чтить своих предков,
натыкаясь на омертвелость?
И обман за доверье нередко
Обличал в твоих  чадах незрелость.
Помогая в болезнях телесных,
исцеляя людей как врач,
умолял ты их (бесполезно ль?)
возносить о душе своей плач.
Верю я - ты в обителях вышних,
и хочу, чтоб меня услышал:
Сораспявшийся на Кресте,
Ты родил меня во Христе.

Прямо в дождь, траву и тучи...

Прямо в дождь, траву и тучи
Рыжий конь меня несёт
По-над  временем, над кручей,
Мимо горя и забот…

Пусть клонятся ветром травы,
Обивая блеск дождя,
Еду я не для забавы,
Еду я искать себя…

Мерно, верно конь шагает,
Мой надёжный, мой большой,
Затеряюсь в травном крае,
Чтобы снова стать собой.

О сильных женщинах

В детстве у меня не было рядом отца. Не было примера сильного мужчины. Мужчины, который бы решал, нес ответственность, приносил в дом чувство незыблемости и защиты. Моё детство и юность прошли в мире, где царствовали и царили женщины. Женщины-воспитательницы, нянечки, учителя, педагоги, женщины - логопеды, репетиторы. Мамины подруги, соседки, бабушки. Женщин было очень много, и большинство этих женщин были женщинами самостоятельными, уверенными в себе и ... одинокими. Это были восьмидесятые - девяностые годы, военные потери уже давно восполнились, но мужчин, по крайней мере в моем окружении катастрофически не хватало. Возможно, они были, но где-то на периферии, словно тени или миражи. Женщина же была главным героем в моем тогдашнем понимании. На ней держалось мироздание.

Цыплята. Маленькая рассказка из детства

Тот майский выходной был каким — то особенно холодным. Время от времени начинался дождь, но его сносил пронизывающий ветер, который всё же не мог разогнать тяжёлые неподвижные тучи. Мы с мамой и братом возвращались с прогулки, мечтая о горячем супчике. Мне было лет десять, братишке — лет семь...

И я уже пробежала было крыльцо подъезда, как вдруг, поняв что боковым зрением всё — таки углядела что — то необычное, неожиданно для себя вернулась обратно.

У двери сидел цыплёнок. Он пытался встать на лапки, но, покачнувшись, бессильно опускался на цевки и затягивал плёночкой глазки.

О надежде

Осколок льда живет вот здесь, за воротом.
Часы и дни считая словно сдачу,
Я всматриваюсь в облака над городом,
И тихо плачу, тихо плачу.

Немая дрожь. И не могу утешиться.
И боль мазком в глазах застыла алым.
Бежать, кричать, смеяться, вешаться?
Но разве целое заменишь малым?

Но так о мне сбываются пророчества -
Без лживости и без притворства.
Невыразимость одиночества
Становится вдруг чудотворством.

Я в кулак не сжимаю ладони

Я в кулак не сжимаю ладони,
Не перед кем не стелюсь в поклоне,

Я Бога ищу в облаках,
Но сплю у тебя на руках.

Я от пули погиб на войне,
Но знаю что мир во мне.

Меня невозможно убить,
Но легко предать и забыть.

Днем или, может, порою полночной

Днем или, может, порою полночной                
Сердце поймет, что болит к непогоде,
Что разыграется ветер восточный –
Ветер Господень.

Ветер придет из далекой пустыни
И занесет родники и колодцы,
Горькие речи и храмы гордыни.
Кто же спасется?

Кто же, привязанный к родине милой,
К жизни своих гаражей и домишек,
Выкрикнув, выдохнув «Боже! Помилуй!»,
Будет услышан?

Страницы