В сторонке от поселка дачного
живет старуха вместе с кошкой.
И десять тысяч одуванчиков
молчат у низкого окошка.
Стоит изба над самым озером,
На днях ее снесут бульдозером.
Но знают птицы и зверье,
Что есть защита у нее.
За дом, за кошку на диванчике,
за бабку, что устала жить,
все десять тысяч одуванчиков
готовы головы сложить.
Я не боюсь морщинок сеть,
узор бывает их приятен.
Не страшно, что тускнеет медь
и серебро уж видно в прядях
моих волос... Я не тужу,
что стан мой более не гибок,
и старости я не страшусь -
хоть и тяжел мой груз ошибок.
Тревожит лишь меня одно -
что нет былого вдохновения,
и легкости нет, и паренья,
затуплено моё перо,
печать заботы на челе:
мой взгляд стал словно близоруким,
отяжелели мои руки,
не тянет больше их горé,
и та которая летала,
вдруг просто человеком стала...
август 2013
Тишина совершенная,
Тонкая и прозрачная,
Тишина мгновенная,
Призрачная и манящая,
В суете и в смуте,
В пылу и в смятении,
Тишина трезвящая
Ангельского смотрения.
В столпе огненном
Не видимая,
В громе раскатном
Не слышимая,
Тишина невесомая,
Тишина таинственная,
Легким ветром носимая.
В чудесном лесу
Все порядок любили:
И куст, и цветочек
С любовью растили,
А воронов чёрная
Злобная стая
Жила, как разбойники,
Всё разрушая.
Не хочет Лес с этой
Бедою мириться,
Со стаей вороньей
Решает проститься.
«Единственный путь, чтобы что-то сделать для другого, —
является ли он младенцем, взрослым человеком или стариком,
знакомым или незнакомым, — это любовь».
Схиархимандрит Иоаким (Парр)
Меня сегодня попросили говорить на тему молитвы и жизни духовной с акцентом на семейных людей, живущих в миру. В духовной жизни, в основном, нет никакой разницы между теми, кто живет в миру, и теми, кто в монастыре. Духовная жизнь — та же самая, только выражается по-разному.
При попытке обсудить эту тему всегда существует проблема непонимания, когда вы не уверены, что каждый из собеседников понимает, о чем говорит. Поэтому прежде всего я бы хотел дать несколько определений.
Всё ближе, ближе дольний свет,
Когда у самого обрыва
Ни помощи, ни взора нет -
Один стоишь под гнётом мира.
Стоишь, как вкопанный в золу,
В свои заброшенные дебри,
Ты словно призрак на пиру -
Там жертв терзают злые вепри.
Христос всё медлит, словно спит,*
И будто всё перемешалось:
безумство сильных - боль и стыд,
И лишь терпение осталось.
В последней капле роковой
Весь ужас мiра отразится.
Всё ближе час, когда с тобой
Враг человечества сразится.
_____________________
* (Лк 8:22-25)
Удивительно, насколько наша жизнь состоит из парадоксов. Человек может внешне выглядеть абсолютно здоровым — и быть при этом смертельно больным. Внешне может казаться благополучной жизнь еще одного человека, но внутри она может быть исполнена нравственной гнили и разложения. Еще иной может блистательно шествовать и совершать подвиги, но суд его может ждать нелицеприятный. В то же время нищий на церковной паперти может быть величайшим святым, — и нести это сокровище в лохмотьях и поруганиях. Воистину, ин суд Божий, ин человеческий. И Христос Спаситель научает нас этой премудрости в притче о багаче и Лазаре.
Я смотрю на веселящуюся «во вся дни светло» жизнь вокруг меня и думаю о судах Божиих. И почему-то размышление сегодня меня относит в Римскую империю. Империя первых веков — тоже страна контрастов и парадоксов. Величайшее государство того времени порой может быть беспомощным как котенок. Правовые отношения могут стать родителем бесправия. Пировать можно и во время чумы.
Всё так всерьёз,
что не могу поверить.
Наивно думать,
что могу я быть
сама
собой
всерьёз.
Я — только сон
воображения,
и
всё же
я — есть.
О Боже!
Страшно как!
Я есть —
всерьёз,
я есть —
как Ты?
Не верю,
но хочу.
Хочу
и верю.
Господи,
как страшно!
В туманном сне печальной осени,
Прозрачен воздух, ярок солнца луч,
А на ветвях поникших с проседью,
В наивной детскости играют птицы,
Встречают запоздалую весну.
Нет, осень, погоди!
Не заливай слезами
Опавшую, холодную листву!
Раскрой свои объятия, природа,
Спаси и сохрани мою Весну!
Печаль стучалась между строк
И в час ночной,
Когда безумный мир умолк,
Он был с тобой.
Небесный ангел укрывал
Тебя крылом
И тихо песню напевал...
Своим теплом
Хранил от лютых холодов,
Вражды и зла.
Незримый ангельский покров
Любовь несла.
А по утру развеял свет
Ночную мглу.
Поверь, печали больше нет,
Забудь тоску...
Сердечный плач услышит Бог.
И каждый раз
Хранитель Ангел от невзгод
Спасает нас.
Творчество Фёдора Михайловича Достоевского (1821—1881) — одно из вершинных достижений русской классической литературы, обладающей наиболее мощным созидательно-воспитательным потенциалом, благодатным для духовно-нравственного формирования личности и развития общества.
Созданный писателем художественный мир справедливо уподобляют космосу. Творческое наследие Достоевского столь грандиозно по глубине духовных проникновений, масштабам мысли и чувства, что представляет собой своего рода вселенную. В орбиту внимания писателя включаются вопросы религии, философии, антропологии, социологии, юриспруденции, педагогики, психологии, этики, эстетики и многие другие — в их переплетении и взаимодействии. В центре этой «вселенной» — идеальный образ Христа: «Христос был вековечный, от века идеал, к которому стремится и по закону природы должен стремиться человек». Идейно-художественная система Достоевского в целом вырабатывалась на почве его глубоко религиозного мировоззрения. Христианская духовность — доминанта сферы тем и идей русского писателя-классика.
Смотрю на Лик я Твой, о Боже! Склоняю голову, молю услышать Душу. Она тоже горит и шепчет: «Я люблю!»
Люблю все то, чем одарил Ты землю, всех существующих на ней. Иного счастья не приемлю, мне дорог круг таких друзей. В нем пребывают: закат вечерний, и летний дождик на заре, биенье сердца, жест дочерний, — все то, что реет в вышине. Друзьями стали Свет и Солнце, Луна — подруга в Небесах, и в Мироздании оконце Добра на вечных полюсах.
Оно не перевесило в боренье со злом и тьмой, царящими везде,и лишь огня Души горенье откроет Истину в тебе.
Словам даю небесную Свободу! Их Смысл не растекается в познанье: он ищет нишу той Любви, где лишь в загадках Мирозданья хранятся верные пути.
В нынешний юбилейный и памятный год Ивана Сергеевича Тургенева (1818—1883) на ум приходят неюбилейные размышления. Наш великий соотечественник, благодаря которому Россия прославилась доброй славой во всём цивилизованном мире, сейчас мало кому помнится на его родине. Знаменательные юбилейные события, связанные с именем писателя, не пробиваются на широкий общественный простор сквозь заточение кафедральных междусобойчиков, кулуарных музейных посиделок да запылённых библиотечных выставок.
Создаётся впечатление, что, кроме редких заорганизованных «мероприятий», Тургенев и его творчество — по отзыву другого классика, «начало любви и света, в каждой строке бьющее живым ключом», — никому на его родине не нужны, не интересны. Где уж тут выбрать время для гармоничной прозы, после прочтения которой «легко дышится, легко верится, тепло чувствуется», «ощущаешь явственно, как нравственный уровень в тебе поднимается, что мысленно благословляешь и любишь автора», — иные заботы одолели: всё жёстче сжимаются тиски «торговой кабалы», засасывает в смрадное болото «тина мелочей», заплывает телом душа.
10 сентября 2014 г., стало известно, что Дамаск согласен сдать химоружие под международный контроль. Об этом заявил министр иностранных дел Сирии Валид Муаллем на встрече с председателем Госдумы Сергеем Нарышкиным в Москве. Он подчеркнул, что это было сделано, чтобы «выбить почву из-под ног американской агрессии».
Непонятно, правда, остановит ли это американцев.
На фоне растущей напряженности вокруг Сирии отошла на второй план дата, с которой и начался нынешний большой передел мира — террористический удар по США 11 сентября 2001 года.
Купаясь в таинстве стихий,
Сражаясь с трепетностью мысли,
Она несла себя в стихи,
Чтоб душу нежностью возвысить.
Звучала песней в тишине,
Сердец обугленных касаясь
Мечтой волшебной, как во сне,
Прочь изгоняя злость и зависть.
Живою каплею любви
Душ исцеляя огрубелость…
Чудесных строк её ловил
Красу поблёкший мир… несмело…
В нынешнем году мы отмечаем юбилейные и памятные даты двух великих русских классиков: 195 лет со дня рождения и 130 лет со дня смерти Ивана Сергеевича Тургенева (1818—1883); 210 лет со дня рождения и 140 лет со дня смерти Фёдора Ивановича Тютчева (1803—1873). Два знаменитых имени в звёздной плеяде имён русской словесности прославили наше Отечество доброй славой во всём образованном мире.
Осенний лист мне в душу летит,
Падает вопреки моей воле,
Так связана с вянущей нежностью жизнь,
Так хрупко души моей поле.
В жемчужных росинках поверхность листа,
В прожилках играет свет,
Осенний лист мне в душу летит,
И верится, что не зря!
Белой птицей улетает
Сон в окно -
За туманами растает
Затемно.
Бусы красные посеял
Ветер в снег.
В одиночество поверил
Человек.
Здесь повсюду опустевшая
Земля.
От печали потемневшая
Заря.
Солнце мёртвых выжигает
След:
В сердце сломленном
Надежды нет...
(1-я сказка)
На дубе в лесу
Вороны живут,
В уютном гнезде
Воронята растут.
В вороньей семье
Ворон – папа – глава,
У мамы-вороны
Умна голова…
Вороны, представьте,
Все белыми были,
Не каркали вовсе, -
Они говорили.
Я вижу
жизнь,
но не имею слов
сказать о ней.
Молчать
иль говорить?
Мне жизнь поёт
в ответ.
И я пою,
хоть голос мой —
не тот.
Я слышу жизнь.
В присутствии её
живу и смею
болтать:
она не запрещает.
Она слова даёт,
но их ли слышу я?
Живу
её словами.
Значит,
слышу...
