Верные до конца

Зимняя морозная ночь. Замерзшее Севастийское озеро. На льду стоят сорок солдат римской армии, полностью обнаженные, закованные в кандалы. Холод уже проник до самых костей, выкручивает все тело, но какая-то нечеловеческая сила помогает мужчинам стоять на зимнем ветру и терпеть. Это сила веры, которую дает Тот, Кто сам претерпел более всех, Кто прошел через ужас Креста. Он же и сказал воинам, когда они еще только попали в тюрьму: «Претерпевший до конца, тот спасен будет».

Мороз усиливается, мучение становится невыносимым. Холод страшен, гораздо страшнее даже огня. Об этом есть множество свидетельств людей, замерзавших до предсмертного состояния, но вернувшихся к жизни. Известное выражение «продрог до костей» имеет вполне конкретное значение. Когда мороз проникает внутрь костей, до самого костного мозга — боль настолько сильна, что может вызвать обморок от болевого шока. Замерзающего человека можно склонить на все что угодно. Будет подписано любое «чистосердечное признание», любой документ; будет вырван отказ от любых убеждений — если только Христос не сохранит и не покроет.

А что, если перед глазами погибающего от мороза жарко натопить баню? Мучение увеличится вдвойне. Когда ты верно погибаешь, и у тебя нет выбора, это одно. А когда выбор есть, и возможность сохранить уходящую жизнь так близка, что тогда? Плоть борется с духом, и желание жить здесь и сейчас воюет с жаждой жизни вечной. Искушение страшное, находящееся за пределами нашего опыта.

И вот один воин не выдерживает. Желание жить здесь и сейчас побеждает. Он бежит на негнущихся ногах, из последних сил, к банному теплу. На полпути падает замертво. Ушла сила веры, вместе с ней уходит и жизнь. Там, на льду озера, оставил солдат свой венец мученика. Без готовящегося венца жить нечем — человеческий ресурс давно исчерпан. Терпеть такую муку можно было только силой веры, которую давал Тот, в Кого веровал несчастный воин. Но в пике болевых ощущений (тех самых, околообморочных) вера поколебалась. Господи, помилуй. Страшно очень. И по-человечески жалко не выдержавшего солдата.

А венцы уже спускаются на остальных воинов, светлые и яркие, как июльское солнце. Их сияние растопляет лед, вода становится теплой. На увенчанных мучеников смотрит потрясенный ночной сторож. В глубинах его сердца происходит нечто непередаваемое и таинственное. Там зарождается вера.

«И я — христианин!» — кричит он, сбрасывает одежду и присоединяется к мученикам. Символическое число восстанавливается, и история Церкви навеки принимает в себя священный лик сорока севастийских страдальцев. Наутро истязатели находят удивительную картину: возле угасшей бани лежит замерзшее мертвое тело, сорок христиан продолжают стоять и хвалить Бога, и в числе их — ночной сторож. Дивны дела Твои, Господи!

Страдания мучеников еще не окончены — предстоит перебитие голеней и сожжение. Но — они уже победили. Страшная ночь подарила им венцы, которые уже не отнимутся. Так же, как не отнимется гражданство в Царствии Божием и вечная церковная память.

Житие севастийских мучеников всегда потрясает. При чтении его вспоминаются слова Христа из Апокалипсиса: «Будь верен до смерти, и дам тебе венец жизни» (Отк. 2:10). Да, Господь требует верности до конца. И это очень понятно: здешняя жизнь оканчивается смертью, но смерть христианина венчается жизнью. Поскольку венец не может быть подарен раньше смерти, потому и верность требуется до смерти. За верность приходится платить жизнью.

До какого предела простирается наша верность? Бывает, что до первой насмешки (ты что, верующий?). Или до первой большой скорби (если бы существовал Бог, не допустил бы такого). До первого серьезного обличения в Церкви. До тех пор, пока нам дозволяют нести в ней то служение, которое нам угодно. Такая «верность» скорее развенчивает, нежели венчает. А ведь настоящая христианская верность в этой жизни пределом своим имеет только смерть. «Я верю только тем свидетелям, которые дали перерезать себе глотку» — говорил Паскаль.

Крещенный христианин, приступающий к Чаше, в Церкви называется «верным». Т.е. он верен Христу, Евангелию, Церкви. Но эту верность надо постоянно свидетельствовать и донести ее до гроба. Иначе имя, записанное в книге жизни, может быть вычеркнуто. «Побеждающий облечется в белые одежды; и не изглажу имени его из книги жизни» (Отк. 3:5) — обещает Христос Сардийской Церкви. «Да изгладятся они из книги живых и с праведниками да не напишутся» (Пс. 68:29) — пророчествует о беззаконниках псалмопевец.

Памятная книга Божия постоянно редактируется, пополняясь новыми именами, и теряя прежние имена, носители которых предали свою верность. Молите Бога о нас, Севастийские мученики — чтобы мы нашу верность сохранили до конца.

radonezh.ru