Счастье нам здесь не обещано.
Правил священник свой чин,
Плакала русская женщина
На отпеванье мужчин.
Праведно жили мы, лихо ли?
Вечный с Америкой спор...
Времечко, вроде бы тихое,
Только стреляют в упор.
Шины машинные — горами.
Хунта блефует всё злей.
Прежними голодоморами
Пахнут улыбки вождей.
Я — наркоман. Наркотик мой — общенье
(С младенчества посажен на иглу).
Меня не ждет трагедия паденья,
Пока спускаюсь я в сообществ мглу.
Сотрудничать, всегда, любой ценою,
Сколачивать союзы и кружки!..
Без них — что я могу, чего я стою? —
Возможности мои невелики.
Я изучу науки, чтоб общаться,
На кафедру взойду, чтоб говорить.
Дискуссии — вот подлинное счастье,
И многословье — Ариадны нить!
На войне-то чудеса!
Пуля-дура, как оса,
Жалит тело белое —
Прямо в сердце смелое.
В церкви тоже чудеса,
Тело Бога и краса,
Лепота старинная,
Житие былинное.
На иконах — чудеса —
Слезы с кровью, как роса,
Лики святы, рученьки
Обложили кучненько.
А в душе-то чудеса —
Опустились Небеса.
Слезы покаянные
В душу окаянную.
Боже Святый, помоги!
Русь больную исцели,
Протяни же вервие
Греции и Сербии!
Скажу я: «Ах, ну что за диво
Быть среди вас, среди живых,
Таких бесхитростно счастливых,
Таких надуманно чужих».
Скажу я: «Ах, друзья, постойте,
Не уходите, уходя,
Меня к уходу не невольте
Перед огнем после дождя».
Скажу я: «Полно, бросьте копья,
Неандертальцы вы мои,
Ведь после вьюги снова хлопья
Побелят белым ночи, дни».
Скажу я: «Плюнь! Расправь морщины,
Делись шутя, бери шутя…
Мы только женщины, мужчины
Перед огнем после дождя».
Играй свою роль. Пусть будет больней!
Играй свою роль до финала.
Раскрась пустоту обесцвеченных дней,
Которых немало, немало…
Всё надо потрогать, увидеть, постичь…
В страданиях лепится Чудо.
Оттуда, из боли, не вычурный кич –
Шедевры оттуда, оттуда…
В храме — только благо,
Там бессильно зло.
Если в оке влага,
Радуйся зело,
Значит, Бог приметил.
Церковь — не острог,
В храме свежий ветер,
Тысячи дорог!
Миро там, крещенье,
Исповедь, елей,
Таин причащенье.
Приходи скорей,
Помолиться надо
О себе, о всех.
Ныне пошлым искусством, как градом
Выбивает посевы, шутя.
И бредет обреченное стадо
Под кнутом толстосума-вождя.
…Фотографии – снимки немые,
Сколько можете вы рассказать,
Про былые годины лихие,
Как калечили Родину-мать.
Вы замараны, но не забыты
Средь истлевших архивных бумаг.
Не искусством, а лагерным бытом
Выжигал не склонившихся враг.
Невзирая на жанры и стили,
На Саврасовых и Куприных,
Топором по лицу со всей силы
Бил радетель порядков иных,
В грош не ставящий «лишние» жизни,
На предсмертные муки дивясь.
Втрое были ему ненавистны
Те, кто с Горним поддерживал связь,
Кто молитвой, постом растревожил
Груды черствости, россыпи лжи,
Кто ушел из себя, как из кожи,
Как из логова – в марево ржи.
…Подложив нам цветные ледышки,
Смотрит время, как дело идет,
Чутко охраняя статус-кво,
И не зная берега иного,
Говорим мы часто: «Рождество»,
Забывая добавлять: «Христово».
Нам за ту стыдливость – в сердце кол!
Ведь для нас все то, что вечно – лживо.
Зверю по нутру богатый стол,
Своенравье, сласти и нажива.
Что нам купола, колокола,
Исповедь, Причастье и Крещенье?
От соблазнов пышного стола
Далеки пощенье и прощенье.
Искони напоминая всем
Водяных, русалок или леших,
Мы забыли, кто мы и зачем –
Нас учили в школах КГБшных.
«Леший», брат мой, вытолкни взашей
Все безумье мыслей, чувств, проделок.
Что традиций может быть верней,
С бесами не поощрявших сделок?
Накануне всенощной молясь
Покаянно, истово, рисково,
Хоть я нечасто появляюсь,
И исчезаю иногда,
Но омилийцем все ж, являюсь.
И так бегут, бегут года...
О, сайт Андрея и Светланы! —
Нет-нет разбудишь ото сна.
Ни панибратства здесь, ни брани,
И смысл велик, и цель ясна...
Здесь уживаются спокойно
И мэтр, и поэт простой.
И ясно: некто недостойный
Сюда не станет на постой.
Господи!
Разве дети для того…
Господи!
Чтобы целиться в висок?
Господи!
Разве девы для того…
Господи!
Чтобы драться за кусок?
Господи!
Разве братья для того…
Господи!
Чтоб бесчинствовать и пить?
Господи!
Разве жёны для того…
