Вы здесь

Виктория Осташ-Хоню. Поэзия

«прошли времена умиления...»

«Дщи Вавилоня, окаянная, блажен, иже имет и разбиет младенцы твоя о камень...»

прошли времена умиления
абстрактными идеалами —
добром... красотой... просветлением...
они будто шхуна без палубы
нет в буйстве времен им спасения

здесь в море грехов и похотей
легко утонуть и с парусом —
на утлой лодчонке крохотной —
любви всевозможных ярусов...
без веры вся жизнь — вздох один!

нет дело не в силе-разуме
не в слове с большой «Ч»-буковки
что гордо звучит — праздное...
в нем горе душе луковой —
не спрятаться ведь за фразами...

о молчании и Слове

не хочется так долго так без то́лку
отмалчиваться в тишине ночной!..
ты днем не волга на закате волком
не воешь будто ветр в трубе печной

ты страждешь молча... открываешь книгу
и плачешь на страницы... вместо снов
провидишь явь гниющую по сгибу
листов реальности лишившейся основ

ты прячешь скорбь но как Ему то было —
за всех молчать и пострадать за всех...
всё сказанное в притчах — Слова сила
и кротость смерти искупившей грех

Пускай мой голос кем-то не услышан...

Пускай мой голос кем-то не услышан,
И краски мои блекнут на свету.
Здесь черно-белый мир... Не надо — тише! —
Не обязательно переступать черту...

Нет никакого правила иного —
Смирение способно исцелять...
Вдруг остановишься и — побежали снова:
Иллюзии, фантазмы, вензеля...

Всё чем гордишься и чему нет сносу
(Так кажется) в границах наших дней, —
Болезненным склоняется вопросом
Над юностью и старостью твоей.

«и день не день, и ночь была не ночь...»

...и день не день, и ночь была не ночь,  
и падал снег на города неслышно...
кому-то радость, а кому — невмочь,
от холода, от страхов пришлых...

те улицы несёшь в себе, как вол,
дыханием тревожным проявляя, —
и проступает память, будто ствол
империи души, древней китая...

нет, это не покажется... ни сном,
ни явью, посреди конца и света,
ни смутной ложью в блоке новостном,
что вечно помнишь, но молчишь об этом:

ты это до рождения постиг
и, появившись на меже холодной,
стал отражаться в стеклах и расти,
не опасаясь айсбергов подводных;

Киев. прогулка...

Киев. прогулка. как будто не мы это.
мы. без сомнения. город не тот.
если же тот это город — с Louis Vuitton...
и техникой смерти... то чем он живет?
слышите — гул? наступают сомнения:
в книжках с картинками... в слове «любовь»...
всё без ошибки — в духовной Нинéвии
слово Наума преломится в кровь.
ветки сочатся осенней усталостью...
сочная память о детских мечтах...
хоть бы пол-камушка счастья осталось бы —
всё нанизались бы бусины в такт
памяти. но. что ни памятник — вмятина.
что ни полслова — обличием в тлен.
Кия и Щека с Хоривом заклятие.
города-призрака схрон — Борисфен.

Мы были другими...

Мы были другими... Здесь прошлое кажется сном.
Надеялись — счастье... Теперь не приходят и тени.
Ни капли покоя... Не солнцем залиты ступени...
Голодная правда ни душ не щадит, ни основ.   
Листаю вчерашние блоги... дышу и ...душу
Позывы рыданий, истерики жалкие блики.
Нас поляризуют сегодня не мысли великих.
Жалчайшие Цахесы с воем изгнали Левшу.
Не до созидания — заняты смертью умы:
Просчитывать страсти — до дна, до кровавого пота!
Искусство по вызову их довершает работу,
Красивую форму придав порожденьям чумы.

Возвращение к себе

Стоим упорно каждый на своем,
Друг друга очернить вовсю пытаясь,
Но наяву чернеет окоем
И люльку без дитя приносит аист...
И прошлое разрушено... горят
И горизонт и будущее — разом!
И только все прочитанные фразы —
Перед глазами — как торговый ряд...

Кричат менялы и поводыри,
Следы собачьи с волчьими запутав,
Не различая «halt» и «benvenuto»
(да здравствует попкорн и попурри!)
...Кто с пеной на губах, а кто с губой
Закушенной, с улыбкой идиота,
Не отзываясь на «куда» и «кто ты»,
В раздоре с ближними, да и с собой...

«кто бы не сказал тебе: ты достоин...»

кто бы не сказал тебе: ты достоин
большего — любви или места в сонме, —
улыбнись, мол, «видите? — я спокоен...»,
но грешок свой — теплый еще — припомни!

кто бы не позвал тебя, гласом трубным,
из смолы горячей — в холодный омут, —
обмахнись смирения тихой пудрой,
всё тогда окажется по-другому:

вместо ангелов выскользнут духи злые,
но не запугать тебя смертью тела:
это наваждение скоро схлынет,
если будеш помнить о кромке белой...

надо просто смотреть и запомнить...

надо просто смотреть и запомнить
эти лица в заоспинах злых
эти кадры — обломками комнат
больно бьющие — резко — под дых

что-то гонит тебя... кто-то гибнет
на глазах — не успев досказать...
в ослепляюще жаркие «липни»
гласом Божиим рвется гроза

ты укрытый простынкою влажный
от кошмарного сна наяву
должен вызубрить камушек каждый
дна вселенной откуда зовут

рік мого народження

я народилась...
Тарковський завершує Солярис
у Москві син Шостаковича
виконує останню симфонію батька
на чолі Оркестру Держтелерадіо СРСР...
занепадає храм у селищі Гусинці
яке навіки пішло в небуття
при будівництві Каневського водосховища...
уперше заарештовано Стуса...
Платон Воронько з Діаною Петриненко
отримують Шевченківську премію...

Страницы