О том, как в гостях бывать, что есть и что пить, и когда спасибо сказать
Ерошка бежал вприпрыжку по дороге, оставив деда шагать далеко позади. Рано утром они вышли из города, где прожили несколько дней в гостях у старого купца Мармеладова. Купец был богатый, торговал на городском базаре разными сладостями из дальних стран. Принимали их хорошо: Мармеладов, видимо, давно знал деда, разговаривал с ним уважительно, даже звал остаться насовсем. Но дед махнул рукой, отшутился: «Мне дома сидеть, только чахнуть да болеть».
Ерошке же в гостях очень понравилось, да еще кухарка перед уходом насовала ему пряников и леденцов, так что настроение у него было преотличное.
Вокруг весело порхали мотыльки и бабочки, как будто волшебный ветер повеял над полем и закружил в воздухе разноцветные лепестки цветов. Ерошка приметил одну, особенно крупную бабочку, и теперь, как кот, осторожно подкрадывался к ней, норовя поймать. Вот, наконец, она села на цветок и сложила крылья. Ерошка опустился на коленки и тихо, стараясь даже не дышать лишний раз, подобрался к ней. Наконец подкрался, замер и быстро накинул шапку. Довольный пойманной добычей, Ерошка поднялся на ноги, и тут же кто-то легонько потянул его за ухо:
— Зачем, сорванец, мотыля полонил, — рядом стоял дед, — а если он крыла пообломает?
— Да я, деда, легонько, — Ерошка аккуратно открыл ловушку. — Ты только глянь — красота какая! — Он, наконец, развернул шапку, и вот, в руках у него диковинная бабочка! Узор ее больших бархатных крыльев причудливо переливался в лучах солнца, а она, будто нарочно красуясь перед людьми, то складывала их, то расправляла. Ерошка поднял руки над головой:
— Лети, чудо-мотылек, поля вольного цветок, в небе крыльями махай, да про нас не забывай!
Мотылек слетел с Ерошкиных рук и закружил в воздухе, танцуя над поляной. Дед с внуком проводили его взглядом и, радуясь, пошли дальше своей дорогой.
— Я, деда, когда вырасту, знаешь, кем буду? — Ерошка, прищурив от солнца левый глаз, многозначительно посмотрел снизу вверх на старика.
— Знаю — Ерофеем.
— Да не, не то! Что делать буду, знаешь? — мальчишка забежал вперед деда.
— Села мошка на лоб Ерошке, — дед шагал, едва не наступая на него, — замешкалась немножко, и вот — лепешка. А ну-ка брысь, мошка, а не то — наступлю, и делать будет нечего!
Мальчишка перестал путаться под ногами и зашагал рядом.
— Ведуном буду! — объявил он торжественно.
— Эк, тебя угораздило!
— А чего? — Ерошка, забыв про свою важность, снова заскакал. — Ведуны все на свете знают. Или вот, например, захотелось тебе: махнул рукой раз — и бабочка, махнул другой — цветок. Или, к примеру, нарисовал на песке каравай, р-раз — и вот стоит он, жаром пышет, будто только из печи. А?! Здорово!
— Ох, Ерошка, под ноги гляди, — дед ничего не ответил на его россказни. — Тучки вон набежали, как бы дождик не запустил. Поищи-ка, где спрятаться!
Ерошка начал смотреть по сторонам, обычно они с дедом пережидали такие дожди или в стогу, или в пещерке. А однажды даже залезли в дупло огромного дуба, но на этот раз ничего подходящего поблизости заметно не было. Вокруг быстро стемнело, вот-вот хлынет ливень, и тут Ерошка приметил в леске, возле высокого холма, маленький огонек, наверное, лесная избушка. На дорогу уже начали падать первые, самые крупные капли дождя, и мальчишка со стариком заторопились к жилью.
— Бог в помощь! — дед с Ерошкой стояли на пороге маленькой пещерки, вырытой в склоне холма, за их спинами вовсю лил дождь. — Пусти, хозяин, ненастье переждать...
Вход в пещеру был закрыт стволом росшего здесь древнего дуба. Его корни, переплетаясь, устилали пол жилища. На стене тускло горел масляный светильник. Посередине пещеры, у очага, на звериной шкуре сидел согбенный старик и в неровном свете тлеющих углей читал какую-то большую книгу. Ерошка любопытным взглядом быстро осмотрелся: ни стола, ни лавок в пещере не было, да и вообще почти ничего не было. Только кое-где на скалистых выступах виднелась нехитрая утварь, да огромный дубовый сундук стоял возле дальней стены. Старик, оторвавшись от книги, поднял голову и посмотрел на вошедших. Огромный черный кот, спавший у очага и до этого почти невидимый, вдруг вздыбил шерсть и грозно зашипел.
— Проходите, странники, — ответил хозяин поглаживал кота. Голос у него был тихий, но неожиданно молодой. — Подсаживайтесь ближе к огню.
Пока Ерошка усаживался рядом с дедом, огонь в очаге разгорелся веселее, даже слышно стало, как потрескивают от жара сухие сучья. Только вот не приметил Ерошка, что бы кто-то дров подкинул. «Должно быть, показалось», — решил он, устраиваясь подальше от черного котищи. Уж больно тот ему не глянулся.
— Откуда, путники, идете, какие вести несете? — спросил без интереса хозяин, подпихивая в огонь отлетевшую головешку.
— Так известно, — дед, беспечно улыбаясь, грел руки у огня. — Сзади дорога, впереди дорога, шагаем понемногу, слава Богу. — Свет на минутку в пещере померк, будто кто-то прикрыл свечу ладонью. Дед подмигнул оробевшему Ерошке. — И вести наши нехитрые: солнышко греет, в лесу гриб да ягода зреет, птенец в гнезде у синицы, заяц убег от лисицы.
Хозяин ничего не ответил на дедовскую прибаутку. Ерошка тем временем обсох, согрелся и немного успокоился: снаружи дождь льет как из ведра, а тут тепло и уютно. Если не обращать внимания на всякие глупости, так даже и уснуть можно. Только вот поесть бы чего-нибудь.
— Простите, гости дорогие, совсем из головы вон, — хозяин повернулся к путникам. — Вы, наверное, голодны?
Ерошка вздрогнул от неожиданности: «Будто мысли ведает». Старик меж тем достал откуда-то из складок своей одежды небольшую скатерку, расстелил ее и, взмахнув рукой, пригласил деда с внуком:
— Не побрезгуйте угощением!
В тот же миг на скатерти возникло множество всякой снеди: тут и блины со сметаной, и сыр, и пироги, и душистый хлеб.... В отдельной вазе лежали всякие расчудесные сладости, да такие, каких купец Мармеладов и в жизни не видывал!
Ерошка от удивления хлопал глазами:
— Ух ты! Чудеса-а!
Ему даже немножко обидно стало за деда: всю-то жизнь они вдвоем ходят по площадям да базарам, добывают себе кусок хлеба. А тут раз — и готово! Здорово! «Вот бы мне так!».
— А ты оставайся, — Ерошка и не заметил, как хозяин пещеры обратился к нему. — Я тебя многому научу, мне как раз ученик нужен. — Мальчишка, онемев, слушал его, боясь пошевелиться. — Дед твой пускай идет своей дорогой, а ты оставайся. — Он развел руками в разные стороны. — Я научу тебя править лесом и степью, дам власть над людьми. Ты будешь направлять полет звезд в небе.
Старик стоял над Ерошкой и казался очень высоким.
— Ты знаешь, мальчик, — нагнулся он к Ерошке, — мне подвластны все тайны мирозданья. Решайся!
— Однако, вечерять пора, — похоже, дед не только не слышал, что говорил хозяин пещеры, но даже не заметил, каким чудесным колдовством появилось угощение. — Садись, Ерошка, наедайся впрок, когда еще доброго человека встретим!
Дед привычно произнес слова молитвы и перекрестил хозяйское угощение, и в тот же миг вся колдовская вкуснотища с визгом разбежалась мышами и крысами по углам пещеры. Расчудесные сладости превратились в рой огромных зеленых мух, которые с жужжанием вылетели из пещеры, успев куснуть Ерошку. Тот сидел, разинув рот, и глядел по сторонам. Черный кот, подняв облако золы, с воем метнулся через очаг вон из пещеры. Ерошка прижался к деду, сидевшему как ни в чем не бывало.
— А-ап-чхи! А-ап-чхи! — Зола, летающая повсюду в воздухе, видимо, попала в нос хозяину пещеры, и тот теперь нещадно чихал. Ведун, закрыв лицо руками, шатался по пещере, как пьяный, пытаясь найти выход, но всякий раз натыкался на стену.
Погода на улице уже устоялась, и дед с Ерошкой потихоньку выбрались наружу. Они уже порядком отошли от пещеры, а сзади все по-прежнему раздавался громкий чих ее хозяина. Ерошке было почему-то неловко перед дедом, он виновато глянул на него, а тот в ответ только хитро подмигнул:
— Много будешь знать — скоро состаришься, а сунешь нос, куда не звали — потом не прочихаешься!
Они снова шагали вперед по дороге, настроение понемногу улучшалось. Ерошка долго шел молча, вертел головой по сторонам, потом подобрал с земли старую изогнутую корягу. Внимательно рассмотрев ее со всех сторон, взвесив на руке, сам себе пробормотал:
— Наукам учиться пойду! — Прицелившись, с размаху, Ерошка метнул корягу в шишку, висевшую на высокой сосновой ветке, но промахнулся. — К Мармеладову! — решил он окончательно и побежал догонять ушедшего вперед деда.
Рисунки Тамары Твердохлеб
