Вот огниво золотое,
Вот соцветия полей
В красках высечь из простора
Трепет северных аллей
Словом, мыслью и рукою,
Как художник красоту,
Только вот не взять покоя
Ни на пядь, ни на версту.
Гаснет Кая сердце, словно
Та заря на кромке дня,
Нет дорог и судеб ровных,
Вот и правда для меня.
За речкой и горой садится солнце.
Всенощная к Успенью, ей трезвон!
А сердце в радость праздника несётся,
Сливаясь с ритмом звуков в унисон.
Смолкают звоны в меркнущем просторе,
Крестами птицы в бликах серебра,
Лёг плащаницею туман на взгорье,
Уснули тучи в зеркале пруда.
Прощальные лучи — дня завершенье,
Червонец солнца над горой висит.
Над тихим городом встаёт Успенье!
Звучит, как встарь: «Владычица спаси!»
В августе празднует Церковь конец земной жизни Марии, смерть Её, которую называют Успением: словом, в котором соединяются сон, блаженство, мир, успокоение, радость.
Церковь поминает смерть Той, чей Сын победил смерть, воскрес из мёртвых и нам даровал обещание последнего воскресения и торжества жизни неумирающей. И вот сущность и смысл этой смерти, может быть, лучше всего переданы на той иконе, которая в день праздника Успения полагается в центре храма и составляет как бы средоточие всего празднования. На иконе этой изображена Божия Матерь на смертном одре, мёртвая. Вокруг Неё стоят апостолы Христовы, а над Ней — Сам Христос, держащий в руках Своих Мать Свою живую и навеки с Ним соединённую. Таким образом, мы видим смерть и то, что уже совершилось в этой смерти: не разлука, а соединение, не печаль, а радость, и в пределе, на последней глубине — не смерть, а жизнь. «По рождестве Дева, и по смерти — жива», — поёт Церковь, взирая на икону, и прибавляет: «в рождестве Ты сохранила девство, а в успении мира не оставила...»
Гости музея-заповедника «Петергоф» увидят на фасаде Большого дворца мультимедийный спектакль «Рожденные словом. Театр русской литературы»
11 и 12 сентября 2015 г. в Санкт-Петербурге состоится традиционный осенний Праздник фонтанов на Большом каскаде Нижнего парка музея-заповедника «Петергоф». В этом году он пройдет в рамках Года литературы в России.
На фасаде Большого Петергофского дворца зрители смогут увидеть героев известных произведений русских авторов. Будут воспроизведены сцены из опер «Князь Игорь», созданной по сюжету легендарного «Слова о полку Игореве», и «Пиковая дама», балетов «Бахчисарайский фонтан» и «Анюта». Помимо пушкинских и чеховских сюжетов будут представлены и герои Достоевского, а также революционные образы Маяковского. Заключительной точкой представления станет исполнение знаменитого гимна «Аллилуйя любви» из рок-оперы «Юнона и Авось».
Мы памятник с Господом дружбе
Поставим. Но в этом ли суть?
Пошли, постояли на службе,
И недостояли чуть-чуть.
Сегодня мы недомолились
И недопостились вчера.
Терпели, но недосмирились,
Спасенье прогнав со двора.
Нас терпят и горы, и реки,
Нас терпят трава и зверьё…
И смотрят недочеловеки
На несовершенство своё.
«Ж-ж-ж-ж» — пробурчал старый шмель, вылезая из махровой розовощёкой петуньи, в которую он забрался по задние ножки. Продуктивней было бы, наверное, по цветущей кинзе пройтись,хотя правильно говорят: мал золотник да дорог.
Он огляделся, тихо добавив: «Жарко сегодня будет, и по радио на соседнем участке вчера об жаре говорили». Cпланировав на крупный вызревающий подсолнух, он с удовольствием уткнулся в горячую и пухлую желтизну, мимоходом отмечая: «На убыль август пошёл. Птицы выклёвывают семячки. Кушать всем хочется».
От работы его оторвало жужание гостя — рядом с ним присоседился молодой шмель.
— Ж-ж-ж-Жил? Ты что-ли? — спросил он молодого шмеля.
Хоть во сне, Боже, душу мою позови
В васильковое нежное поле.
Ей так много внушали о вечной любви,
Что она онемела от боли.
И в ночные туманы свои уносясь,
До утра отскребала заразу.
А с рассветом людскую очистивши грязь,
Не жалела об этом ни разу.
У небесных ворот тихо имя моё
Помяни, если только захочешь,
Чтоб судьба обломала своё остриё
О свободу живых этих строчек.
2015
17
Углекопы вышли на работу. Теодор Ван Гог, которому обо всем сообщил евангелический комитет, прислал Винсенту деньги и письмо, прося его возвратиться в Эттен. Вместо этого Винсент перебрался из своей лачуги обратно к Дени. Он сходил в Детский Зал, попрощался с ним, снял со стены все гравюры и перенес их в свою комнатку наверху.
Вновь он пережил банкротство, и теперь надо было подвести итог. Но итог был неутешительный. У него не было ничего — ни работы, ни денег, ни здоровья, ни сил, ни мыслей, ни желаний, ни душевного пыла, ни честолюбивых устремлений и, самое главное, не стало опоры, на которой держалась бы его жизнь. Ему было двадцать шесть лет, в пятый раз он потерпел неудачу и уже не чувствовал в себе мужества начать все с начала.
Он поглядел на себя в зеркало. Лицо обросло чуть вьющейся рыжей бородой. Волосы поредели, сочные губы высохли и сузились, вытянувшись в ниточку, а глаза ушли глубоко-глубоко, словно спрятались в темные пещеры. Все, что когда-то было Винсентом Ван Гогом, как бы сжалось, застыло, оцепенело, почти умерло.
Он попросил у мадам Дени кусочек мыла и, стоя в тазу, тщательно вымылся с головы до ног. Какой он худой и изможденный, как истаяло его большое, могучее тело! Он аккуратно выбрился и пришел в изумление, увидев, как неожиданно и нелепо выступили у него на лице кости. Впервые за много месяцев он причесал волосы так, как причесывал когда-то. Мадам Дени подала ему верхнюю рубашку своего мужа и смену белья. Винсент оделся и сошел в уютную кухню. Вместе с супругами Дени он сел обедать: горячей домашней пищи он не пробовал со времени взрыва на шахте. Самая мысль о еде вызывала у него удивление. Ему казалось, что он жует горячую кашицу из древесных опилок.
Хотя он ни слова не сказал углекопам о том, что ему запрещено выступать с проповедями, никто и не просил его об этом; видимо, теперь они не нуждались в проповедях. Винсент редко разговаривал с ними. Он теперь вообще редко разговаривал с людьми. Разве что скажет при встрече «добрый день», вот и все. Он не заходил больше в хижины углекопов и не интересовался их жизнью. Рабочие, о чем-то безотчетно догадываясь, по молчаливому уговору даже не упоминали его имени. Они видели, что он чуждается их, но никогда не осуждали его за это. В душе они понимали, что с ним творится. И жизнь в Боринаже шла своим чередом.
Стало скучно и пусто,
Ни туда, ни сюда.
Как-то быстро и грустно
Закатилась звезда.
Пусть немного, но легче
Одному в тишине.
И становишься крепче,
Словно выжил в войне.
«Каждой твари по паре»,
Верно Кто-то сказал
Старый тополь — свой парень,
Не такое видал.
Ситуация под контролем.
Проплывает брассом и кролем.
И с дельфинами глубже вниз,
Чтобы спрятаться от салютов,
От ударов пульса в минуту,
От ухмылок и криков «Бис!»
Просто воздуха не хватает:
Чтобы флагом на башнях звенеть —
Разбей барабан революций!
Человек еще не летает.
Он закрыл глаза конституций
И осмеливается петь.
* * *
Раскинувшийся август
расточает миро.
На этом празднике я —
неуместный гость.
Забытой суетой
утраченного мира
Питается мой взгляд…
И закипает злость.
За то, что город мой
стал эпицентром ада
Вина на этих ветхих
поблёкших мостовых.
Невыносимо мне!
Прочь ухожу из сада
От звонких голосов
весёлых. И чужих!
Я удаляюсь вон,
не требуя отмщенья,
Смотря, как солнца лик
вплавляется в массив…
Это формула отчаяния, она звучит именно так — «мне хуже всех». А начинается всё с вполне безобидных фраз внутреннего диалога, где навязчиво присутствует самоубеждение в том, что всё предопределено, вокруг — пустота, помощи ждать не приходится, впрочем, так же как и понимания со стороны окружающих.
«Мне хуже всех» — это состояние. И чем сильнее погружён человек в эмоциональный стресс, чем глубже ныряет в образ обречённости, тем меньше он видит просвет в жизненном пространстве. Так называемый эмоциональный тон такого человека крайне низок: «мир страшен», ничего хорошего уже не будет (по Н.И. Козлову). Информационное пространство в современном мире способствует лишь усилению невротизации. Ускользающая куда-то в иное пространство благополучная жизнь, словно дразнит воображение современного человека. Кто-то из святых подвижников сказал, что если в твоей жизни всё идёт так как ты хочешь, то это только потому что твоя воля совпала с Волей Божьей. По правде — желать такого совпадения страшно. Потому что тогда придётся принять всё — не только радости и утешения, но прежде оных — болезнь, боль, лишения, отчуждение, разочарования и многое такое, о чём никто из человеков никогда не грезит.
Как пахнет воздух летним утром.
Витает липы сладкий сон.
И не спеша идут минуты,
И льётся синь со всех сторон.
Как листья зелены и травы,
И как блестит на них роса.
Мне деревенский дух по нраву,
Смотреть по нраву в небеса.
Иду и глажу я рукою
Ещё чуть сонный, тихий луг.
И с непокрытой головою
Стоит, клонясь, камыш вокруг.
7
Бельгийский евангелический комитет, куда входили преподобный ван ден Бринк, де Йонг и Питерсен, предполагал открыть в Брюсселе новую бесплатную школу, где ученики должны будут вносить лишь небольшую сумму за питание и квартиру. Винсент обратился в комитет, и его приняли в школу.
— Через три месяца, — заявил преподобный Питерсен, — вы получите назначение где-нибудь в Бельгии.
— Если он будет достаточно подготовлен, — угрюмо бросил преподобный де Йонг, обернувшись к Питерсену.
Де Йонг в молодости, работая мельником, потерял большой палец, и это толкнуло его на путь богословия.
— От проповедника, господин Ван Гог, прежде всего требуется умение говорить с людьми и доступно и красиво, — предупредил преподобный ван ден Бринк.
Из церкви, где происходила эта беседа, преподобный Питерсен вышел вместе с Винсентом; когда они оказались под ослепительным брюссельским солнцем, Питерсен взял его под руку.
— Я очень рад, что вы поступаете к нам, мой мальчик, — сказал он. — В Бельгии столь многое предстоит сделать, и вы с вашим молодым пылом, думается мне, очень здесь пригодитесь.
Винсент не знал, что греет его сильнее, теплое ли солнышко или неожиданная благосклонность священника. Они шагали по узенькой улице, которую с обеих сторон, словно утесы, обступали шестиэтажные каменные здания. Винсент не находил слов, чтобы ответить Питерсену. Наконец Питерсен остановился.
— Ну, мне в эту сторону, — сказал он. — Вот моя визитная карточка, и когда у вас выдастся свободный вечер, загляните ко мне. Буду рад потолковать с вами.
В евангелической школе оказалось всего три ученика, включая Винсента. Их препоручили учителю Бокме — низенькому жилистому человечку, с лицом, которое было словно вогнуто внутрь: если бы от его бровей к подбородку провести отвесную линию, она не коснулась бы ни носа, ни губ.
О, как страдало сердце музыканта!
И Presto* пульса разрывало грудь,
Но растворилось в музыке Andante*,
Боль расставанья превращая в грусть.
Затронул поэтические струны
Бетховенский душевный монолог:
Да, только ночь
и бледный профиль лунный
Поэт в творении увидеть смог.
Божественное музыки искусство!
Нам не постичь порой его вершин,
И невместимое, сродни Прокрусту,
Вместить хотим в мирок своей души.
Жили по соседству два деда — дед Ваня и дед Саня. Жили попросту и дружно. Но вдруг рассорились, почти как у Гоголя — Иван Иванович с Иваном Никифоровичем.
Добрые соседи это, наверное, не менее важно, чем добрая жена или добрый муж. Соседи ведь всё друг про друга знают, а если и не знают чего, то сами домысливают у себя на кухне.
Вы спросите, — Из-за чего деды поссорились? — А я вам отвечу,
— Из-за солнечных бликов!
Не верите? Тогда слушайте мой рассказ.
29 и 30 августа в рамках проекта «Чехов жив» в Парке Горького (г. Москва) пройдут лекции посвященные творчеству Антона Павловича Чехова. Организатор проекта — компания «Google Россия».
Первую лекцию 29 августа прочитает российский сценарист и драматург Елена Гремина. Она расскажет о связи архетипов и персонажей Чехова с сегодняшней жизнью. Гремина принимала участие в разработке теста для кастинга проекта «Чехов жив».
Вторым лектором 30 августа станет журналист и писатель Денис Драгунский. Лекция «Женщина, судьба и вкусные вещи» будет посвящена рассказу Чехова «Ариадна».
Прослушать выступления можно будет в кинотеатре «Пионер», вход свободный.
Список документов, вносимых в единую информационную систему, утвердит Министерство культуры.
В Национальную электронную библиотеку (НЭБ) в дополнение к копиям печатных и электронных книг, авторефератов и диссертаций будут включать также различные архивные и мультимедийные материалы, в том числе документы из архивов, связанные со знаковыми историческими событиями, каталоги живописи, фотографические изображения скульптур и картин и т.д. Об этом сообщила пресс-служба Министерства культуры.
В пресс-службе также отметили, что пополнение фондов НЭБ архивными и мультимедийными материалами «будет полезно для научных работников, искусствоведов, пишущих статьи и книги по искусству, студентов, аспирантов, а также всех, кто интересуется историей изобразительного искусства».
Ну, здравствуй августовский день!
Запасы летние убоги,
Но на лице моём не тень,
А лишь подобие тревоги.
Я вновь иду по рубежу
Базарных вытянутых стоек
И в лица преданно гляжу,
И планы суточные строю.
Вот к этой маленькой мадам
Не подойду — червонец должен.
Конечно, я его отдам,
Потом, когда-нибудь попозже.
В моей душе живет непостоянство,
Небесный дар на пыльный положив чердак,
Я там в цепи контактов и пространства
Учусь читать любовь по буквам и складам.
Всплеск безрассудства на границе в звезды
И с подоконника я вглядываюсь в явь,
Где рядом будешь ты и лампы-гроздья,
А я по капелькам расплавлю гнева сплав.
Так проще зариться на век от века,
Здесь не вода подтачивает стены — свет,
И плавко обтекают Землю реки,
Лишь иногда их капли — светлячки в листве.
