Кофе утренний «Чёрная карта»,
За окном молодой спаниель.
На краю одиночество марта,
На пороге холодный апрель.
А мне нравится эта погода
С щетиною обветренных стен.
В центре города – море народа,
И по-своему каждый блажен.
И не хочется больше стыдиться
Всех своих телефонных «Прости».
Я спешу сквозь весенние лица,
Даже небу со мной по пути.
Там, за городом, рыжие стре'лки
По стволам: то на землю, то ввысь.
Это белки, простые белки,
Вот она – настоящая жизнь…
2017
***
Мрамор могильный, белый костюм:
Всякое было.
Крови хватило и кгругленьких сумм,
Дней не хватило…
Снимок с безмолвным вопросом в глазах
Веткой исхлёстан.
Здесь неподвижно стоять в двух шагах
Слишком непросто.
Этот из вечности пристальный взгляд
Смотрит с прищуром.
Так в магазине, наверно, глядят
На клиентуру…
2017
День допит. Расшифрован. Дописан.
Переплавлен, дожит, наконец.
На столе три апрельских нарцисса,
За окном – любопытный скворец.
И опять одиночество в теме,
Словно детский кораблик в пруду.
И опять замедляется время,
Ничего не имея в виду.
И нисколько не трогает душу
Романтическая ерунда.
Чистоту ли такую нарушу
В наступающий вечер, когда
Очень хочешь чего-то такого,
Что давно уже в сердце живёт.
Только нет подходящего слова,
Чтобы дать этой радости ход.
2017
В мелодию света вплетая слова,
Тянусь к золотому лучу.
И музыку эту, услышав едва,
Надолго запомнить хочу.
Она, словно ветер, сама по себе,
С ума б от неё не сойти!
Я, кажется, снова поверил Судьбе,
Да что там – влюбился почти.
Вот так вот проснёшься ни свет, ни заря
В баюкающей тишине,
Как милый чудак, что живёт не мудря,
В нездешней какой-то стране.
За это порой всё на свете отдашь.
И, будто бы времени нет,
Ты можешь сквозь ангельский зыбкий мираж,
Смотреть, не мигая, на свет…
2017
Надежду вновь свели к нулю,
Как будто нет меня на свете.
И что тут скажешь? Я терплю,
Я ухожу от всяких сплетен.
Быть может, снова повезёт,
И будет дан мне сон, как милость.
А в жизни всё наоборот:
То там, то здесь не получилось.
Вот так, мой друг, и смех, и грех.
Устав бродить по интернету,
Уснёшь, обиженный на всех,
И просыпаешься поэтом.
И прут из недр твоих стихи,
Как из пожарного брандспойта.
И нет прекрасней чепухи,
И ты весь чокнутый какой-то.
2017
Пропахли надеждой апрельской
Небесная даль и земля.
А во дворе, по Гвардейской,
Всё те же стоят тополя.
И даже скамеечка – та же,
И пыльный под нею лопух,
Но в этом весеннем пейзаже
Какой-то особенный дух.
Себе самому не поверишь,
Узнав свой подъезд без труда,
Родные скрипучие двери,
Как громкое «Нет» или «Да».
Не зря, видно, воля Господня,
Сюда меня вновь привела,
Ведь я и не думал сегодня
Насущные бросить дела.
Вернёшься вот так вот однажды
В ухоженный маленький двор,
И снова захочется с каждым
Затеять любой разговор.
Вращает мальчишка педали,
Гляжу ему пристально вслед.
Наверно, забудешь едва ли
Свой первый велосипед.
По тихой еду улице,
И всё мне нипочём.
Весна со мной амурится,
И радость бьёт ключом.
Без имени и отчества
Виднеется вдали
Речное одиночество,
Мой краешек земли.
Не знаю, чем пропитана
Вся эта красота.
Но вся моя начитанность
Всего лишь суета.
Река, с утра угрюмая,
Мне вышибла всю спесь.
И я сижу и думаю:
Какое небо здесь!
И вновь под этим куполом,
Особо не трубя,
Душа легко нащупала
Любимую себя.
Исчез в одно мгновение
Воинствующий пыл.
Такое ощущение,
Что я ещё не жил.
Без роду и без племени
Отныне и вовек.
В запасе – уйма времени.
Счастливый человек!
2017
Не пелось, не любилось, не жилось мне,
Как, впрочем, всем заложникам квартир
В сезон дождей. Но после –
Абрикосней,
Оранжевей высвечивался мир.
И я себя выгуливал вдогонку
Безудержному чувству полноты.
Я радовался дереву, котёнку,
С ума сходил от этой простоты.
Вновь щекочут нервы по весне
Лепестки забывшихся мелодий.
И в почти небесной тишине
Переполнит радость и уходит…
Будто надоевший режиссёр,
Начинает ночь очередная
Несентиментальный разговор,
Чувствами, как мячиком, играя.
Серый город с оттенками синего.
Мне весна, как спасительный храм.
Я её называю по имени,
Я её узнаю по глазам.
Вновь церковная музыка слышится
Над ленивым ворчанием дня.
Где-то письма подробные пишутся,
Сочиняются не для меня…
Иногда ледяное «Спасибо»
Пробормочешь в ответ, как всегда,
И почувствуешь – мир этот зыбок,
А слова, вообще, ерунда.
Ночь. Февраль окончательно сник.
То ли дело гламурный март,
Словно первый дурацкий дневник:
Хаос, лирика, нестандарт.
Над соседнею крышей – луна –
Неподвижная голова.
И обветренные, как стена,
Заслоняют печаль слова.
Потихонечку сходишь с ума
От оранжевой этой луны.
А она дружелюбна весьма –
Ей такие вот и нужны.
Ей, похоже, никто не указ,
Ей, по-моему, хорошо.
Да и мне не сомкнуть уже глаз,
Слишком в памяти всё свежо.
Точно также февраль городской
Год назад заморозил сны.
И сидел я тогда сам не свой –
Лунный мученик тишины.
2017
Февральские дуют ветра,
Печаль душу гложет и гложет.
И так неуютно с утра,
Не то чтобы очень, но всё же.
Мечтаешь хотя бы на треть
Проникнуться, что ещё можешь
Тоску эту перетерпеть.
Наивно, конечно, но всё же.
Из какой доброты,
Из каких общих судеб
В доме, словно цветы,
Появляются люди?
И хватает на всех
Чая, мёда и хлеба.
За окном детский смех
Раздаётся до неба.
Ночь, как рай для меня,
Жёлтых звёзд поцелуй.
Я и сам не пойму, боже, где я?
Боль на боль поменял,
Тут колдуй не колдуй,
От вопросов не станет теплее.
Снова мысль промелькнёт,
Как чужое авто,
О свободе и полном покое:
Ни проблем, ни забот,
Встрепенёшься – не то,
Здесь, наверное, что-то другое…
Жизнь – совсем не игра
И не ложе утех,
И не выстрел контрольный в затылок.
Она слишком мудра,
Чтобы помнить мой грех,
О котором душа не забыла.
Я не кум королю,
Я намного скромней.
Мне по вкусу судьба поострее.
А иной не терплю,
Не люблю, хоть убей,
Потому что тогда – зачерствею.
