Встреча

 Стояло лето 54-го. В конце мая Танюшке исполнилось пять лет. Она ходила в детский сад, который  был расположен недалеко от железнодорожной станции. Территория детсада плотно соприкасалась с привокзальным старым парком. В том парке росли огромные древние липы, правда аллеи, проложенные когда-то вдоль парка, давно заросли более молодыми деревьями. Теперь аллеи превратились в узкие тропки для прохожих, да и весь парк был похож на запущенную лесополосу. В этот заповедный уголок часто приводили детей из детсада. Им нравилось бегать по тенистым зарослям, но особенно их внимание привлекал старинный, подёрнутый бурым мхом, фонтан.

Украине

Распаханным полем гуляет туман,
Румянится небо рассветом.
Из всех обездоленных, страждущих стран
Я выбрал, конечно бы, эту.

Касается тополь берёзы рукой,
Слышна вдалеке электричка,
И пахнет округа грядущей зимой
Под редкие возгласы птичьи.

Иду и купаюсь в остывших лучах
Дорогою твёрдой и ровной,
Лишь в сердце засела занозой печаль
Любви небывалой сыновней.

«Буква убивает», или Окна Овертона в действии

Христианство на протяжении всех двух тысяч лет своего существования готовило человечество к нынешним временам. Трезвение ума, смирение, упражнения в посте и молитве, приобщение Тела и Крови Христовых — всё это для реального Богообщения, без которого нет христианина. А Богообщение — единственно возможное условие противостояния злу. Человек слишком немощен сам по себе: он слеп и глух, эгоистичен, подвержен прихотям и похотям. Но то, что творится сегодня с миром, уже не вписывается даже в эти, скромные по нынешним меркам, описания. Ящик Пандоры открыт давно, мы сегодня находимся уже в стадии сатанизации общества. Погружение во грех — это метод, технология, иначе не было бы узаконено принуждение ко греху, не было бы наблюдаемой на всех уровнях десакрализации человека.

Протоиерей Андрей Ткачёв: Украина не прошла тест на Антихриста

Киев, начало весны, вечер, дует промозглый ветер. Мы, командированные в экспедицию на Украину Михаил Сизов и я, Игорь Иванов, идём в темноте от станции метро мимо студии Довженко через в парк Пушкина, не зная на что надеясь — ну разве что вдруг в храме Агапита Печерского какая-нибудь запоздалая встреча с прихожанами идёт, или, например, занятие воскресной школы... Но нет, тогда с отцом Андреем Ткачёвым нам встретиться не довелось. А так хотелось попросить у него, чтоб объяснил, что же творится в Матери городов русских, откуда эта агрессия, фашистские лозунги, страх...

Как оказалось, это было предчувствие войны.

Поговорить об этом с отцом Андреем Ткачёвым удалось Татьяне Холодиловой. Эта беседа состоялась 12 октября в Москве, в храме Воскресения Словущего на Успенском вражке, где теперь служит о. Андрей.

* * *

— Отец Андрей, я вспоминаю, как несколько лет назад на стене одного дома в Киеве я прочитала: «Слава тоби, Господы, що я не москаль!» Значит, уже тогда между нами росла стена. Неужели она теперь непреодолима?

— Никто прежде не думал, что она будет непреодолимой. Никто не переживал, не ощущал и не догадывался о том, что будет сейчас. Но сегодня я вижу, что стена есть, её выстроили. И она не разрушится быстро. Она будет расти, с годами всё больше. Поэтому надо набраться мужества и понимать, что Украина реально попала в челюсти дьявола, в реальные челюсти реального дьявола. В настоящую мясорубку. И она будет выходить фаршем из этой мясорубки, из которого сатана будет котлеты жарить...

Русь-скиталица

Безутешной скиталицей просится
На пороге стоит и молчит
Это Русь моя – Богоносица,
Огонёк непогасшей свечи.

Перед миром она словно старица,
Только зря тайну слов говорит.
Вся в огне, от пожара не прячется,
Но сильнее – от боли горит.

И глазницы прикрыты – усталые,
Сохраняют до времени суть.
Эх, слова да дела запоздалые...
Жаль до слёз, но уже – не вернуть.

Путь железный

Луна в окошке мутном,
чаек в стакане синем.
Легко в вагоне утлом
нырять в волнах России.

То проводница плачет,
То тетя режет сало,
То дядя с полки скачет —
Ему стакана мало.

Дрожу под одеялом,
Как бабочка в пробирке.
Прохладно за Уралом,
Зато тепло — в Бутырке.

Спасибо, что мне не даешь улететь...

Спасибо, что мне не даешь улететь,
что держишь меня ты в руке - словно шарик -
за ниточку. Разве б могла уцелеть
я в небе бездонно-высоком? - Едва ли...

Спасибо, что вырваться мне не даешь,
порывам не веришь моим - как и ветру.
За нить привязав, ты меня бережешь,
растишь и лелеешь  - и балуешь где-то.

Спасибо за то, что я всё же -  лечу,
Хоть нить не даёт от земли оторваться.
Потом за полёт - жизнью я заплачу,
сейчас же любовью плачу - чтоб остаться

в руке твоей бережной. Шарик простой –
воздушный и легкий - надутый тобой.

Страницы