Омилия

Мне тебя не хватает, шепну я, уткнувшись в плечо.
Общий быт, суетятся в дому вездесущие дети
Днем и вечером рядом, в ночи и в холодном рассвете,
Но мне тебя не хватает, мне мало, мне надо еще.

Не делить и заполнить стихами пустую тетрадь,
Осознать в себе это горенье души роковое,
Так в единую плоть неизбежно срастаются двое,
Чтоб потом от минутной разлуки вдвоем умирать.

Кто хоть раз голодал, тот и крошки хранит со стола
Сердце словно податливый воск-оплавляется, тает.
Я тебя так ждала, что однажды сгорела дотла,
Ты так много даешь мне, но как мне тебя не хватает.

Мне нравится рано вставать,
Где-то в пять.
Выуживать рай в тишине,
Натощак.

Не хочется думать о том,
Что потом.
Зелёные листья во сне —
Добрый знак.

Быть может осталось: всего —
Ничего,
И луч, как сигнальная нить
У крыльца.

Всюду оживление,
Ручейки звенят,
Лучики весенние
Всех согреть хотят.

Птицы возвращаются,
Гнёзда вьют в лесу.
Вылез, озирается,
Из норы барсук.

А в берлоге мишкиной
Сверху потекло,
Намочил штанишки он,
Вот не повезло!

Свечи огарок прекрасен тем,
что горел.
Свечи огарок светил как мог,
даже грел.
Он был свечою, искрил мечтою,
был прям и смел.
Свечи огарок — любви подарок —
увы, истлел.

Пришёл к Сократу в гости брат — сосед,
Спешил поведать, как их друг «судачил»,
Сократ не вспыхнул яростью в ответ,
А улыбнувшись, брата озадачил —

На стол, три сита молча, положил.
Сосед с сарказмом — «А причём здесь сито?»
— «ТЫ в сито ПРАВДЫ все слова сложи
Просей их, как муку, и будем квиты.

Ночи скупы на ласки,
Страсти обнажены.
Женщины строят глазки,
В городе дух весны.

Воздух — само блаженство.
В нём за версту несёт
Эдаким джентельменством.
В общем, не жизнь, а мёд!

Словно с ума сошёл ты,
Запахом опьянён.
Роз захотелось жёлтых,
Сорта «Постиллион».

Этот разговор будет посвящен произведениям детективного жанра. Точнее, так называемым «христианским детективам» и «православным детективам». Как известно, детектив — это произведение о том, как некий человек (не обязательно профессиональный сыщик) расследует некое преступление. И, пожалуй, самыми известными детективами являются повести и рассказы А. Конан Дойля про Шерлока Холмса и доктора Уотсона. Хотя та же Англия дала миру не менее известных мастеров оного жанра в лице Гилберта Честертона, Дороти Сэйерс, Агаты Кристи, Салли Райт. И как раз эта страна считается родиной так называемого «христианского детектива», а его основоположником — Г. К. Честертон, автор серии рассказов о католическом сельском священнике отце Брауне. Разумеется, это, так сказать, детектив-любитель. Хотя в рассказах Г. Честертона образ отца Брауна несет иную, более важную смысловую нагрузку, суть которой сам автор объясняет так: «в мире есть один старинный бунтарь и демагог, который врывается в самые рафинированные салоны с ужасной вестью о том, что все люди братья. Везде, где этот уравнитель проносится на своем бледном коне, дело отца Брауна — следовать за ним».

УТРО КРАСИТ НЕЖНЫМ

Не осталось современников, кто мог запросто заглянуть в прошлое и воскресить в памяти картины времен Первой мировой войны... Закончило земной путь поколение моих бабушек и дедушек, пережившее смутные годы смутной революции, Гражданской войны. Воспринимаешь неким чудом, если повезёт встретиться с собеседником, который видит ясным внутренним взором тридцатые годы двадцатого века. Ты тянешься туда воображением, пытаешься представить яростное, переломное, противоречивое время, да разве воображение заменит воспоминания очевидца...

И снова небо сыплет манну —
ложится снег на грудь земли,
и кажется, что слишком рано
подходим мы к концу пути
Поста Великого. И вскоре
мы в церковь вербу понесём
и Бога встретим, и проводим
Его на Крест, и вновь распнём…
И снова будем ждать прощенья
и светлой радости Христа,
и верить, чуя Воскресенье,
что смерть — бессильна, жизнь ж — проста:
растает снег, цвет пустит ветка,
древо подарит первый плод,
настанет Пасха, в сердце где-то
душа растает, оживёт…

Однажды у старика пропала породистая лошадь, и стали люди говорить:

— Как это плохо!

— Не судите, — отвечал старик. — Я не знаю, хорошо это или плохо, то, что лошадь пропала. Я знаю только тот факт, что лошадь исчезла.

Люди возмущались и говорили:

— Совсем старик из ума выжил.

«Своей добротой, своей лаской и приветливостью, своим милосердием вы можете и должны светить в этом мире. Всякий и малый свет угоден Богу».
Архиепископ Лука (Войно-Яснецкий)

Мзия разгребала свою почту и вдруг среди разного спама наткнулась на нечто новенькое.

Письмо было от какого-то Сергея из Москвы. Начиналось оно немного необычно:

«Мир Вам и Грузии! Я хочу вам помочь! Могу выслать вам бесплатно духовную литературу в большом количестве. Знаю, что в Тбилиси ее мало и она дорогая».

Надвинулись последние дожди,
И, кажется, что нет от них защиты.
Хоть волком вой, хоть песню заводи —
Все окна в доме наглухо закрыты.

Вычерпываю приступы тоски.
Моя душа — как лужи на дороге,
Где небо, разделившись на куски,
Упало всем желающим под ноги…

Капризный март меняет цвет и ли́ца:
Сегодня снегом землю одарив,
Всё белизною вмиг заполонив,
В чистейшем образе зима искрится;

А завтра выдохом тепла согреет,
Бурлящими ручьями метит склон,
И всю округу в чёрно-серый тон
Заплатанных обносочков оденет.

Старательно трапезничает солнце,
Слизав мороженый пломбир с гряды,
А ветер сушит тропки от воды,
И моют к Пасхе мутные оконца.