Шекспир не понял

На Плеханова стоит двухэтажный дом XIX века. Такой же, как и его соседи. Резные деревянные балконы, веревки с бельем через весь двор. Единственное отличие — тутовое дерево в три обхвата толщиной, которое растет прямо из первого этажа, создавая приятную тень во дворе, а в сезон туты — множество мух, которых манят раздавленные ягоды на асфальте.

С этим деревом была связана одна курьезная история.

Дворовая летопись умалчивает подробности, а повествует только один неоспоримый факт, что после войны поселились в одной комнате на первом этаже супруги — дворники Арамаис и Кнарик Халатян. Кнарик сразу же потребовала от мужа спилить старую туту, которая нагло занимала большую часть их залы. Арамаис, которого во дворе звали Арамисом, сказал свое веское слово.

Родительские воспоминания

Папа

Родился я на второй день «Фролова дня» в 1921 году, то есть, 1 сентября, в деревне Кондаш Череповецкого района (ныне Уломского) Ленинградской (ныне Вологодской) области. Село наше находилось на берегу реки Кондашки, которая впадала в Шексну у деревни Вахково, расположенной от нас в 12 км в направлении на Череповец. Ныне на всем протяжении поймы Кондашки и Шексны разлилось Рыбинское водохранилище. Красивое было наше село, где-то в 200 домов. В летнее время большинство дворов утопало в зелени крон деревьев. Песчаные берега реки и тихое ее течение служили прекрасными местами для купания. В районе нашего села русло реки образовывало несколько мысов, в которых жители сажали капусту. Их так и называли «капустники». Мы, детвора, проводили на речке целые дни: купались, ловили рыбу, раков.

Плотность жизни

1. Гробы крашеные

Быть живым — намного сложнее, чем кажется. Часто называют жизнью чёрточку между двумя датами на могильной плите: датой рождения и датой смерти. И это неспроста. Нам кажется, что достаточно просто родиться и ещё не быть умершим, чтобы быть живым. Но это не так.

Здравствуй! Не стрела, не камень:
Я! — Живейшая из жен:
Жизнь. Обеими руками
В твой невыспавшийся сон.

(Марина Цветаева)

Линия

Жизнь  -
              пунцовая
                             линия
К светлому, честному -
                             Имени.
Сердце кричит:
                      "Спаси меня!"

Даль бесконечная
                        Синяя...
В небо стрелой -
                       Линия

Всё по земле -
                    бескрылое
Всё под землёй -
                   постылое...

Поздно кричать:
              «Прости меня!»
Пульс... Остановка...
                               линия...

Хризантема

Лепестки твои,
нежный цветок –
хризантема,
лепестки цвета сливок
ощутили прикосновение
ноября…

Ты слегка увядаешь…

Сухость бежевой кистью
прошлась
по краям лепестков
цвета сливок…

Благородно-изысканна
зрелость твоя,

хризантема…

Пути

Без времени, вне всяких форм —
безлика буддийская дхарма,
и занесла свой топор
по кругу бегущая карма.

«Дзен»-мудрости прелесть вкусив,
на крик не получишь ответа;
коль «посоха нет» — не проси,
отнимут и то, чего нету.

Упал - отжался!

Из цикла «Странные стихи»

Отстал я… То есть
ушёл мой поезд.
Я вслед метнулся.
Бежал. Споткнулся.
Не удержался -
- упал. Отжался
раз сто - сто двадцать
под гром оваций!
В глазах ряби́т, но
не так обидно…  yes3
 

Протяни мне ладони, берёза

Протяни мне ладони, берёза,
Чёрно-белым укутай платком,
На потом я оставил все грёзы
И деревня моя – отчий дом.

В абрикосовом спелом варенье
Дремлют тихо родные дворы,
И ползёт по ухабинам – время
Вдаль под крики и смех детворы.

Каплей солнца подсолнухов поле
Улыбается мне на холме,
И под ноги дорога невольно
Разливает берёзовый мел.

Помилуй, Боже...

Помилуй, Боже, от обманов слова,
И в бой времен не дай врываться срамом,
И пошлостей бесстыдного улова
Не дай мне притащить к порогу храма.

Когда за ложь уста скуют молчаньем,
И, задыхаясь в ожиданье правды,
Я выну все же крик души гортанный,
Как факел, но не будут больше рады

Покров Пресвятой Богородицы

И скользили лучи по листве,
Разыгралась в их отблесках тайная -
Непреложно, спокойно, на век -
Правда света ничуть не случайная.

Богородица сшила Покров,
И звенят дивной песней стократною
Звоны дальние колоколов,
То до звезд, то до мира – раскатами.

Есть место для Тебя и для меня...

              «Любить Себя Господь не принуждает...»
                            прот. Алексий Зайцев

Есть место для Тебя и для меня,
для всякого дыхания... ты помнишь:
...и волосы сосчитаны, и помыслы
известны – до мельчайшего, до дна...

Секретов нет, но в этом – есть секрет:
твоя свобода рядом с волей Божьей,
и кажется, что нет ее, и сложно
найти себя и соблюсти завет...

Но раз проснешься – с солнцем в волосах,
и каждому мгновению ответишь
смиренное «люблю», что на весах
вдруг перевесит все «хочу» на свете.

 

Вечные грешники

Порочны мы? И в этом нету прока.
Живем, не ведаем, что ждет нас впереди. Ужель поспеем всё к назначенному сроку отдать? Иль прикарманить? - Сам реши.
Коль все себе забрать ( кем станешь?) - не только вещи: дУши, выпив всех до дна. Ведь этим  вряд  кого  обманешь,- утонешь в бездуховности сполна.
И всё же лучше бы  раздать. Всем поделиться, если можно.
Наверно,  в этом -  благодать, с которой жить не так тревожно.
А как же быть с пороками, с грехами? - Так были ведь всегда с людьми они. И плыли  по теченью с ними, всё  верхами.

Лепидоптерофилия

Как бабочка в коллекции приколот я иглой.
Мой коллекционер – одна особа.
Подносит к крыльям лупу и качает головой,
Понять давая: экземпляр особый.
Я счастлив, что, отметив исключительность мою,
Она меня касается пинцетом,
И оду фее ласковой старательно пою
Охрипшим и простуженным фальцетом.
И рифмами признательности сыплются слога
На клок случайно схваченной бумаги,
Когда ты, наглядевшись, улетаешь на луга.
А как иначе обойти овраги?

Язычок на прогулке

Такого не бывает, скажете, чтобы язычок сам по себе гулял? А вот и бывает. Касенькин язычок гуляет сам по себе, когда хочет — и совсем-совсем не слушается ни Касеньку, ни её маму.

Встретила их я в парке, между  ёлочками и белочками. Гляжу — язычок  весёлый. Радуется! А это Касенька мне навстречу бежит и широко открытым ртом улыбается.

— Рот закрой, а то птичка залетит, — говорит мама.

Но рот не хочет закрываться, ему некогда отвлекаться на такие пустяки как приличия. А про птичку он знает —  не залетит. Гуляет так язычок, воздухом дышит и выгибается как умеет: то к носу тянется, то к подбородку, а то как маятник — от щеки к щеке бегает. Шустрый такой язычок, любопытный! А Касенька тем временем меня рассматривает и слушает.

Все вписано в единое пространство...

                   *  *  *

Все вписано в единое пространство,

неразделимы звуки, цвет, любовь,

тот белый шарф из памятного царства

висит на стенке, закрывая гвоздь.

В трюмо наследном мне знакомы тени,

навечно в нем теперь отражены,

печально коротают свое время,

сурово наблюдая мои дни

Они чисты, спокойны и бесстрастны,

живут, земное радостно презрев,

и суета лукавого напрасна,

и смех его, и ненависть, и лесть.

Покрой, Владычице, главу покорную

Покрой, Владычице, главу покорную,
В скорбях непрошеных нам помоги.
Кричат неистово над миром вороны,
Молитвой светлою жизнь сбереги.

Звезда Пресветлая, о Богородица,
Ты материнскую любовь излей.
Молитвой чистою душа возносится
К небесной кротости, Красе Твоей.

Страницы