Что за дом уютный?
Сухо в нем, тепло.
Угадать не трудно –
Беличье дупло.
Там играют детки,
Ушки вверх торчат:
У хозяйки белки –
Пятеро бельчат.
Из травы и шерсти
У бельчат кровать,
Мать покормит, вместе
Всех уложит спать,
Сказку им расскажет,
Песенку споет,
Отдохнуть приляжет
От своих забот.
Единственная непокорная часть Володи - шевелюра. Во всем остальном он являет собой образец смирения и возведенной в высокую степень деликатности. Даже на занятия он приходит со значительным запасом времени, чтобы уж точно никого не заставлять себя ждать.
Сегодня ему, как и всем его товарищам, предстоит большая и ответственная работа - подготовка к Пасхальной ярмарке. В ожидании товарищей Володя прихорашивается перед зеркалом, пытаясь придать верное направление вихрастой челке. Через пять минут упорной борьбы Володя обреченно опускает руки и вздыхает:
- Жаль, расческу забыл, теперь уж совсем не человек... гаррипоттер какой-то... безобразие одно.
Плакала женщина сильная,
тихо, безмолвно почти,
ждала, молилась бессильная,
"Господи, Боже, прости!"
Ждала, и верила, милая,
счастье прийдет за тоской,
женскими слабыми силами
спорила с глупой судьбой.
Спорила долго, усталая,
криком кричала - постой!
толику счастия малую,
мне хоть чуть-чуть приоткрой!
Долго искала, измерила
каждую пядь всей земли,
только за то лишь, что верила,
криком кричала: "Внемли!"
Дал ей Господь утешение,
радость послал на пути,
Знает наш мир, то свершение,
множило силы - идти.
Дальше, путями далекими,
тихо надежду храня,
только меж этими строками,
Разве нам это понять?
Плакала женщина русская,
Верой сплетая судьбу,
счастье - тропинками узкими,
тихо стучалось в избу.
Видно, изведать страдание
каждому здесь суждено,
горькое времени знание
как испытанье дано.
Но наклонялась надеждою
небо на этой судьбой,
шепотом моря безбрежного
тихо свершался покой.
Под впечатлением прочитанного в "Омилии" стихотворения. Быть может, автор догадается и зайдет ко мне в гости.
Что с тобою, девочка, милая, хорошая?
Мне знакомы камушки, в сердце твое брошены.
Белые кораблики из бумаги в клеточку
Под дождями черными. Это, моя девочка,
Чувства твои нежные. Всем ветрам доверчивы
И в весну влюбленные - тоненькие веточки,
Листики зеленые. Помни, моя девочка,
Привлекают ангелов чувства окрыленные,
Но бывают ангелы - и белые, и черные.
По горной каменистой дороге, радостно присвистывая, бежал мальчик. Вдруг споткнулся о камень. Еле удержался на ногах. "Ух, ты! Чуть не упал!" - воскликнул. И помчался дальше.
По горной каменистой дороге стремительно шел юноша. Во взгляде - решительность, в походке - самоуверенность. Больно ударился о камень. "Вот гадость какая! Ах, чтоб тебе, каменюка злорадная!" - пихнул камень ногой.
По горной каменистой дороге торопливо шел мужчина, потупив взгляд и думая о чем-то своем. Наткнулся на камень. "Так можно и убиться, - подумал. - Уберу-ка в сторону." Сделал, о чем помыслил, и удалился.
По горной каменистой дороге медленно шел старец, внимательно осматривая все, что попадалось на пути. Искал камень, чтобы успеть сказать ему: "Прости, добрый камень, мальчика, который тебя не заметил. Прости, дорогой камень, юношу, который пнул тебя ногой. Прости, драгоценный камень, мужчину, который отнес тебя на обочину дороги. Прости и меня, незабвенный, за то, что нарушил твой покой."
Снится снова и снова: девчонка
На рояле концертном играет.
Колокольцем малиновым звонко
Нотка верхняя зорьку встречает.
Мое сердце опять замирает:
Вдруг собьется, экзамен не сдаст?
Предрассветный туман выстилает
Не готовый к заутрене бас.
Но девчонка уже за чертою,
Где не властен сомнений обман,
Где встречается солнце с луною,
А весь мир – полный звезд океан.
В лоне музыки сердце рождает
Жемчуга непорочного чувства.
И душа для Любви воскресает –
Вот зачем существует искусство!
Домик у улитки
В стиле рококо*,
Все ее пожитки
В нем сложить легко:
Чашки, самоварчик,
Ваза для конфет,
Кубики и мячик,
Стол, кровать, буфет,
Книжечка загадок,
Туфли, шляпа, зонт…
В домике – порядок
И евроремонт.
Главное ж удобство
У улитки в том,
Что она с собою
Носит этот дом.
---------------
*Рококо – стиль в архитектуре, название которого (фр. rococo) происходит от французского слова rocaille — декоративная раковина, ракушка.
Пел воробьихе воробей:
- Сама с детьми справляйся, женка…
Спешу я… Горе у друзей!
Подбросили им кукушонка.
Друзей не брошу я в беде,
Подкидыша кормить им нужно!
Помочь хочу! Таков удел, -
Я докажу на деле дружбу!
Когда ж, не чувствуя вины,
Вернулся он в гнездо родное,
То не нашел нигде жены,
И было гнездышко пустое.
- Куница унесла птенцов,
Когда еду искала мать, -
Воробышку в конце концов
Смогла сорока рассказать.
***
Спеши всегда добро творить,
Но здравый смысл не забывай:
Дары желая приносить,
Сначала ты долги отдай!
В одной душе ─ и жизнь, и тленье,
И правда-истина проста:
Проклятье и благословенье
Рекут единые уста.
Скажи мне, нижайший смиренный,
Как свергнуть гордыню и страсть
И стать ниже праха вселенной,
Чтоб некуда было упасть?
─ Смиряй свою душу до праха,
Дабы он воскрес и восстал;
Лишённый же Божьего страха ─
Диавола смрадный вассал.
Бога пеленала,
Искупав в купели,
На руках качала
Словно в колыбели
И молитву пела,
Чтоб Он спал спокойно,
А теперь успела,
И в руках Господних
Душа как младенец
В светлых ризах свита.
В храме на Успенье
Радостно и тихо…
Жизнь – не леденец –
«Охи» всё да «ахи».
Катится волна в море за волной…
Я здесь не жилец.
Я уйду в монахи,
Чтобы испытать Истину собой.
Я забуду все,
Чем дышал, с чем сжился,
То, что ничего не прощало мне.
Будет огонек
У икон светиться,
Буду догорать я на том огне.
Догорит – чем был.
Догорит – что видел.
И сквозь этот дым вдруг увижу, что
Всё, что я любил,
Всё, что ненавидел,
Всё совсем иным светом залито.
И в виденьях сих
Дух больной и грубый
Плача и стеня выйдет из души.
Господи, прости! –
Пролепечут губы –
В Вечности меня жизни не лиши.
Анна до самой смерти никогда не была в храме.
В молодости, когда ее подруги тайком бегали помогать в только что открытый храм убирать мусор и старались хоть как-то облагородить святыню, которая долгое время использовалась как колхозный склад, Анна только насмехалась над ними. Ничего хорошего в религии, этом «опиуме для народа», она не видела. Сколько священников она повидала на своем веку – и ни в одном она не увидела тот свет, который мог бы осветить ее душу.
Да и нуждалась ли она в этом свете? Все в ее жизни было если и не идеально, то достаточно хорошо и стабильно. Удачный брак, работа в сельсовете, двое замечательных сыновей. Дом – один из самых больших в селе, машину купили самыми первыми. Жаловаться не на что.
А храм – ну стоит он на окраине села и стоит, никому не мешает, только с приходом «нового времени» священник стал более заметен в тихой и мирной жизни села. Крестные ходы перестали ограничиваться приходской оградой, ежегодно весной стали совершаться молебны на полях, установлен крест при въезде в село.
Одиночество привитает в местах скопления людей. Лепится к большим городам, обнимает многоэтажки, присаживается с самодовольной улыбкой на стертых порогах коммуналок.
В такой Ленинградской коммуналке мы навещали с бабушкой старшую дедушкину сестру.
В поисках многокомнатной диковины мы, проплутав в каменном лабиринте, забредали на узкий квадратный дворик. И вот уже жалобно скрипит облупленная дверь, ноги отмеряют сколотые ступени, а руки невольно хватаются за стены. Но цель, наконец, достигнута: длинный ряд звонков и табличек с подробными инструкциями, кто тут живет и сколько раз позвонить.
Бабушка жала три раза.
Тётя Поля не появлялась.
Мы тренькали по три ещё и ещё, но в конце концов сбивались и нажимали два, и нам открывал волшебник, который обитал в самой ближайшей ко входу комнатушке.
Видно, направляясь к двери, он прятал волшебную палочку и огромную, в звездах, шляпу, и являлся попросту. Это мне представлялось ясно: слишком обманчив, обычен был его вид. Глядя на него снизу вверх, с открытым ртом, я все равно понимала: он невысок, и лыс, и уж очень стар, и все это - лишь для отвода глаз.
Собрат поэт, метафор гений,
Живые раны бередя,
Не осуждай чужих падений,
У них есть праведный судья.
Весна прекрасна будущим,
А осень ─ прошлым.
Светло на свете любящим,
Темно ─ безбожным.
Мой милый, время пролетело,
Прошли обида и тоска,
И все, что в сердце отболело,
Исчезло, словно облака.
Мой милый, дождь над петроградкой,
Все сыплет мелкою росой,
А я все также, лишь украдкой,
Смотрю в глаза твои порой.
Быть может, встреча только снилась,
И мнилась нежность нам с тобой,
Вот только сердце часто билось,
Да губы вторили – «Родной».
Опять туманы над Невою
Сплетясь в седые облака,
Прольются моросью густою,
Да ангел смотрит свысока.
Вот так же руки, словно ветки,
Сплетаясь в чувстве золотом,
Сцепляя души тайной меткой,
Откроют радость нам в простом.
Мой милый, время наступило,
Пришла пора и нам с тобой,
Собрав растраченные силы,
Отстроить заново покой.
Который мы когда-то знали,
В котором счастье обрели,
О как же мы с тобой устали,
Пока по городу брели...
ЛЮБОВЬ И ВЛЮБЛЕННОСТЬ
***
Влюбленность – лишь любви росток,
Трудись – и плод ты вкусишь в срок.
***
Как спичка влюбленность сгорает,
Любовь же горит, как свеча.
Но спичка свечу зажигает,
Ее не задуй сгоряча.
А если свеча уж горит,
Все спички другие – гони!
***
Любви я вижу проявление
В трудах, заботах и терпении.
О ДОБРЕ
Спеши всегда добро творить,
Но здравый смысл не забывай:
Дары желая приносить,
Сначала ты долги отдай!
БОГАТСТВО
***
Того, кто нужды не имеет ни в чем,
А не толстосума, зову богачом.
***
Наличие наличности -
Большой соблазн для личности.
О СОБЛАЗНАХ
Соблазнов тьма, что мир в себе несет,
Бываем против них мы так не стойки.
Нам предлагают брать от жизни "все",
Черпая это "все" лишь из помойки.
В нашем доме живет Буквоед,
Он на завтрак, на ужин, в обед
Ни за что есть не станет продукты,
Ведь в меню у него только буквы.
Вот такой наш сосед Буквоед.
Букву «гэ» съел он в ГРОМЕ и в ГРЕЧКЕ,
Полился с неба РОМ прямо в РЕЧКУ.
Букву съел на ПЛОТУ,
Оказался в ПОТУ,
Весь в поту Буквоед плавал в речке.
Угостили его ШОКОЛАДКОЙ,
Быстро он превратил ее в КАДКУ,
Ну, а в кадке ЦВЕТОЧКИ
Вдруг исчезли, лишь ТОЧКИ
Там остались… Эх, жаль шоколадку!
Вот сачком ловит БАБОЧКУ дочка,
Но в сачке оказалась лишь БОЧКА!
А изящный САЧОК
Превратился вдруг в СОК,
Так попалась в сок бочка у дочки.
На столе у меня ПИРОЖКИ,
Буквоед тут пришел, и РОЖКИ
Лишь остались… Минутою позже
Все РОЖКИ превратились вдруг в РОЖИ.
А ведь я так люблю пирожки…
Был еще ВИНЕГРЕТ и КАПУСТА,
Съел две буквы, осталось лишь «ПУСТА»,
А потом пострадал ВИНЕГРЕТ, -
НЕГР сидит, а еды больше нет!
А ведь был винегрет и капуста!
Унизилась до невозможного:
Бросалась под ноги, стеня,
Молила каждого прохожего,
Чтобы избавил от огня!
Забыв про стыд: одежды сбросив
И с непокрытой головой,
Бродила нищенкою Осень,
Оплакивая срок земной...
