Когда-то в молодости я собирал в записную книжку стихотворные и литературоведческие «определения поэзии» и вообще — всякие определения творчества. Собиралась любопытная подборка, которую я хотел когда-нибудь опубликовать. Но в 1990 году я познакомился в «Огоньке» с поэтом, переводчиком и сказочником Марком Ватагиным, который мне подсказал, что существует знаменитое письмо к нему Бориса Пастернака, в котором Пастернак высказался на эту тему. Выяснилось, что с Ватагиным были знакомы родители Олеси, что он бывал у них в доме и т.д. Разыскал это письмо и был потрясен не только тем, что в нем кратко говорится о самой сути поэтического творческого акта, но и тем, что написано это человеком, не засоренным советской эстетикой, человеком не от мира сего.
Письмо студенту Лесотехнической академии Марку Ватагину Борис Пастернак написал в декабре 1955 года, когда был закончен роман «Доктор Живаго», про работу над которым он считал «сплошным праздником души», «счастьем».
Делюсь кусочками из этого выдающегося письма:
«...Я бы не мог сказать, как Маяковский: „Побольше поэтов и разных!“ — мне это совершенно не нужно. В согласии с моим пониманием этой стороны жизни мне хотелось бы, чтобы не только их было как можно меньше, но чтобы по возможности был один, очень большой, а стихотворчества или даже поэзии как вида занятий, пусть даже „боговдохновенного“, многих или для многих не существовало.
...Даже в случае совершенно бессмертных, божественных текстов, как напр. пушкинские, всего важнее отбор, окончательно утвердивший эту данную строчку или страницу из сотни иных, возможных. Этот отбор производит не вкус, не гений автора, а тайная побочная, никогда вначале не известная, всегда с опозданием распознаваемая сила, видимостью безусловности сковывающая произвол автора, без чего он запутался бы в безмерной свободе своих возможностей.
...Но во всех случаях именно этой стороной своего существования, обусловившей тексты, но не в них заключенной, разделяет автор жизнь поколения, участвует в семейной хронике века, а это самое важное его место в истории, этим именно велик он и его творчество.
...Вера в то, что в мире существуют стихи, что к писанию их приводят способности, и прочая и прочая,— знахарство и алхимия.
Вы напрасно (и меня это удивляет) обратились ко мне. Обратитесь к алхимикам. Их множество».
Центральные главы Олесиной книги «Православие и свобода» (М., 2002) посвящены проблеме творчества в том понимании, какое нам предъявляет Б.Л. Пастернак. Особенно главы «Создание новой реальности», «Творчество как подвиг веры», «Благодать и вдохновение», «Логос творчества», «Проблема автоцензуры».
Все, кто «балуется» стихотворчеством, помните о наличии/отсутствии «силы», сковывающей произвол автора, о том, что имеет в виду Пастернак, когда пишет о знахарстве и алхимии.
Да! Идея создания антологии высказываний об определении поэзии после чтения этого письма Пастернака как-то сама отпала.
