Наша жизнь, как маленький клубочек:
Катится по полю. Мы за ним.
Кто-то ценит нас, кто зубы точит.
Кто-то к нам любовью одержим.
Кто умён, а кто-то притворился.
Кто-то добрый, но на вид сердит.
Солнце пусть для каждого святится,
Каждого Господь благословит.
Крутится клубочек, нитка рвётся.
Можешь ли концы соединить?
Ты же знаешь, если чашка бьётся,-
Ей уже без трещины не быть.
Не станем говорить о Вечности: все будем в ней, - той бесконечности, где нет начала и нет предела.
Представим: сегодня Совесть захотела в мирУ господствовать в делах и помыслах. И что? -
Не будут же при ней юродствовать все преуспевшие в неправды промыслах?!
Хочу сказать о счастье жить на свете. Его мгновения ловить с любимым на рассвете.
Сады Добра выращивать, в полях пшеницу взращивать. Детей рожать, и чтить Отца и Мать! И никогда не забывать, что жизнь однажды лишь дается!
Тогда-то вспомнить нам придется: удел у всех у нас один, - себе ты - царь и господин.
В себя однажды лишь поверив, Христу судьбу свою доверив, - не разучиться б врачевать, лелеять свои Души,
Быть живым —
что может быть больнее?
Жизнь распята на кресте давно.
Я при виде мук её — немею...
Иль пою, когда мне петь дано.
Быть живым —
и счастье, и несчастье:
мёртвым проще,
мёртвым смерть сродни.
А живому —
песня мёда слаще:
он поёт,
исполненный любви.
А живой так немощен — он ропщет,
ведь его томит стремленье жить.
Песни плач летит, но мир — все жёстче:
только смерть страданье исцелит.
На стене висел портрет
Милой дамы средних лет.
Мимо парень пробегал
И усы пририсовал.
Мимо мальчик проходил,
Взглядом даму оценил,
И ещё пририсовал
Как пенсне - один овал.
Вот старушка мимо шла,
Взгляд на даму подняла,
Покачала головой,
И сказала: «Кто такой?»
Так живём – один рисует,
А другой «портрет» толкует.
Я свят тобою
и тобой убит:
любовь и грех
меня легко разит.
И жизнь, и смерть —
с тобой, в тебе, к тебе:
я червь и Бог;
и нет покоя мне.
Кто победит?
Кто побежден тобой?
И кто навек
останется со мной?
нереальность
сон-мечта-фантазия
грёза
нелюбовь
нежизнь
убийство
На гребне жизни, в игрище смертельном,
Привинченный к фальшивому забору,
Хохочет блудозавр обнажённый,
Забыв о покровительстве ничтожеств.
Жизнь — в присутствии:
Другого и другого.
Жизнь — всегда присутствие
Другого. И другого.
Жизнь — присутствие.
На днях в Королевстве Швеция за «недостаток толерантности» десятки таксистов были уволены прямо на курсах гей-этикета, который обязателен теперь для всех водителей такси в Геттеборге и проходит с личным присутствием «комиссаров» от ЛГБТ-сообщества. Шведская газета призвала граждан информировать власти о замеченных проявлениях «гомофобии».
На шведском сайте авпикслат.инфо в разделе «Внутренний рынок труда» появилась статья о том, что многие водители, осмелившиеся шутливо, насмешливо или критически высказаться в адрес ЛГБТ-сообщества Щвеции, были немедленно уволены руководством транспортных компаний.
Босиком по траве
наяву, не во сне,
после долгой зимы,
после хрупкой весны.
И летает душа
над водой в синеве.
И прохладное солнце
скользит на весле.
Босиком по траве...
Одуванчиков пух
закружил, закружил.
Летний день, летний дух.
«Да будут едино, якоже и мы» (Ин. 17:11). Так молился Господь Иисус Христос Своему небесному Отцу в последний день своей земной жизни пред спасительными страданиями. Христос основал Церковь, новое общество людей, в котором они должны объединяться между собою каким-то особенным внутренним и духовным единением. Царство Христово не то, что царства земные, где люди объединены искусственными юридическими нормами, но могут быть в то же самое время совершенно разъединены друг от друга всем своим существом, всей своей нравственной природой. Сам Христос единство верующих уподоблял органическому единству ветвей одного дерева. (Ин. 15:1—7).
Под прицелом душа, под прицелом -
Ей ничем не прикрыть наготу.
Пишет правда на чёрном – белым:
Словно эхо кричит в пустоту.
На стене только тени, тени -
Расползаются к ночи во мрак.
Под ногами скользят ступени,
Шаг – секунда, полжизни – шаг...
На коленях всю вышепчу душу.
Плачет жизнь. От чего же так, Боже?
От того, что в пути не трушу?
Ты скажи мне, за что боль, всё же?
Вместо сердца - я чувствую пламень.
А глаза разучаются плакать.
Помоги мне не стать, как камень...
Не принять пластилина мякоть...
Иду сквозь дебри
бытия
расхлёстанный, нагой:
иду, иду…иду, иду…
иду, едва живой.
Спаси, молю Тебя,
спаси,
избавь от этих пут;
поверь в меня
и исцели,
дыханьем новым укрепи
тех, кто к Тебе идут.
Сквозь мрак, сквозь стон,
наперекор
измученной душе, -
к Тебе тянусь,
мой Дух, мой Бог,
мой Свет,
молюсь Тебе.
Спасибо, что
понять мне дал,
что есть на свете Ты
и что шагать
к Себе призвал
из суеты.
2004 г.
Воспоминаний стекла матовы…
Там, в глубине седых веков
Детей от трудностей не прятали
И не таили от попов.
Там жизнь казацкою нагайкою
Наотмашь била по лицу.
С пропитанною потом майкою
Сын с поля приходил к отцу.
Жила-была гусеница. Очень необычная и даже немножко страшная. Почему? А вот представь себе: темно-серая, с желтыми пятнами, покрытая островками жестких волосков-щетинок, с шестью сильными членистыми ногами... И самое главное - хищная. Ее совсем не интересовали сочные зеленые листья или сладкие плоды. Зато она неустанно нападала на тлей - крохотных тонконогих козявок, пасущихся на стеблях и листиках цветов - нападала и пожирала их сотнями.
***
Безупречны изгибы, белый фарфор -
Изящная амфора-дама.
Она красотой производит фурор,
Внутри же - пуста и упряма.
***
Шиповник с розой подружился.
Увидев схожий внешний вид,
Поторопился и женился,
С тех пор страдает и ворчит.
Тёплый вечер. Аромат сирени.
Пропиталось небо кровью солнца.
Миг ещё - и подкрадутся тени,
Чтоб закрыть собой моё оконце.
Миг ещё - и станет тихо-тихо,
Чёрной тушью небеса прольются:
"Не будила б, милая, ты лиха -
Не пришлось бы до землицы гнуться".
Тёплый вечер, аромат сирени.
Как вино, звенящий воздух пьётся.
Миг ещё - и подкрадутся тени...
Только завтра снова будет солнце.
Ларисса Николаевна Андерсен вошла в историю литературы, как одна из самых ярких поэтесс русского зарубежья.
Недавно в Австралии побывала Тамара Калиберова - журналист и хранительница тайн, архива и сценических платьев легендарной поэтессы.
29 марта 2013 года исполнился год, как на 102 – ом году во Франции ушла из жизни русская поэтесса - балерина Ларисса Николаевна Андерсен, чьё имя было хорошо известно в Харбине, в Шанхае, во Франции, а теперь и в России. «Чайкой русской поэзии», «морской птицей», «белой яблонькой», «печальным цветком» часто называли ее современники.
Не смотря на то, что за свою жизнь Ларисса Андерсен издала всего один небольшой сборник стихов, Евгений Евтушенко, составляя антологию отечественной поэзии ХХ столетия «Строфы века», занёс ее имя в список поэтов. Единственный поэтический сборник «По земным лугам» Ларисса выпустила в 1940 году в Шанхае. Тираж составлял всего сто экземпляров, и сборник сразу стал библиографической редкостью. (Имя своё Ларисса писала с двумя С, следуя традициям русского языка).
Краски мира многогласны,
Их игрой легко плениться,
Уникальности причастны
Человеческие лица.
И совсем иное – тени
(Радость жизни в них остыла) –
Нас влекут в объятья лени
Монотонностью унылой.
Не пробудят звучной лиры
Силуэты их пустые,
Полноцветных ликов мира
Тени – спутники скупые.
В том исток людской печали,
В том поистине лишенье:
Вместо красочных реалий
Видеть только отраженья.
Мир теней угрюм и страшен,
Как его таким полюбишь?
Неустроен, не украшен,
Как в подобном счастлив будешь?
