Пусть звучат голоса Тарковских
«Пусть звучит голос Андрея, пусть звучит голос Арсения Александровича, пусть они звучат!» — говорит Ольга Самолевская, организатор юбилейного вечера Андрея и Арсения Тарковских, прошедшего 9 апреля 2012 года в Киевском Доме кино.
В нынешнем году праздник двойной — великому режиссеру Андрею Тарковскому исполнилось бы 4 апреля 80 лет. А у его отца — великого поэта Арсения Александровича Тарковского в июне круглая дата — 105-летняя годовщина со дня рождения. Боюсь лишний раз произнести слово «юбилей» не только потому, что эти цифры никак не рифмуются с этими удивительными, творческими и вечно юными людьми, не только потому, что кинокритик Александр Рутковкий очень резко высказался против «всякой юбилейщины», которая никак не вяжется с именами этих гениев, но и потому, что вечер получился по-настоящему поэтическим и возвышенным.
В этом несомненная заслуга Ольги Самолевской — поэта и кинорежиссера. Двумя крыльями своего таланта она задала такой уровень высоты, что в зале не осталось ни одного равнодушного лица. Невзирая на количество (был полный зал) и разнообразие (от мала до велика) этих нескучных лиц. Невзирая на довольно странный призыв критика Рутковского отпраздновать юбилей Андрея Тарковского просмотром фильма Сокурова «Фауст» (хотя упоминание имени этого режиссера вполне уместно, и его смело можно назвать продолжателем «линии Тарковского» в кино), никто из поклонников отца и сына Тарковских не покинул зал (даже после перерыва).
Ольга подобрала очень интересные видеоматериалы, — довольно редкие и яркие, связанные с творчеством Андрея Арсеньевича и Арсения Александровича. С экрана смотрели на нас их невообразимо прекрасные лица, звучали их неповторимые голоса. А фильм «Яблочный год» приблизил к нам Марину Тарковскую — хранительницу рода, прекрасную женщину, мать талантливых детей, благодарную сестру и дочь, замечательную писательницу. Удивительный эффект документальных съемок, — чем дольше смотришь, тем больше хочется смотреть, тем глубже хочется проникнуть в тайну их творчества, дать прорасти внутри их словам, образам, — как зернам.
Действительно, и фильмы сына, и стихи отца обладают огромной мощью духовного заряда. Парадоксально прозвучали в одном из эпизодов слова Андрея о том, что каждый человек духовно возрастает благодаря собственному опыту, что почти невозможно научиться чему-либо у других людей. Но ведь и его собственное творчество и творчество Арсения Александровича оказали такое сильное влияние на целое поколение! Да и не на одно.
Именно об этом я и попыталась рассказать в короткие десять минут своего выступления. О том, как поэзия Арсения Тарковского формировала не только эстетические и этические взгляды моих сверстников (истории нашей любви и преданности уже больше тридцати лет), но и влияла на конкретные судьбы людей: на знакомства и дружбы, симпатии и влюбленности, даже на создание семей. Ольга Самолевская тоже говорила о том, что Арсений Александрович, с которым ей посчастливилось встречаться, подарил ей замечательных друзей. И мне посчастливилось получить от него такие же подарки. Да еще невероятную радость — написать о его творчестве целую диссертацию. Работа над ней помогла мне справиться с одной из самых тяжких бед в моей жизни — потерей дочери Анны. Его слова, его дух, его высота возвращают сердцу настоящее, реальное, плотно ощутимое желание жить, и видеть красоту мира, и трепетать перед его тайной, и стремиться к свету и любви.
В его стихах пульсирует стихия чуда. И она способна выплескиваться, создавать вокруг преображенное пространство. Арсений Тарковский, как библейский пророк, чует суть времен: прошлых, настоящих и будущих, он ведает тайны жизни и смерти («Я больше мертвецов о смерти знаю./ Я из живого — самое живое. /И, Боже мой, какой-то мотылек,/Как девочка смеется надо мною, /Как золотого шелка лоскуток»). Он видит сны, в которых — «и явь, и жизнь, и смерть», он знает, что «вам приснится все, что видел я во сне». И это не поэтическое преувеличение. Однажды мне приснилось, что Арсений Александрович подарил мне ветку белой сирени, и буквально через полгода, когда он умер, над его могилой я увидела куст этой белой цветущей сирени. Разве можно после этого не поверить в чудо? Разве можно после этого думать, что поэзия не имеет над нами никакой власти? Разве она — не первая реальность? (Даже вопреки мнению самого поэта о том, что поэзия — вторая реальность).
Когда Ольга Самолевская и Евгений Черняховский читали стихи Арсения Тарковского, в это верили все присутствующие.
Александр Рутковский был, однако, удивлен нашим «прочтением» поэта, и сказал, что для него целое открытие в том, что существует и «женский Тарковский». Для кинокритика более важной в творчестве поэта является трагичность, а в творчестве режиссера — стремление идти против течения, против вкусов толпы. А может, сколько читателей или зрителей, столько и Тарковских? Ведь ни одна встреча не похожа на другую, и каждый раз слово и образ трогают нас по-новому. Может, в этом и есть сила настоящего художника?
Александр Григорьевич внес еще одну «перчинку», подчеркнув, что семья Тарковских принадлежит исключительно русской культуре.
Но разве можно игнорировать глубинную связь Арсения Александровича с нашей землей, с его удивительным городом, в котором он родился — Елисаветградом, с его удивительной семьей, с наследием Григория Сковороды? В поддержку этой темы выступила и доктор филологии Лариса Захаровна Мороз. Для нее особенно значимыми оказались тесные семейные и духовные связи семьи Тарковских с семьей Тобилевичей.
Творчество истинных художников питает не один родник. Они впитывают все многообразное влияние Культуры с большой буквы — и восточной, и западной. Потому и интерес к личностям режиссера Андрея Тарковского и поэта Арсения Тарковского велик не только в славянском мире, но и далеко за его пределами.
