Омилия

Вы так красивы и светлы.
И взгляд Ваш грустный так прекрасен.
День, воскресая из золы,
Вновь от улыбки Вашей ясен.

Вообще-то собственниками кота становятся реальные кошковладельцы, хозяева игрушек, может быть - обладатели полюбившейся картинки или книжной истории… У Тёмы всё не как у людей. Отчаянный озорник (впрочем, безобидный), он плохо слушает книжки и не очень любит петь. Но вот разучиваем песенку, в которой в последнем куплете строчка (единственная – песенка про весну!) «У кота под лесенкой загорится свет…» – Неожиданно следует вопрос: «А у кота под лесенкой – это чего?» Я рассказываю, что там, под лестницей, маленькая комнатка с дверью и окошечком. Стоит кроватка, стол, два стульчика… - И телевизор! – неожиданно вмешивается в судьбу кота Тёма. – Да, телевизор есть, а еще буфетик.. – Чашки там, тарелки у него?.. – полуутвердительно -полувопросительно продолжает Тёма.

Не считайте меня хорошей,
Не считайте меня плохой.
Каждый будет однажды спрошен,
Как прошел он свой путь земной.

И раскроются Книги судеб,
И узнаем мы на Суде
Все, что было, что есть, что будет,
И за что нам гореть в огне:

Я вздрогнул – молча птица пролетела,

Задев за ветку мимо шедшего дождя.

И вот, достигнув до небесного предела,

Летит и дальше, тихо уходя.

Есть люди, как лейблы, и люди, как птицы:
мне с первыми грустно, в них не приютиться;
другие — мне в радость, другие — мне вровень,
мы с ними ровесники крон всех и кровель,
мы с ними кудесники неба и лета,
хранители вечнозелёных секретов.

* * *
Если свеча не растает во тьме,
кто увидит огненный свет?
Если зерно не уснет в земле,
откуда возьмется хлеб?
В спелые колосья входит огненный свет.
Тот, что питает ангелов и людей.
Но лишь людей – через хлеб.

Перешагнуть -
барьер, рубеж, границу,
найти свой дом,
как Божью рукавицу,
найти свой сад,
цветущий на морозе.

И рай средь ада,
как стихи -
пусть в прозе.

Не пелось, не любилось, не жилось мне,
Как, впрочем, всем заложникам квартир
В сезон дождей. Но после –
Абрикосней,
Оранжевей высвечивался мир.

И я себя выгуливал вдогонку
Безудержному чувству полноты.
Я радовался дереву, котёнку,
С ума сходил от этой простоты.

Шум души меня оглушил.

И просила душа тишины.

И услышало сердце тогда

Молчаливое слово Христа.

Рыбка

Рыбка плавает, смотри,
И пускает пузыри.
Нет милей улыбки,
Чем у нашей рыбки.

Черепашки

Нарядились черепашки
В разноцветные рубашки.
Крабы с завистью глядят:
– Вот бы нам такой наряд!

Просто так мы себя не спасем.

Значит, будем работать по силе,

Крест, который по жизни несем,

Станет позже в ногах на могиле.

Годовалая Люша стоит у зеркала. Она нашла бабушкины бусы и пытается их нацепить на голову. Когда это у неё получается, она поворачивается ко мне.

- Люшка! Какая же красивая! - восхищаюсь я. Но ей нужно больше восхищения, и она тянет меня за руку к Димке.

- Димочка, смотри, правда мы красивые?

Сынок, не поднимая глаз от игрушек, бубнит:

- Красивые-красивые. Очень красивые. - он уже научился у папы, что ответить все-таки нужно, даже на бесполезные женские вопросы. Особенно на них.

На память много ли возьму?
Иль всё оставить:
мол, исковерканный стишок
годами править —
бессмысленно.
Спина, плечо, чужой затылок
и голос брошенный вперёд,
как звон бутылок
разбитых вдребезги —
звенит в висках заботой.
Спешат мгновения за мной,
как на охоту.

10.03.2017

koppel.pro

Вновь щекочут нервы по весне
Лепестки забывшихся мелодий.
И в почти небесной тишине
Переполнит радость и уходит…

Будто надоевший режиссёр,
Начинает ночь очередная
Несентиментальный разговор,
Чувствами, как мячиком, играя.

Охотники-соболятники Нижнепангарского пушно-охотничьего хозяйства между собой называют речку Холодную франшизой. Рассомахин распадок у Падьевого гольца в верховьях реки-Мамы — транзакцией. А скат на стружке по течению Холодной до самого ее впадения в Кичеру кличут в разговорах трансфертой. Череда переименований пошла после того, как из тайги вынесли полуживым на носилках имиджмейкера банковской системы SWIFT, держателя уникального оффшорного кода Мехерсона Якова Лядыча. Прибыл он к соболятникам описывать охотничьи угодья в счёт погашения просроченного кредита, а оно вон как некрасиво получилось.

На душе моей лежит покрывало…

Господи, пожалуйста, сними его

озарением Святого Духа  Твоего.

Наполни ее опустевшую,

оживи ее омертвевшую,

верни ей горение Духа Святого Твоего.

Ведь невечное ничем не увенчано -

в Господе желание мое.

Все обновилось: выпал снег

И грязь земли закрыл,

И в чистоту меня облек

Под шорох белых крыл.

Но не от снега чистота –

Ее мне дал Христос.

Она – от Божьего Креста,

От покаянных слез.

Серый город с оттенками синего.
Мне весна, как спасительный храм.
Я её называю по имени,
Я её узнаю по глазам.

Вновь церковная музыка слышится
Над ленивым ворчанием дня.
Где-то письма подробные пишутся,
Сочиняются не для меня…