Омилия

(новый перевод на болгарский — Величка Петрова)

Маме

Боль берёзе не унять –
Пригорюнилась опять.
Не сдержать берёзе слезы.
Никому и невдомёк,
Как он горек,
Как он горек,
Как он горек, сладкий сок.
Боль берёзы не понять,
Если сердцем не принять.
Подойди и ствол погладь,
На пригорке рядом сядь.
Белоствольная берёза,
Как седая наша мать.
Поддувает ветер в спину,
Шаль поправила опять.
Много-много хочет сыну
Рассказать при встрече мать.
Только вновь явились слёзы.
Как ждала тебя она!
Плачет старая берёза.
А вокруг нас – тишина.

 Горит над миром звезд пространство,
Но мне иная даль родней -
Молитвы тихой постоянство
И красота родных полей.

И храм Покровский над рекою,
Где высь на золоте Креста
Омоет сердце – не тоскою,
Но тихой радостью. Устав

Я помолюсь Пречистой Деве,
Прохлада храма так легка,
И благодатны те посевы,
Что сеет Господа рука.

Молоком туман разливается –
Словно в Питере белые ночи.
И росой трава увлажняется,
И слезами печальные очи…

Каждый миг земной и мгновение
Нас Господь красотой удивляет.
Всё, что есть вокруг – всё знамение,
Всё любовь в злых сердцах пробуждает.

Ночь туманная веет холодом,
Но звенят капли влаги призывно.
Бьют в таинственный сердца колокол,
Звон души извлекают надрывный.

Огоньком в ночи свечка теплится –
В свете тусклом рождаются мысли.
За окном туман низко стелется,
В невесомости капли повисли.

И в мерцанье том свечки тающей,
Подперев подбородок руками,
Смотрит женщина вопрошающе,
Мглу тумана пронзая глазами.

Всё сокрыл туман, стёр пейзаж ночной,
Пеленой заслонил белоснежной.
Что он спрятал там, за завесой той,
Лапой мокрой своею и нежной?

Если вдруг в глазах пелена и мгла –
Открывает душа свои очи.
И не даст пропасть в море бед и зла,
Освещая туманные ночи.

В королевстве Музыкальных Инструментов сегодня был особенный день — все ожидали приезда Королевы — Первой Скрипки. Несмотря на моросящий летний дождик, всё вокруг так и сияло радостным предчувствием главного торжества — подданные, собравшись в один большой оркестр, исполнят самую главную Симфонию Лазурного Неба. О, как восхитительно были украшены башенки главного замка Первой Скрипки; яркие шары, разноцветная мишура, лазурные флажки, резные фонарики, обвитые великолепными розовыми лилиями. Наконец, выглянуло солнце, лёгкий ветерок развеял последние тучки над замком и радостные подданные выбежали на площадку у парадного подъезда, которая служила так же сценой.

Жизнь матери — бурлящая река
В весеннем половодье разливаясь,
Своей любовью трепетно касалась
Ребёнка — маленького ручейка.

Чем больше ручейков тем жизнь полнее —
Несёт поток и радости и боль,
Вбирают воды сладость, горечь, соль,
То светом наполняясь, то темнея.

Вперёд спешит течение реки,
Все силы ручейкам передавая,
Терпением и счастьем наполняя,
Бежит река преградам вопреки!

(новый перевод на болгарский язык - Красимир Тенев)
***
Звучат во мне стихи, не умолкая.
Мне дорог полюбившийся мотив.
Кого-то на земле я продолжаю.
Продолжусь ль я, когда не буду жив?

Мой лучший стих, ты песней лебединой,
Взлетишь ль в прощальный миг под облака?
Но тело и душа пока едины –
Не создана последняя строка.

на украинском

Тихо. Лишень чути тікання годинника. Але ж колись у цій хаті не вщухав гомін. А зараз... У дітей давно своє життя. Так, іноді приїздять, але... вже й самі не молоді. Онуки... Повиростали, розлетілися мов ті пташенята. Бува й телефонують, а коли й у гості приїздять, та ще й на радісь з правнуками.

А там город, а сил... Йой же, йой... Так же хочеться як раніше... І якось встигалось усе, і за худобою, і на городі... Добре, донька інколи бува, та і в неї вже сили та здоров'я геть нема...

Тиша. У руках старенький молитовник. Ні, хіба ж це самотність? З Богом не буваєш на самоті. От лишень до церкви дійти важко, ноги вже ледь ходять...

Покинути все, перебратися до онуків? Та як же ж його покинеш? Домівка рідна. Своїми руками збудована. Усе життя тут прожите. Та й кожен куточок про покійного чоловіка нагадує. Та й як же ж без городу? Без хоча б малого господарства? До міста? Воно б нічого, там онуки... А робити там що? Ні, там без діла загнешся. А тут хоч город... От той город, зароста бур'яном. Не встигаю вже...

Взяв чернила, перья, птицы
Сочинили небылицы,
Дятел все перепечатал,
Можете читать, ребята:

В ГРЕции какой-то ГРЕКа
ГРЕчку сыпал прямо в РЕКу,
И по-ГРЕчески изРЕК:
Ох, ГРЕшу я порчей РЕК!

СЛОН с ДИВизией СЛОНялся
По МальДИВам, уДИВлялся…
Лишь к ДИВану приСЛОНился,
Сразу ДИВным сном забылся.

Не плачь, подруга, о серьге потерянной.
Подарим новых пару мы взамен.
А жизнь - всегда рывками, над размеренным
Неугомонным ветром перемен...

И солцем всходит радость над печалями,
Над чередой находок и потерь,
И пусть сегодня что-то потеряли мы -
Бог нам подарит лучшее, поверь.
26.10.2011

ПОЕЗД

Стучат колеса —
Поезд идет —
там — остановка
здесь — поворот.
В вагоне плацкартном
я не одна,
жизнь словно карта
видна из окна.
И промелькают
быстрые дни:
встречи, надежды —
фары, огни,
станций названья,
букв карусель —
счастье, страданья,
горечь потерь.
В руках моих Книга —
мне б почитать! —
только от вида
глаз не отнять:
за окном — лето,
за окном — снег,
станцию эту
видала иль нет?…
Мелькают,
мелькают,
мелькают года…
Ночь наступает,
«Простите, мадам!» —
проводник входит
меня разбудить:
«Поезд подходит,
вам — выходить!»

СВЕТОФОР

Жизнь — это движение и постоянное перемещение. Разные маршруты — разные трамваи. Правда, с возрастом появляется всё больше трамваев, на которые ты не успеваешь, которые уходят без тебя.

Вот, вроде, знаешь: сейчас два квартала налево, потом прямо — совсем немножко, — и ты достигнешь цели. Надо только вовремя сесть в нужный трамвайчик. Ты спешишь, надеешься, гонишь себя вперёд, задаешь себе задачки, подстёгиваешь себя обещаниями, разными хитростями загоняешь себя в обстоятельства, когда опоздание смерти подобно. И всё только для того, чтобы успеть, смочь, исполнить. И успеваешь! Вот он — трамвайчик, такой нужный и незаменимый. Но водитель трамвая закрывает двери перед самым носом. Хлоп — и ты уже не успел, опоздал. Нужный тебе трамвайчик ушёл без тебя и, возможно, в нём сидит кто-то другой, кто вместо тебя проделает весь маршрут и окажется в нужное время в нужном месте...

Жизнь летит, бежит, несётся — либо с нами на борту либо без нас и мимо нас.

Мы устаем от множества вопросов,
В тумане все метущихся "зачем?".
И окунаясь в призрачные росы,
Все продолжаем рифмовать, меж тем.

Стараясь дать таланту направленье
И, не лукавя, с музою играть,
Боимся мы ошибочных стремлений,
Боимся зря бумагу мы марать.

Вольные просторы,
Хлебные поля,
Реки и озера –
Русская земля.

Снег, метель, морозы,
Горы до небес,
Белые березы,
Да дремучий лес.

Все – Россия, милая
Родина моя,
Нет страны красивее –
Точно знаю я!
 

Н.Б. Смирновой — писателю и человеку.

На дворе был уже поздний вечер, куда позже, чем то время с девяти до десяти, когда детям спать пора идти, однако Косте не спалось. Еще бы! Ведь сейчас на кухне его мама и папа держали семейный совет. Причем разговаривали достаточно громко, так что до Кости доносилось каждое слово. Вдобавок, речь шла о нем. Судите сами, мог ли Костя после этого заснуть!

— И что ты предлагаешь? — риторически вопрошал папа. — Отправить ребенка к твоей старухе?

— А что нам еще остается? — в тон ему ответствовала мама. — В кои еще веки такая дешевая путевка на Кипр подвернется…можно сказать, даром. И что, нам из-за него теперь не ехать? Ничего, поживет у бабки недельку-другую. Жил же он у нее в прошлом году, и в позапрошлом тоже… Она только рада будет, что мы ей внука привезли. А мы с тобой тем временем на Кипр махнем. Ну, что, разве я не права?

— Права. — согласился папа. — Только смотри: что-то твоя мать в последние годы сдавать стала. Справится ли она с мальчишкой?

Взгляд мягкий, светлый и глубокий,
Изящный строгий силуэт.
Сквозь скорби дым и тень тревоги
Ты крест несла. Струился свет
Любви Христовой. В царском доме
Твоей заботливой рукой
Всё созидалось. В каждом слове
Царил порядок и покой.
Но торжество любви отвергли
Рабы утробы. В час лихой
Царя изгнали, царство свергли,
Тебя облили клеветой.
Несла безропотно угрозы
И унижения и брань.
Души серебряные слёзы
Рекой излились в Божью длань.
И, в миг последний, умирая,
Не видя глаз своих убийц,
Детей в час смерти утешая,
Хранила честь, не пала ниц.
Венец терновый принимая,
С мольбой растерзанная мать,
Любви нетленность прославляет
И ныне царственная стать!