Она была восхитительна! Заходящее солнце золотило ее соломенного цвета волосы, стянутые на затылке в тугой узел, а родимое пятно на подбородке, как и пятнадцать лет назад, придавало ее лицу неизъяснимую прелесть.
─ Лора?..
─ И-илья!
Чуткий румянец вспыхнул на ее щеках и, словно розовые чернила на белой промокательной бумаге, расплылся по всему лицу. Грудь ее высоко вздымалась ─ то ли от волнения, то ли от быстрой ходьбы. На виске беспомощно-радостно билась синяя жилка. Эта милая синяя жилка!
─ Надо же, встретились, ─ тихо произнесла она, и ее печальные голубые глаза оживились и заискрились волнительным звездопадом того далекого выпускного школьного вечера.
Обручального кольца у нее не было, зато был ребенок ─ светленький мальчик лет десяти. Она хотела поставить на асфальт перрона тяжелый чемодан; уже столпились в ее голове многие невысказанные слова, готовые сорваться с губ, но мальчик нетерпеливо потянул мать за руку:
─ Мама, мы опоздаем. Уже минутка осталась!
─ Ой, Илья, ─ спохватилась она, ─ поезд вот-вот тронется. Как жаль!.. А березка возле нашего озера такая взрослая стала!..
Глаза ее вновь потухли, погрустнели, но лицо пылало, грудь вздымалась, а синяя жилка неутомимо билась на виске, словно желая выскочить наружу, отстать от поезда и, как тогда, сводить, сводить, сводить с ума…
Когда она с мальчиком впорхнула в тамбур уже отходящего вагона и обернулась, в глазах ее блестели крупные, золотые от солнца, слезы…