Послушание

Человек молча кивнул головой. Медленно открылась дверь и из нее выглянул седой старец в монашеской одежде. Внимательно поглядел на сидящих и неожиданно улыбнулся: 

— Вот и хорошо, Андрюша, что приехал. Я тебя еще два месяца назад ждал. Сегодня мне некогда, поговорим завтра, а пока иди к отцу Лаврентию эконому и скажи, что я благословил тебя пожить на три месяца. Он тебе келью покажет и послушание назначит. 

— Как три месяца? Я думал сегодня уже вернуться. 

Взгляд отца Власия стал безучастным и он начал отворачиваться. 

— А в какое время завтра прийти? — неожиданно для себя спросил Андрей. 

— Да, вот в это же время и приходи, — побеседуем, исповедуешься… Тебе давно нужно было... — ласково ответил монах и мягко прикрыл дверь. 

Найдя отца эконома и получив в распоряжение койку в пустой пока келье на двадцать человек, Андрей прилег немного отдохнуть и подумать «что значит — исповедоваться?» и «кто мог сообщить отцу Власию его имя и несостоявшееся приглашение однокашника?» Задумался глубоко, а очнулся от колокольного звона. Открыл глаза — за окном сумерки, келья полна одевающихся мужиков. На соседней койке парень, натягивая носки, заметил, что Андрей поднял голову: 

— Ты откуда такой появился? 

— К отцу Власию приехал, бессонницу лечить… 

— Бессонницу? — замер парень и тут же захохотал, повалившись на кровать. За ним засмеялись и все остальные, — Да, в эту ночь, брат, бессонница была у всех, кроме тебя… Мы пришли с послушаний — ты уже храпел, аж стекла звенели… Всю ночь пытались тебя растолкать… Повезло тебе, что воды у нас не оказалось, не то облили бы… 

Андрей не верил. Он спал? Всю ночь?!! Без таблеток!!! Первый раз за тринадцать лет!!! Да он готов только ради одной такой ночи жить и три и четыре месяца и целый год в этом монастыре!!!… 

— Ну, год-то для тебя поначалу многовато будет, — улыбнулся отец Власий, — поживи пока три месяца. Тебе отдохнуть нужно было давно, а там видно будет. 

Вот и жил Андрей в монастыре уже третий месяц. Как-то сами собой уладились оставленные в миру проблемы. Да и не проблемами они теперь казались, так… небольшие неудобства… Вот сейчас у него проблема — вывезти этот мусор побыстрее, чтобы можно было начать благоустройство монастырской площади. Отец Лаврентий обещал прислать помощников, а пока приходится возить и грузить мусор в одиночку… Спортивная подготовка очень кстати пришлась… С выдохом поднял за ручки груженую тачку и повез ее за ворота в овраг… 

— Эй, конь упряжный, поди-ка сюда, — вдруг услышал он, завернув за монастырскую стену и не обратив внимания на окрик, продолжил толкать тяжелую тачку. 

— Ты, пес монастырский, тебе сказано, подь сюда, — повторил приказ немного не трезвый парень с бритой головой, разрисованными синей татуировкой бицепсами и одетый в тренировочные штаны и майку-борцовку … Он стоял чуть в стороне от тропинки в тени березки, а за спиной лыбились еще два подвыпивших крепыша. 

— Чего нужно? Я занят, — ответил Андрей, не остановившись. 

— А вот мы тебе сейчас расскажем, чего нужно… Стой, тебе говорят, — «бритый» вышел на тропинку и без размаха резко ударил Андрея в солнечное сплетение. 

Окажись на месте Андрея другой человек — удар заставил бы его сложиться пополам. Он же только выпустил ручки тачки и отступил на полшага. Тачка накренилась, и строительный мусор вывалился под ноги «бритого», запачкав побелкой щегольские тренировочные штаны. 

— Ну, ты паскуда, сейчас будешь мне штаны чистить, — сказал «бритый», догнав Андрея и ударив его со злостью в челюсть. 

«Если тебя ударят по одной щеке — подставь и другую…» — как заклинание начал твердить про себя Андрей — «… и оставь нам долги наши, яко же и мы оставляем должникам нашим..» — по возможности уворачиваясь от града ударов, или мягко их блокируя. Блокируя так, что нападавший даже не подозревал, что его удары попадают в очень техничные блоки… «Бритый» явно красовался перед приятелями, погогатывающими неподалеку. Наконец «бритый» устал и остановился 

— Короче, пес, вон там у нас в заложниках один из ваших, — «бритый» кивнул приятелям, и те, приподняв из зарослей молодого избитого послушника, опять бросили его на землю. — Ты сейчас иди к начальству, и пока не принесешь от них два литра водки, мы будем твоего кореша пинать каждую минуту. Чего стоишь? Время пошло — один из двоих сильно ударил ногой лежащего…. 

Андрей потом и сам не мог в подробности вспомнить как все было: «закручивающий взмах левой руки… добавка вращающего момента поворотом головы… плечи… правая рука… Все занимает доли секунды. Прыжок вверх с заносом бедра ударной ноги… Выхлест голени… бедро… пятка попадает точно в намеченную середину бритого лба, не останавливаясь, молнией перемещается к двоим — удар пяткой сверху по ключице одному..., удар кулаком в грудь второму…. Тот оседает…, из кармана вываливается рука с ножом…» Все трое нападавших лежат тихо и даже не стонут… Подошел, потрогал пульс — живые. Поднял на руки паренька-послушника и пошел назад в монастырь. Привратник увидел издалека, позвал помощь, подбежал сам, помог нести избитого… Андрей понуро побрел в келью, собирать вещи на отъезд… «Не удержался от мордобоя, мог бы и помягче обойтись… Ладно, хоть не убил никого… Позорище-то какое… Успеть бы уехать пока ребята с работы не вернулись… Смиренный монастырский насельник… тьфу..» — казнил себя Андрей, заталкивая в рюкзак вещи… 

— Куда это ты? — услышал Андрей и поднял глаза. В дверях стоял отец Лаврентий. 

— Во-первых, без благословения из монастыря не уезжают, во-вторых, я тебе сейчас паспорт не отдам, в-третьих, тебе велено явиться после утренней молитвы к наместнику. 

Наместник сам подошел в храме после окончания утренних молитв. Вокруг тотчас же прекратилось движение. Товарищи Андрея замерли в отдалении, боясь помешать звуком или жестом. 

— «Несть более той любви, ежели кто положит душу свою за други своя. И ежели я всю плоть свою отдам на сожжение, но любви не имею — то нет мне в том никакой пользы» — сказали Спаситель и его апостол всем нам. — Громко произнес наместник, подходя к Андрею, — у тебя есть ведь в монастыре послушание? — Андрей кивнул, — ну, вот иди после трапезы и работай…