Омилия

       Вечереет. Огромное солнце растекается множеством танцующих отражений по поверхности засыпающего моря. Розовый свет ласково обнимает стены просторного дома. На провисших ветвях фонариками вспыхивают спеющие мандарины. Громко поют украшенные яркими нарядами птицы. Слышны знакомые, так и не ставшие родной речью, слова.

       Вечерело. Легкий туман клубился над застывшей рекой. О чем-то сокровенном шептались кудрявые березы. На темнеющем небе сияли силуэты кружевных облаков. Натруженный колокол звал к вечерне, и каждый его удар отзывался сладостным трепетом в глубине сердца. Мысли таяли. Рождалась молитва.

3:7. время раздирать, и время сшивать; время
молчать, и время говорить;
3:8. время любить, и время ненавидеть; время войне,
и время миру.

Книга Екклесиаста

Мы живем в душном и жутком мировом склепе управляемого хаоса: бездумно, безумно, неспешно, разумно… в рамках угасающего разума конструируемого псевдочеловечества…

Архитекторы «нового мирового порядка» потирают руки в преддверии сбывающихся надежд на планируемое сокращение гуманоидов из рода людей…
 
Ведь они – не люди, которым не чуждо сострадание к себе подобным, а самозваные «боги», и им - «все дозволено», потому что в их душах нет Бога Любви, а есть только злая страсть «похоти плоти, похоти очей и гордости житейской»…

В прошлом году вышла в свет военно-патриотическая книга известного путешественника и священника Федора Конюхова о выдающемся полководце Александре Васильевиче Суворове. Прославление трудов и побед величайшего полководца, не знавшего поражений и отступлений, вдохновило отца Федора на написание этой книги. И это вполне понятно. Жизнь и подвиги Александра Суворова – лучший пример для подражания юным потомкам. Стоит отметить, что эта книга, написанная хорошим русским образным языком, предназначена, прежде всего, для детей и подростков. Кстати, в предисловии отец Федор написал: "Подрастающему поколению, с Верой и Правдой, будущим защитникам Отечества – Посвящаю!" Также в  книге, помимо военных подвигов нашего великого полководца,  приводятся его наиболее известные афоризмы.

Я, как улитка,
дом и жизнь ношу
всегда с собою.

Крылья - моя воля.
Но в рюкзаке...

Я крыльями лежу
на тропах чуждых
и пою из горя.

То распахнусь,
то снова в свой рюкзак...

Зловéще власть подступает тьмы,
К святому тает благоговенье.
За Правду бой уступаем мы 
В гордыне, робости, нераденье.

Трепещем: мира сильны князья;
Забыв: сей силы ничтожны сроки.
Мы Богом призваны в сыновья,
А кем же стали, избрав пороки?   

Мы можем сдаться, воспев покой, –
Покой, в котором душа сгорает.
Мы можем пасть, проигравши бой, –
Но Бог сей битвы не проиграет.

1.06.2012 г. 

ГЛАВА 7: КОВДА

Самые красивые часы в летней Ковде – предзакатные. Большое красное солнце садится в сиреневые воды залива, окрашивая их в малиновый цвет. И мир замирает. Не поют птицы, не мычат коровы, даже комары не пищат над ухом. Все смолкает, будто задумывается перед приходом ночи: а каков был проходящий день?

Николушка любил эти минуты тишины.  Если вечером он не был занят никаким делом, и его не звали на село с требами, он шел на реку, находил себе уединенное местечко, и любовался закатом.

«Пустите детей и не препятствуйте им приходить ко Мне, ибо таковых есть Царствие Небесное» (Мф. 19:14)

В час восхода пути до небес

От полей, запечатанных стужей,

Измеряя поземку на вес,

Звали ангелы пришлых на ужин.

*   *   *
Снова белый бархатный снег
Застилает черный асфальт.
Вновь наряднее всех невест
Вечно юная наша Москва.

Только, с кем под венец-то пойдешь?
Нынче время не то, что вчера:
Выбирает гражданский брак
Окрещенная молодежь.

Февральские дуют ветра,
Печаль душу гложет и гложет.
И так неуютно с утра,
Не то чтобы очень, но всё же.

Мечтаешь хотя бы на треть
Проникнуться, что ещё можешь
Тоску эту перетерпеть.
Наивно, конечно, но всё же.

Спасибо за Крым  -  возвращение домой,

Мы снова стоим не с пустою сумой!

Мы снова величье свое сознаем.

И славу России всем сердцем поем.

Мы на войне воюем не за плату,

Мы ворогов привыкли побеждать.

Дай время нам,  прогоним супостата .

Мы рады славу Родине стяжать!

Не подходите, не дышите в темя:
поэт — не свят, поэт грешнее всех.
Он безутешен — знает, что не время,
и торопить других — извечный грех.

Посторонитесь: смертному — дорогу,
стихам же путь укажут с высоты.
Поэт скорбит, но в песне понемногу
мир обретает новые черты.

Не из слов,
а из крови и плоти
возникает всё то,
что в киоте
появляется позже.

И гибнет
прежде смерти
в земной круговерти.

Воскресая,
живёт как бессмертье
всё, что было воспето
из смерти,
из её жизнеборных
оков.

Просвети мою совесть, Иисусе Христе,
И яви мне пресветлый Твой Образ.
Мне деянья бесстыдные, мысли не те
Скоморошат безумный мой возраст.
Покаяния труд принести поспешу
За соблазн тех, кто верил и предан был мне,
В том, что знал что добро, а душою грешу
И еще в том, что жизнь пролетает во сне.

Меловые в горе пещеры

Синим высинен окоём…

…на высокой горе безлюдной

Битый щебень заполз в сирень.

Виктор Будаков

Как всё торжественно вокруг.
Как всё таинственно и мирно.
Прикосновенье Божьих рук
Спасает от хлопот настырных.

Как безупречен белый цвет,
Когда он с чёрным неразлучен.
Холмов далёкий силуэт
Мне с песней дедовской созвучен.

1907 год. Тихая провинция Российской империи – Тифлисская губерния. Самый большой город Грузии строится невиданными темпами. Растут дома, как грибы после дождя, в Нахаловке. Селится здесь русская беднота из северных губерний. Городской голова запретил самочинно строиться, но кто на него смотрит. За ночь соберутся мужики покрепче и на скорую руку возведут сараи, лишь бы крышу до рассвета успеть. Утром пройдет городовой по околотку. Глядь, опять новая халупа стоит. А раз крыша есть, то ломать нельзя. Одно слово, нахалы. Едут и едут сюда волжане и малороссы, влекут их россказни о легкой жизни. Солнце, почитай, круглый год, зимы теплые – дров столько не надо, фрукты – ешь от пуза, а голода и вовсе никто не знает. Чистый рай на земле.