байка на новый лад

    Это произошло, когда в бюджете нашей области были деньги. Были деньги на организацию малого бизнеса и разъяснение местному населению о необходимости всеобщей экономической активности . Об этом писали в наших местных рекламных газетах и показывали по нашему местному телевидению.

    В одной из таких газет я прочитал объявление, что профильный специалист окажет услуги по гарантированному получению гранта для открытия своего дела.

Бедные люди...

Бедные люди...

Креститель на блюде...

Ирод смеется,
Смех раздается...

Ад всесмехливый
Жаждает крови,
Мы погибаем
От нелюбови...

Кто-то стучится
В двери шальные,
Некто пророчит
Вход лжемессии...

Люди по-прежнему
Жаждают чуда,
К ним как всегда
Обратился Иуда...

Он сребролюбия
Верный слуга,
Черт ему
Твердые выдал
Рога...

Господи, Боже,
Ты нам помоги,
Нас изнутри окружили
Враги...

Льстят и пируют,
Жируют во тьме,
Не понимая,
Что кровь на Земле...

Вера - не очередь
За бастурмой,
Вера, когда ты
Вернулся домой...

Душа в янтаре...

Наши души застыли
В густом янтаре,
Не любя мы любили
Январь в сентябре...

И навеки забыли
То, что в сердце горит,
А на паперти старец
Со свечою стоит...

Мы устали от боли,
Что давно нас гнетёт,
Ветер жнёт
В чистом поле
Смерти круговорот...

Как же хочется, братцы,
На скаку не упасть,
И от злого безумья
Во тьме не пропасть...

Пусть Господь нас рассудит
На краю Бытия,
Вера верному будет,
Только воля своя...

Молчание господина Привалова

Игумен Нафанаил1, держа в руке недопитый стакан благоуханного кипрского портвейна, стоял у сводчатого окна своей кельи во втором этаже старинного каменного настоятельского корпуса, и созерцал широкий монастырский двор, поросший травой, деревянный дом, где жила братия, Свято-Троицкий собор, купола которого ярко сверкали на летнем солнце… Положим, это было не золото, а всего лишь интриттитан, но смотрелись они весьма эффектно и богато...

Утро

Лучи занавески прогрызли
И льются на пол горячо.
Куда унесут меня мысли
Сегодня, не знаю ещё.

Хотелось бы в светлые дали,
Хотелось бы в детство, где я,
Крутя беззаботно педали,
На велике еду в поля.

Цикады, как крупные брызги,
Летят из-под быстрых колёс,
Во рту моём сладость ириски,
В глазах моих радуга слёз… 

Что я слышу? То не гусли...

Что я слышу? То не гусли
В руки взял седой Боян.
То летят над степью гуси
Из далёких южных стран.

Звуки музыки небесной!
Неземной крылатый свет!
И стою я как над бездной,
Бездной чувств и бездной лет.

Птицы в сторону Востока
Уплывают не спеша.
И, смяте́нная, до срока
В небо просится душа.

<1989>

Благое измененье – торжество

Благое измененье – торжество
земли и неба. Плод его пребудет
в блаженной вечности, открытой для него.
Ты засвидетельствуй об этом чуде

пером в тетради иль ножом по бересте.
Не всё, что низменно, бывает неизменно,
когда оно распято на кресте
и, каясь, просит о себе поминовенья

Того, Чей крест вселенной тяжелей
и выше всех превознесён над миром,
чтобы последний грешник на земле
скрестил ладони перед огненным потиром.

В миг, когда пою Тебе — тогда прими...

В миг, когда пою Тебе — тогда прими
медный грош моих непрошеных стихов.
Песни сердца были прежде дочерьми
райских дум — их нянчил Дух Христов.
В эту щёлочку Твоей святой любви
просочусь туманом, словно раной.
Как цветок меня в Твоих садах сорви —
не в лесах гнетущего дурмана.

11 августа 2023

О книге Ирины Богдановой "Мир всем"

«Иногда именно неприятности открывают нам дверь в будущее…» ― так размышляла Антонина, героиня нового романа Ирины Богдановой «Мир всем», обдумывая фасон свадебного платья. Ведь именно неприятности на работе привели сначала к череде других трудностей, но потом ― к знакомству Антонины с ее будущим женихом и мирному семейному счастью.

Впрочем, после войны счастье и так ощущалось во всем. В том, что не свистят пули, не гибнут близкие, не надо ночевать в промозглой землянке или сутками стоять на посту, когда даже некогда попить воды. Все прочие неприятности ― мелочи по сравнению с ужасами войны. Именно война отняла у Антонины родных (бабушку убил фашист в Могилеве, мать умерла от голода во время Ленинградской блокады), и девушка пошла на фронт, где служила военной регулировщицей.

Сторож

Свет, яркий свет, но не ослепляющий, а какой-то тёплый, всё собою обнимающий. Олег открыл глаза. «Где я? Откуда свет? Что за старичок? Окна закрыты… Палата? Я привязан? Что за старичок? И откуда свет? От него? Кто он? Так, где же я?» Олег ещё раз осмотрелся. Начал немного приходить в себя. Старичок сидящий рядом, и свет, действительно свет. Как такое может быть? А глаза добрые, ласковые. Одежда у него странная, платье чёрное. А на груди… «А, это какой-то батюшка. Но зачем? Я его не знаю. Ну, крестили меня в детстве. Бабушка богомольной была. Но я же не ходил никогда. Да, и не нужно оно мне было. А где те, что кричали? Я же умер?»

– Не умер, - отозвался на его мысли старичок, - живой ты, Олежка. А меня Николаем зовут.

– Это который…

Встретились...

Разбежались. Навсегда. По крайней мере, так им обоим казалось. Так будет лучше для всех… Так они решили.

Много воды утекло с их первой встречи. Что особенного было в Оксане? Чем она тронула сердце Вадима? Он и сам не мог дать ответа. Ему нравилось всё, от вздорного характера до самых глупых её привычек. Рядом с Оксаной Вадим был просто самым счастливым человеком на свете. Своих чувств он не скрывал. Да, и как их скроешь?

Оксана, вздорная и взбаломашная. Тоже с самой первой встречи словно привязалась к Вадиму. Одного лишь боялась. Разве же он обратит внимание на такую как она? Обратил. И закружило их обоих вихрем отношений.

Давно по ми́ру слух ползёт...

Давно по ми́ру слух ползёт,
В умах родившись не в убогих:
Россия скоро упадёт.
Не веселитесь наперёд!
Коль упадёт — придавит многих.

А может статься, что и всех.
Что, кроме мокрого следа́,
Тогда останется от мира?
Моли́тесь лучше, господа́,
За нашу Русь, а то — беда.

Так мне пророчествует лира.

Истории без елея - елей для души (о книге "Поповичи")

Дети священников особо ничем не отличаются от других православных детей. Обычные люди ― со своими трудностями и радостями, успехами и неудачами, верой и сомнениями, достоинствами и недостатками. Книга «Поповичи» ― об этом. В ней много интересных историй из жизни автора ― Марии Свешниковой, дочери протоиерея Владислава Свешникова. Духовником отца Владислава был отец Иоанн Крестьянкин, и несколько страниц посвящено воспоминаниям об этом святом старце.

Страницы