Очерки

«Творец и Создатель, Боже! Ниспошли на меня Благодать Духа Своего Святого,
Дабы творил я во Славу Твою и на пользу Отечеству».
Молитва Виктора Герасина

Предновогоднее время. Все в заботах, в спешке. И не дай, Бог, кому оказаться в эти дни в пути. И всё же поехала.
20 декабря 2012 года. В Москву. Обратно — через шесть дней. Понимала, что, чем ближе к празднику, тем сложнее будет попасть на Новый год домой.

Два важных обстоятельства позвали в эту дорогу: юбилей подруги и получение тиража книги «Бессмертник родства Виктора Герасина» в издательстве «Российский писатель».

Так случилось, что тираж удалось получить только за двое суток до отъезда.

На похороны Виктора собралось почти все село. Это и неудивительно, ведь Виктор почти что каждому из пришедших, и даже тем, кто не пришел проводить его в последний земной путь, сделал что-то доброе. Будучи трактористом, Виктор был еще человеком безотказным — ценное сочетание профессии и характера для его односельчан. Много бы всего доброго смог сделать Виктор, но злосчастный рак не дал ему даже доработать до пенсии. И вот вчерашний тракторист, а ныне покойник, лежит в красивом гробу, рядом стоят венки, вокруг дома — толпа односельчан. Жизнь закончилась, пора на кладбище.

Наше путешествие на Адриатическое побережье Черногории было совсем коротким — всего одна неделя. Однако я думаю, что впечатления от этой очень красивой страны останутся на долгое время.

Надо сказать, что нам очень повезло — всё это время мы жили на маленькой вилле, расположенной в исключительно живописном месте — в небольшом посёлке Режевиче. Этот посёлок разбросан по крутым склонам скалистых гор, покрытых лиственным мелколесьем. Дома уступами спускаются к морю и построены, как правило, из местного белого камня — кажется, единственного добываемого в Черногории минерала. С точки зрения жителя равнины строить что-либо на таких крутых местах просто немыслимо, но...строят, причём города и посёлки получаются очень даже красивыми.

Из серии «Слава Богу за все!»

«Ты ввел меня в эту жизнь, как в чарующий рай.  Мы увидели небо, как глубокую синюю чашу, в лазури которой звенят птицы, мы услышали умиротворяющий шум леса и сладкозвучную музыку вод.  Хорошо у Тебя на земле, радостно у Тебя в гостях. Слава Богу за все!» (Из акафиста «Слава Богу за все!»)

Байкал - самое глубокое озеро на Земле. Его максимальная глубина составляет 1642 метра. На Байкале множество островов. Самый крупный, расположенный в средней части озера, вблизи западного побережья - остров Ольхон. Байкал уникален по своим климатическим особенностям. Здесь в год бывает больше ясных дней, чем на берегу Черного моря в районе г. Сочи.  Байкал - одно из древнейших озер мира. Он существует уже около 25 млн. лет и возможно, является зарождающимся океаном. Его берега расходятся друг от друга подобно тому, как расходятся континент.

Вы заметили, что Вас постоянно пытаются убедить в том, что демократия – это публичность греха? Конечно, никто не называет вещи своими именами, в либеральном обществе любят играть смыслами, разбавлять многозначностью реальность происходящего. Так удобнее управлять разумом коллективного бессознательного общественного пространства. Глобальный миф о великой борьбе потомков обезьян за право открыть двери в собственные спальни разворачивается перед глазами зрителей со всем драматизмом, присущим голливудскому блокбастеру.  Некие альтернативные группировки непрерывно заявляют о нарушении мифических свобод, определить которые они могут лишь по глянцевым обложкам желтой прессы.

КАК ОДИН МОЛИТВЕННИК ВЕСЬ ГОРОД ВЫМОЛИЛ

Говорят, случайность – это псевдоним Господа Бога. Вот и я узнала о схимонахе Илии, можно сказать, случайно. Он еще не был тогда канонизирован, но народная молва давно называла его святым. Даже фотографии старца люди помещали дома среди икон. А тут в разговоре с сестрой, жительницей Макеевки, сказала ей о дальнем родственнике, с которым приключилась беда. Посетовала, что и молюсь о нем, и требы заказываю, но ничего не помогает, не вразумляется он. Наверное, слаба моя молитва. «Давай съездим на могилку Илии Макеевского, - предложила сестра. – К нему многие обращаются. Хоть и умер он давно, в 1946 году. Ведь если бы не помогал, давно бы о нем забыли»….

Из серии «Слава Богу за все!»

Господи, Как хорошо гостить у тебя: благоуханный ветер, горы, простертые в небо, вода, как беспредельные зеркала, отражающие золото лучей и легкость облаков. Вся природа таинственно шепчется, вся полна ласки, и птицы и звери носят печать твоей любви. Слава Богу за все! (Из акафиста «Слава Богу за все!»)

Красноярские Столбы — удивительный уголок природы в самом центре Сибири. Место, где вырвавшаяся из недр земли магма застыла каменными изваяниями скал в ожерелье горной тайги.

В далеком 1925 году по просьбам жителей Красноярска, обеспокоенных варварской заготовкой камня и рубкой леса, охотой и лесными палами, в ставшем для них любимым месте отдыха был создан один из старейших в России заповедник «Столбы».
Высота скал (боле 100) здесь достигает 60-90 метров, а возраст горных пород варьируется от кембрия (более 600 млн. лет) до каменноугольного периода. В заповеднике есть и пещеры глубиной до 100 метров.

Жизнь этого человека многим казалась парадоксальной. Это сегодня он канонизированный Церковью святой. А читаешь его житие и с удивлением наталкиваешься на факты непонимания, недоверия к нему со стороны не только посторонних – самых близких, родных по крови, по вере, а позже – даже монастырской братии. Да и с современной точки зрения его поведение может показаться странным.
Ведь чего мы просим у Бога в своих молитвах чаще всего? Если одним словом сказать – благополучия. Себе, близким. Чтобы не болеть, не нищенствовать, не испытывать недостатка в хлебе насущном, чтобы беды стороной обходили. И это, в принципе, нормально. Но только большинство на этом и останавливается.

В международный день птиц, 1 апреля, Сергею Рахманинову исполнилось 140 лет

«Я люблю церковное пение… ведь оно, как и народные песни,
служит первоисточником, от которого пошла вся наша русская музыка».
С. Рахманинов

Худой. Сутулый. Сдержанный. Композитор. Его лицо расцветало, когда на нем появлялась застенчивая, чарующая улыбка. В зрелости ему простили то, что не прощали в молодости. Его гениальности. Великое будущее ему предсказал Чайковский. В судьбе этого человека слились две константы, две трагические величины — он на протяжении жизни терял то, что ему дорого, и, стремясь забыться, отвлечься от этих потерь — много работал. Его энергетика была колоссальной.

Мы никогда не были близкими подругами — в школьные годы встречались периодически в гостях у общей подруги. То есть, знакомы мы уже не один десяток лет, с детства. Периодически сближались — связывали воспоминания, но в целом наши жизни шли параллельно, лишь изредка пересекаясь... Жизнь у Ирины не складывалась, несмотря на то, что она прямо-таки создана для семейного, материнского счастья.

Вначале была вырывавшаяся в небо разноцветная стремительная струя. Потом слышался треск ракет, будто рвался на части плотный картон обступивших небо туч. Небо вдруг вспыхивало изнутри то нежно-розовым, то желто-горячим, то зеленым светом.
Окончился салют, и сразу пошел дождик – густой и мелкий, таинственный в свете фонарей. Вечер был просто пушкинский.

Я шла в гости. Поздравить с Днем Победы двух людей, для которых этот праздник был самым главным после Пасхи праздником в году. В дом, где умели жить светло и мужественно, к двум людям, которые всегда и со всеми были приветливы и радушны. С ними всегда было легко — не той беззаботной, не знающей беды легкостью, а приходящей в их присутствии уверенностью, что любое горе – не окончательно. Что страдание и счастье – вовсе не взаимоисключающие друг друга понятия.

Можно сказать, у меня не было бабушки...

Из Екатерины Лазаревны Кукушкиной, маминой мамы, могла бы выйти прекрасная, заботливая бабушка, но она, мать большой партизанской семьи, погибла. Она была расстреляна немцами вместе со всей семьей, со всеми, кто остался в живых от сожженной партизанской деревни Великая Старина на Березине и кто прятался в лесах. Даже в момент расстрела бабушка прикрывала собою самую младшую Акилинку. Это видели чудом уцелевшие в лесу моя мама и одна из ее сестер. Это случилось в Белоруссии 1 апреля 1944 недалеко от Бобруйска. Мама говорила, уже слышна была канонада и ночью на востоке «солнце не заходило»: так было светло от всполохов близкой линии фронта.

Марья Павловна Полищук. Щедросердечная женщина с умно-хитрой украинской улыбкой. Директриса привела ее к нам в класс, представила как нашу классную руководительницу — и мы беззаветно влюбились в нее...

ОНА НЕ КРИЧАЛА... Более того, она даже никогда не повышала голоса...

Это нас сначала шокировало. Мы подумали, что сейчас, как минимум, рухнут империи! Все распадется! Мир перестанет существовать! Но Марь Пална улыбнулась — и мир остался прежним...

Нет, нет, нет! Не прежним! Какое там! Мир засветился улыбкой! Он перестал быть фанерным! Мир вдруг (мы поняли это своими наивными детскими сердечками) вдруг стал настоящим!!!

Так называется один из рассказов Леонида Андреева. Как-то пролистывая томик писателя, я задержался глазами на этом произведении и невольно стал его перечитывать. Если в двух словах, ангелочек — это восковая игрушка с елки, которую для бедной детворы устраивали преуспевающие Свешниковы. Сашка, герой повествования, эдакая блеклая, но упрямая травинка из подпола, влюбившись в светозарного ангелочка, увидев его на Рождественской елке, буквально выклянчил игрушку у хозяев, стоя на коленях. И трепетно принес домой. Когда ворчливая мать, наконец, угомонилась на своей кровати, отец с сыном подвесили ангелочка за ниточку на заслонку от печки над кроватью, чтобы лучше можно было любоваться им. Весь Рождественский вечер смотрели они на удивительно изящную, тонкую игрушку, чье-то чужое счастье, думая каждый о своем.

Октябрь горит костром в городском парке. Пылает ярко-оранжевыми, красными, желтыми, бордовыми бликами. Обжигает промозглым воздухом. Кружит искрами — листьями. Дует, срывает с деревьев листву ветер. И с каждым днем деревья стоят всё тоньше, всё прозрачнее пока почти уже не растворяются в промозглом осеннем воздухе.

Тучи синие набегут. Повиснут над парком. Вода в пруду сразу потемнеет — из голубой станет изумрудной. И радостно загогочут утки, встречая дождь.

Гогочут утки, ныряют парами под воду, соревнуются, кто дальше проплывет. Бьют крыльями по рябой от измороси зеркальной поверхности, окатывая себя и друг друга брызгами. Играют под дождем.

А на берегу под синим зонтом кто-то остановился и зачарованно смотрит на них.

Седовласый архиепископ неспешно листал календарь, а я, недавно рукоположенный дьякон, стоял перед столом, склонив голову. Решалась моя судьба. Наконец владыка Амвросий определился и сказал мне: на Воздвижение готовься к хиротонии. Приедешь днем 26, послужим чин Воздвижения Креста, переночуешь в епархии. И, благословив, отпустил диакона Андрея на приход.

Приход, на котором служил я, был очень интересным. В будущем — Успенский мужской монастырь, а в те времена — приход с. Кузнецово, был очень необычен. Вокруг известного схимонаха Симона (Ширяева) собралось немало искренне стремящихся ко спасению людей. Некоторые из них, как, например, настоятель схиигумен Викторин (Кривоногов), уйдут вслед за схимонахом Симоном, другие же будут бороться с его тоталитарной сектой.

"Бабаня! Бабаня!" - кричала я у перекошенной деревянной калитки.
Калитка была не заперта, но во двор я зайти не решалась. Знала - во дворе живет старая собака, которая хоть и не кусается, но уж очень лает, когда проснется. А просыпалась она всегда, если кто-то чужой заходил на её территорию.
"Бабаня!" - кричала я, нетерпеливо поглядывая на крыльцо деревенского дома. По двору бегали суетливые куры, а на крыльце сидел кот и лениво смотрел на меня.
"Бабааааня!"
"Иду-иду! - наконец, слышалось с крыльца.

«…Разъезжая по другим странам, ты узнаешь нечто, а путешествуя по родной земле, познаешь себя».
(В.Солоухин «Владимирские просеки»).

В 2007 г. забросила меня жизнь в одно село Запорожской области — думала временно, а оказалось — на несколько лет. И вот, прожив здесь немного, узнаю, что в 30 км. от нашего села есть посёлок Атманай — да, да — тот самый — родина знаменитого путешественника, писателя, художника (а сейчас и священника) — Федора Конюхова. И захотелось мне побывать в этом посёлке. Но «скоро слово сказывается, да не скоро дело делается». Путь хоть и близкий, не чета экспедициям, но и это расстояние я смогла преодолеть только через много месяцев…

И вот — свершилось. Был как раз День Победы 9 мая, буйно цвела сирень, погода весенняя, облачная, накрапывал дождик. Загрузились в машину и поехали.

Федор Боборыкин — человек-легенда, наш земляк, воевода, возглавивший во время смуты кинешемское ополчение и вставший на защиту нашего города. Погиб в неравном бою с отрядом пана Лисовского на подступах к Кинешме 26 мая 1609 года. Имя Федора Боборыкина неразрывно связано с историей не только нашего края, но и всей земли русской. Поэтому повествование о герое мы начнем с рассказа о событиях тех времен.

В начале XVII столетия Россия погрузилась в хаос Смутного времени. Это был серьезный вызов не только государственным структурам, но и всей русской цивилизации. В этот период именно наши предки смогли выбить неприятеля из Москвы и восстановить верховную власть.